Три товарища - Алексей Викторович Селютин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тук-тук, — Агван Акопян стучал золотым кольцом о решётку. — Ну как, комфортабельные хоромы, лейтенант?
Услышав голос, я удивился. Никак не ожидал, что этот надменный зазнайка вновь удостоит меня чести встречи с ним. Да и с чего бы? Он ещё на интервью с нами себя вёл как ментор при инфантильных юношах.
— Что вы здесь забыли? — я сел на койке.
— Спасибо, — поблагодарил тот полицейского, принёсшего стул, и расположился у самой решётки. Посмотрел на меня и весело подмигнул. — Времени у нас немного, поэтому я решил его не терять.
— Хотите записать интервью со смертником перед казнью? — фыркнул я. — Держу пари, на главном телеканале пользоваться популярностью будет. Ещё бы! Один из тройки долбаных вундеркиндов оказался полным дураком. Сенсация!
— Для этого у нас ещё будет время, — совершенно неожиданно для меня, этот журналюга улыбнулся вполне дружелюбно. — Когда я услышал, что произошло, а потом от ваших друзей узнал, почему произошло, решил, что поделиться своей историей с вами, лейтенант, будет очень важно. Не для меня важно. Для вас.
— Нет повести печальнее на свете? — вопросительно изогнул бровь я, откровенно намекая, что истории про несчастную любовь слушать не желаю. Я делов наворотил как раз из-за этой любви. Чужой, правда.
— История, несомненно, печальная, — к моему удивлению, Агван на какое-то мгновение поник. Как будто вспомнил нечто, что вспоминать не очень-то хотелось. С него весь лоск слетел на пару секунд. — И для вас, в какой-то степени, поучительная… До прибытия на базу, я побеспокоился о том, чтобы узнать о вас, лейтенант. Не о вас, конкретно, а о вашей тройке. Прочёл личные дела, просмотрел видео допросов. Уже тогда я сделал определённые выводы. Но окончательно во всём убедился уже во время интервью… И я в курсе всего, что происходит на базе. Да, это так. У меня множество достоверных источников информации. Я наслушался всяких историй о выдающихся личностях, собранных здесь. Особенно о вашей тройке.
— Не сомневаюсь, — пробурчал я. — Я столько тут всего наворотил…
— Об этих историях всем знать необязательно. Зрителя больше волнуют истории о человеческих эмоциях. О таких как дружба, например… О том, что в любые времена ценно. Что выдержало проверку веками.
— Простите… э-э-э… не знаю Вас по отчеству.
— Нахапетович. Агван Нахапетович.
— Я не совсем понимаю, что вы хотите, Агван Нахапетович.
— Я прошу вас не раскисать, лейтенант. Ценить то, что имеете. Ценить дружбу, что есть между вами. Не отворачиваться от неё и беречь. Ведь может так случиться, что из-за юной горячности, вы можете её потерять. А когда осознаете, что потеряли, не сможете вернуть обратно.
— Вы о чём вообще?
— Вы мне чем-то напоминаете молодого меня. Такой же горячий, эмоциональный и скорый на решения. И, как у вас, у меня когда-то были верные друзья. Вернее, лишь один друг. Но очень верный. Мы вместе шли по жизни от детского сада до факультета журналистики МГУ. Поддерживали друг друга, иногда ругались, конечно, и постоянно спорили. Профессионально конкурировали, если можно так выразиться. И это действительно помогало росту. Но мы никогда не забывали, что мы лучшие друзья. Мы даже работать начали в одной телекомпании. Ездили в командировки и делали репортажи. Но всё закончилось чуть больше десяти лет назад. Тогда, когда руководство телеканала решило отправить к планете Аршан не меня, а моего друга… Помните, что за планета такая, лейтенант? Узнаёте название?
Я судорожно сглотнул. Конечно, я помнил название. Каждый в мире, наверное, его помнил. И помнил, что случилось, когда два флота сошлись за право обладать этой планетой.
— Да, — тихо произнёс я. — Только теперь она называется по-другому.
— Верно, — подтвердил Агван. — Мы разругались в хлам, когда с флотом, навстречу неизбежной трагедии, отправили не меня. В груди каждого из нас горел огонь негодования. Каждый хотел отправиться к звезде и снять лучший репортаж в его жизни. Чёрт возьми, да даже взять в руки оружие, если придётся. Но… Но выбор пал не на меня. Я был зол и требовал, чтобы руководство пересмотрело решение. Я даже заявлял, что более достоин, чем мой друг. Я рвал и метал… И совершил непростительную ошибку — позволил собственной злости разрушить эту дружбу. Наговорил много обидных слов и даже не пришёл попрощаться с другом, когда флот отбывал.
— И что с ним случилось? — осторожно спросил я, хотя догадывался, что ничего хорошего случиться не могло.
— Он был на одном из двух подбитых крейсеров, — вздохнул Агван. — Когда всё завершилось, когда спасательные команды исследовали расплавленные коридоры, заполненные вакуумом и мёртвыми телами, его так и не нашли. Он отправился в космос, как всегда мечтал. И так там и остался. Остался навсегда… Я хочу донести до вас, лейтенант, что надо ценить то, что вы имеете. Я, вот, не ценил. Не понимал и не ценил. Я позволил обиде, мимолётному гневу разрушить то, что имело для меня огромную ценность в течение многих лет. И теперь не меньше лет корю себя за это… Подумайте над моими словами, лейтенант. Совершайте любые поступки, чтобы это не потерять. Даже те, которые тяжело оправдать. И не переживайте о последствиях. Ведь то, что есть между вами тремя, намного важнее.
— Так вы знаете, что я совершил?
— Конечно знаю. Потому и пришёл. Я хотел не только поделиться с вами своей историей, но и сказать лично, что не всё так плохо, как вам кажется.
— В каком смысле? Вы ещё что-то знаете?
— Скажем так: в высшие эшелоны власти я не вхож, но информацией владею. А поскольку в ближайшем будущем видеться мы будем чаще, я решил вас поддержать.
— Ничего не понимаю. Что значит "видеться чаще"? Зачем вы здесь?
— А я лечу с вами, лейтенант, — после этих слов Агван засмеялся. Я же наоборот: выпучил зенки и открыл рот на всю ширину. В смысле, летит с нами? Четвёртым пилотом звена, что ли? — Нет-не-нет, — поспешил он опровергнуть мои неозвученные предположения. — Я отправлюсь вместе с эскадрой, когда придёт пора, и буду вести репортажи с флагмана — авианосца "Пётр Великий". И если… Я повторюсь — если вы заслужите право находиться на борту этого авианосца, с вашей тройкой, с вами конкретно, лейтенант, мы будем видеться часто. Поэтому не разочаруйте меня. Заслужите это право.
Рот мой так и не закрылся. Я совершенно не ожидал, что этот плейбой в брендовой одежде и со снисходительной белозубой улыбкой решится на нечто столь рисковое. Я
