Сталин против Троцкого - Алексей Щербаков

Ничего парень, правда? Уж он-то про подполье знал все. И Смирнов был не один такой. Как уже говорилось, в партию пошли многие члены иных левых группировок, эсеров и анархистов, в том числе и боевики. Эти ребята чаще всего крутились возле ИНО (Иностранного отдела) ОГПУ и Коминтерна. Да и вообще идеи перманентной революции им как-то были ближе. А ведь они имели не только громадный опыт, но и обширные связи за рубежом.

На это стоит обратить особое внимание. Потому что при слове «оппозиция» современному читателю представляются парламентские болтуны. Или, в крайнем случае – любители помитинговать. Но эти ребятки-то были совсем из иного теста. Они были революционерами! Со всеми соответствующими привычками – методами борьбы и представлениями, что хорошо и что плохо. Можно ли поверить, что они собирались заниматься только агитацией и пропагандой? Не смешите. Боевик Смирнов – что он, по-вашему, стал делать?

Хотя, как и большевики, троцкисты начали с агитации.

«Подпольщики печатали и распространяли среди рабочих прокламации с обращениями и статьями лидеров оппозиции. Широчайшее хождение, частично в среде рабочих, а в основном, конечно, среди интеллигенции, имел троцкистский „самиздат“. Троцкистов можно найти во главе забастовок, которыми в то время часто завершался процесс заключения коллективных договоров на заводах. Они создали свой собственный „Красный Крест“, собирали средства для помощи уволенным и высланным товарищам».

24 января 1929 года «Правда» сообщала: «Несколько дней назад ОГПУ была арестована за антисоветскую деятельность нелегальная троцкистская организация. Арестовано всего 150 человек… при обыске конфискована антисоветская нелегальная литература».

«Новая волна арестов прошла весной 1929 года. Тогда впервые за оппозиционную деятельность начали приговаривать к заключению в концлагеря (хотя это был еще далеко не тот многократно описанный ГУЛАГ). В одной из листовок троцкистов говорится, что только в Москве арестовано 200 человек. В других листовках сообщалось то, чего не писали в газетах, – назывались имена арестованных рабочих, сообщалось о смертельной голодовке заключенных в Тобольской тюрьме. Требования оппозиции были поддержаны на рабочих собраниях некоторых заводов Москвы и Московской области. Секрет поддержки не хитер – в их число, кроме чисто политических условий, входили и требования, близкие нуждам рабочего класса: публикация данных о движении реальной зарплаты, требование сокращения расходов на аппарат, понижение ставок высокооплачиваемых категорий, прекращение продажи водки в рабочих центрах (!), прекращение выпуска бумажных денег… Заодно рабочие голосовали и „за политику“».

Сталин явно недооценил силы этой структуры. Или, возможно, он полагал: это все-таки свои, их можно переубедить. Потому что ОГПУ было прекрасно известно об обширной переписке Троцкого. Когда ему предложили прекратить эпистолярную деятельность, Лев Давидович ответил отказом. И вот тогда было принято решение о его высылке. Именно о высылке, а не о «несчастном случае на охоте». Сталину на тот момент смерть Троцкого была невыгодна. Даже если бы Лев Давидович умер от гриппа – все обвиняли бы Сталина. Так что пускай убирается.

На берег турецкий

22 января 1929 года Троцкого с женой вывезли из Алма-Аты во Фрунзе (Бишкек), где посадили на поезд. (Железная дорога к Алма-Ате была проложена лишь в 1931 году, со строительством Турксиба.) Уже по дороге Троцкому объявили, что путь его лежит в Стамбул/Константинополь.

Лев Давидович стал протестовать: «Константинополь – это сборище остатков врангелевской армии… Как Политбюро осмеливается делать его объектом мести белогвардейцев? Неужели они не могли добиться выезда в Германию или другую страну?»

На этот раз тащить силком его не стали. Поезд встал на каком-то разъезде и торчал там… двенадцать дней. Вопрос-то оказался непростой. Создается впечатление, что, приняв решение о высылке Троцкого, советское правительство не очень задумывалось о том, как оно пройдет. В конце концов, из РСФСР/СССР выслали к этому времени множество людей (к примеру, знаменитый «пароход философов»). С теми-то было просто. Посадили на пароход – а дальше их проблемы.

Но кто были такие философы Бердяев и Ильин – и кто такой был Троцкий! Да и времена были другие. Теперь СССР имел дипломатические отношения с большинством государств, так что вести себя надо было в рамках приличий. А тут вышло сложно. Большинство европейских правительств, да и САСШ тоже, отказались принять Льва Давидовича. В самом деле, это был известнейший большевистский деятель, к тому же главный сторонник мировой революции. Разумеется, руководители западных стран заподозрили тут какую-то изощренную интригу.

В конце концов, договорились с турками. Троцкому назначили местом пребывания остров Принкипо (Баюкада), расположенный в Мраморном море, возле Стамбула.

Этот тихий островок тут же перестал быть таковым после того, как там поселился Троцкий.

«На Прикипо ринулись репортеры со всех континентов, чтобы проинтервьюировать его. Появились посетители и друзья… Молодые троцкисты прибыли, чтобы служить охранниками. Немецкие и американские издатели приезжали, чтобы подписать контракты на книги и предложить аванс. Отовсюду писали диссиденты-коммунисты, задавая вопросы о политике и идеологии… Воздействие Троцкого на воображение левой и радикальной интеллигенции было огромным. Когда Бернард Шоу писал о том, что он снова становится „вдохновителем и героем всех боевиков крайне левой части в любой стране“, он был близок к истине».

При этом Троцкий не уставал заявлять: борьба только начинается. Вот что он сказал немецкому писателю Эмилю Людвигу:

«Людвиг: Когда вы рассчитываете снова выступить открыто?

Троцкий: Когда представится благоприятный случай извне. Может быть, война или новая европейская интервенция, тогда слабость правительства явится стимулирующим средством».

Лев Давидович и в самом деле сумел наладить связь со своими сторонниками в СССР. Наиболее известная история связана с Яковом Блюмкиным.

Этот человек интересен сам по себе. Он являлся левым эсером, но после победы большевиков работал в ЧК. Прославился на весь мир убийством 6 июля 1918 года германского посла графа фон Мирбаха, что явилось началом восстания левых эсеров. Кстати, лидеры этой партии рассчитывали: это убийство приведет к разрыву мира с Германией. За это Блюмкину ничего не было. Наоборот, он выполнял ряд важных заданий, попахивавших авантюрой. В том числе принимал участие в знаменитой экспедиции художника и оккультиста Николая Рериха в Тибет. (Смысл экспедиции был в экспорте революции в страны Востока.) Он же разжигал революцию и в Монголии. В 1928 году Блюмкин стал резидентом ОГПУ в Константинополе. Когда Троцкий оказался в Турции, Блюмкин установил с ним тайную связь. Чекист в середине 20-х входил в ближнее окружение Льва Давидовича. Так что он вполне искренне мог полагать, что Троцкий прав. Хотя бы потому, что тогда авантюристы, вроде тех, которыми занимался Блюмкин, были фактически бесконтрольны. Потом стало уже не так.