«Если», 2007 № 04 - Журнал «Если»

Надо отдать должное Калфусу: исторические реалии России он изображает без истерии. Это объясняется, видимо, тем, что писатель несколько лет провел в нашей стране и российскую историю учил не по голливудским блокбастерам. А может, даже и фантастику нашу почитывал. Ведь одна из ключевых линий книги — сакрализация Власти и мумификация властей предержащих.

Узнаете? Действительно, и в тематическом, и в сюжетном плане роман Калфуса очень напоминает давнюю повесть Андрея Столярова «Мумия». Расходятся эти два текста художественным посылом. У Столярова — абсурдизация советской истории, Калфус же акцентирует внимание на идее о коренной перестройке общественного сознания: от главенства слова к господству образа. Только культура, имеющая в своей основе не слово, а образ, способна стать по-настоящему массовой. И именно образ является наиболее эффективным инструментом для искажения и конструирования смыслов, на которых основана наша реальность. Во всяком случае, так утверждает американский фантаст и пытается доказать это своим романом.

Сергей Шикарев

Джефф Вандермеер

Подземный Венисс

Москва: АСТ — Хранитель, 2007. — 220 с.

Пер. с англ. Ю. Моисеенко. (Серия «Альтернатива. Фантастика»). 3000 экз.

Взявшись за роман и добравшись примерно до трети, читатель, скорее всего, испытает дежа вю. И порывшись в оперативной памяти, обнаружит там книгу «Вокзал потерянных снов», которую Чайна Мьевиль выпустил в 2000 году, но до российского поклонника жанра этот известнейший за рубежом образец «неформатной» фантастики добрался лишь в году прошлом. А в 2002-м Джефф Вандермеер исполнил свои вариации на ту же тему — и появился у нас в году нынешнем. Так что историческая правда применительно к литературе была соблюдена.

Можно, конечно, посчитать «Подземный Венисс» просто эксплуатацией модной на ту пору — и нынешнюю тоже — острой социальной темы. Но уж слишком много параллелей, вплоть до сюжетных.

Вы уже поняли, что речь пойдет о биотехнологиях. Мегаполис, в котором происходит действие, поделен на верхний город с его весьма относительным благополучием и нижний — место пребывания «эксплуатируемого класса». Хотя кавычки здесь неуместны: этих, убогих, натурально превращают в калек, сначала выжимая все соки непосильным трудом, а потом покупая за ничтожную плату донорские органы. Официальные власти в этом сюрреалистическом образовании практически бездействуют, неформально правит городом и подземельем некий делец и одновременно талантливый бионер (биоинженер) по имени Квин. Именно его хочет «взять за жабры» отправившийся в подземный Венисс главный герой.

Взять за жабры не получится — по причине отсутствия таковых. Зато все остальное, подсказанное автору его бионическим бредом, будет присутствовать. До тошноты. Вандермеер явно увлечен не творчеством своего однофамильца, гениального голландского живописца XVII века (известного больше как Ян Вермеер), а полотнами Иеронима Босха. Но и тот был более снисходителен к зрителю. А здесь чтение — или, скорее, зрелище — явно не для слабонервных.

Сергей Валентинов

Сергей Чупринин

Русская литература сегодня

РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА СЕГОДНЯ: БОЛЬШОЙ ПУТЕВОДИТЕЛЬ

Москва: Время, 2007. — 576 с. 3000 экз.

РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА СЕГОДНЯ: ЖИЗНЬ ПО ПОНЯТИЯМ

Москва: Время, 2007. — 768 с. 3000 экз.

Не успев поступить в продажу, этот двухтомник, написанный главным редактором журнала «Знамя», занял позицию интеллектуального бестселлера — и одновременно вызвал бурные дискуссии. Автор сделал попытку комплексно рассмотреть многополярную картину литературного процесса современной России, «разгерметизировав» словесность, то есть включив в единое пространство русской литературы наиболее заметные явления как мейнстрима, так и жанровой прозы. В первый том собраны персоналии, по поводу которых сказано: «… Автор ориентировался не на собственный вкус, а на «то, о чем говорят», на темы, сюжеты и фигуры, наиболее актуальные для сегодняшнего читательского большинства…» Ну, здесь автор явно лукавит. Многочисленных вопросов: «А почему именно эти?» — ему не избежать. И, в общем-то, справедливо. По отобранным фигурантам фантастического цеха, быть может, в первую очередь (всего в справочнике представлено 16 «чистых» фантастов, большинство из которых, кстати, активно сотрудничают с «Если»). Но спорить с составителем — занятие неблагодарное, он в своем праве.

Наибольший же интерес представляет второй том — «Жизнь по понятиям». Это терминологический словарь, вводящий читателя в круг ключевых литературных понятий, высказываний и терминов. Однако статьи далеки от академизма, написаны увлекательно и иронично. Около 20 из них посвящены направлениям фантастики — от фэнтези и космооперы до весьма сомнительного понятия «либер-панк». Но и помимо этих статей читатель откроет для себя массу любопытного. Названия говорят сами за себя: «Вменяемость и невменяемость в литературе», «Войны литературные», «Имперское сознание в литературе», «Поколенческий расизм» и т. д., и т. п. Следует отдать должное чувству юмора автора, предусмотрительно снабдившего двухтомник пометкой: «Все, что вам нужно знать, чтобы ПРОСЛЫТЬ (выделено рец.) человеком, хорошо разбирающимся в современной литературе».

Евгений Харитонов

КОНКУРС

«Альтернативная реальность»

Дорогие участники конкурса!

Спасибо за присланные произведения. Всё, написанное вами, внимательно прочитано и отфильтровано. Заверяем: ни один талант не сгинет в безвестности. Даже если рукопись «не наша», но автор продемонстрировал явные литературные способности, а также умение нетривиально мыслить, мы с ним обязательно связываемся и предлагаем попробовать написать что-то в формате «Если». А требуем мы все того же: незатертой фантастической идеи, желательно научной. Хотя уже не требуем, а робко надеемся. Фэнтези в редакционной почте все больше теснит научную фантастику, причем фэнтези «традиционная», чтобы не сказать «карикатурная»: с магическими мечами, сверканием очей, зловещими заклинаниями, заколдованными принцессами и откровенной мистикой. Впрочем, мистика не обязательна: вся магия ловко выводится за скобки реальности — в виртуал. В конце рассказа герой обнаруживает себя в компьютерном кресле и с облегчением понимает, что лужи крови и вырывание ноздрей — не более чем повороты компьютерной игры. А если в рассказе присутствует компьютер, то, значит, это типа НФ. Ошибаетесь, друзья. Научная фантастика находит всем странным, непонятным и загадочным явлениям научное объяснение. Это та самая НФ-идея, о которой так долго говорило жюри. Однако, если вы следите за публикациями, то могли заметить, что не всегда из потока рассказов нам удается выловить «форматный». Так случилось и на сей раз. Однако рассказ-победитель интересно замыслен, выполнен на хорошем литературном уровне и в фэнтезийном номере «Если» будет уместен.