Особо опасные преступники: Преступления, которые потрясли мир - Н. Глобус

Выйдя на свободу и не имея паспорта, он быстро оброс недвижимостью в Москве и области. Стал хозяином нескольких фирм. Но рядом со старшим братом все же и он — щенок!

И я не понимаю, что значит «невозможно доказать вину» Юзбашева при море вещдоков — от документов и видеозаписей до склада оружия и монументальных особняков, выросших в ту пору, когда он был вице-президентом фонда «Возрождение». Одни только маршруты, по которым развозилась продукция цеха уникальной мебели, что на Коровинском шоссе, могли бы дать тома увлекательнейших уголовных дел по взяткам. Но получателей гарнитуров милиция тронуть боится!..

Все смешалось в демократической России. Если телефонный перехват позволяет утверждать, что ивантеевским преступным «авторитетом» некоему полковнику милиции вручены тридцать тысяч долларов, — кто тут на кого работает: «авторитет» на полковника или полковник на «авторитета»?!

Сапог из Ивантеевки известен тем, что «авторитеты» уже года два не берут у него ни рубля на «общак». Постоянно напоминая про погоны, которые он когда-то носил, про квартиры трудяг, что грабил со своей бандой, получив от обычно не столь снисходительного правосудия за сотню квартир всего лишь три года «химии». К тому же у него в команде бывший тюремный конвоир — что делает всех людей Сапога изгоями среди блатных.

Недавно в Ивантеевке хоронили некоего Гену, 24-лет-него самородка, с юных лет кормившегося исключительно рэкетом. И перебравшего наркотиков!

На похоронах совершенно открыто присутствовали несколько «авторитетов», официально пребывающих в розыске (некоторые утверждали, что видели там и Акопа). Но десятки милиционеров, в том числе из ведомства Карташова, наблюдая за ритуалом, и не подумали даже пальцем кого-нибудь тронуть. Может быть, по той же причине, по которой Сапога, вместе с группой гастролеров из Костромы задержанного в Химках костромскими оперативниками, быстро выпустили из-под ареста. Задержавший его опер, узнав об этом, в гневе бросил своему начальству в лицо служебное удостоверение: «Чего ради я подставлял лоб под пулю?!»

Зато два дня спустя на окраине Мытищ, где возводят шесть домов для хозяев, частью уже убитых, «органы» решили продемонстрировать свою активность.

Но лишь продемонстрировать! Иначе пришлось бы брать Сапога.

Пока сотрудники регионального управления во главе с заместителем генерала Карташова господином Бочиным бегом одолевали дистанцию в пятьсот метров, группа «авторитетов» любовалась милицейским забегом. А затем они неторопливо отбросили в сторону несколько пистолетов и автомат. И на оружии, конечно же, не нашлось ничьих отпечатков пальцев.

Забрали лишь одного, разыскиваемого за разбой. И гордо удалились поведать Александру Константиновичу о своем грандиозном успехе в борьбе с преступностью.

История Сапога заставляет думать, что и с Акопом у милиции столь же теплые отношения, основанные на свободном обмене информации на денежные знаки.

Пока что этих предположений никто не опроверг. Традиционная формулировка «факты не подтвердились» сегодня убеждает еще меньше, чем при прежнем режиме. Если «не подтвердились» — объясните, в чем именно!

P. S. Перед тем, как отдать этот текст в редакцию, я узнал, что Акоп звонил из Израиля обозревателю «Литгазеты» Юрию Щекочихину, предлагая оплатить полет до Средиземного моря и обратно и купание в обмен на очерк о честнейшем бизнесмене, оклеветанном злодеями. Сделка вроде бы не состоялась!

(М. Казаков. // Совершенно секретно. — 1994, № 6)

«ХИРУРГ» ИЗ НОВОЙ ГУТЫ

Иванова выглянула в окно и замерла от удивления. Молодой человек я синей болоньевой куртке с черным дипломатом свернул к их дому. Она живет здесь второй десяток лет и хорошо знает всех жильцов. А незнакомец тем временем уверенно вошел в подъезд. Кто же это такой? Любопытство разгорелось еще больше, когда парень поднялся на второй этаж и позвонил в квартиру Коло диной. Неужели пенсионерка завела шуры-муры с этим молоденьким повесой? Ведь он наведывается к ней уже не первый раз.

Увы, разгоревшееся любопытство через минут десять сменилось чувством ужаса. Колодина не своим голосом орала: «Спасите, помогите!». Соседи, преодолевая страх, столпились у дверей квартиры несчастной женщины. Но на стук и звонки никто не открыл. Некоторые выбежали на улицу, пытаясь через окна разглядеть происходящее в квартире. Иванова оцепенела, когда увидела, что все тот же незнакомец в синей куртке выбирается из окна квартиры Колодиной. Кто-то уже вызвал милицию, позвонил в «скорую помощь». Поэтому люди подняли такой шум, что незнакомец предпочел скрыться в квартире. Воспользовавшись тем, что все выбежали на улицу, он попытался выскользнуть из подъезда. Но мужики схватили беглеца и передали прибывшему наряду милиции.

Сержант Овечкин бегло обыскал незнакомца. В кармане пиджака обнаружил куски веревки. Но не придал им значения, сунул их обратно. Когда незнакомца доставили в райотдел, веревок при нем не оказалось. Он выбросил их в машине. В дипломате нашли мокрые медицинские перчатки, металлический предмет, похожий на шило. Медики называют его троакар.

— Что, Казора, за старое взялся? — спросик задержанного пожилой майор милиции, который сразу узнал в незнакомце насильника, арестованного в 1988 году. Тогда майор был еще капитаном и хорошо помнит, как Казора написал явку с повинной, в которой признал спою вину в убийстве трех женщин. Однако потом от своих показаний отказался. Долго тянулось следствие, через год Гомельский облсуд приговорил Казору к семи годам лишения свободы, но обвинение в убийстве трех женщин Верховный суд снял с него за недоказанностью. Ныне трудно судить, кто в этом виноват. То ли коллеги следствие вели из рук вон плохо, то ли у Казор^ы появился «опытный» консультант, который своими «советами» сумел развалить всю систему доказательств. Так или иначе, но Казору осудили лишь за изнасилование, угрозу убийством и использование поддельного студенческого билета. Семь лет лишения свободы за содеянное трудно назвать суровым наказанием, но и оно для Казоры сократилось, благодаря амнистии, которую объявили в 1991 году. И хотя он имел 8 нарушений режима содержания, в том числе дважды водворялся в карцер, неотбытый срок наказания ему сократили наполовину. В августе 1993 года Казора оказался на свободе.

Капитан за это время стал майором, из уголовного розыска перешел в оперативные дежурные. Служба не менее хлопотная, но дающая хоть какой-то отдых от убийств, грабежей, краж, которые буквально захлестывают розыск и следствие уголовными делами. Появилась возможность поразмышлять над природой преступления, эффективностью наказания.

Майор был далек от мысли, что сократившийся срок наказания каким-то образом повлиял на Казору. Это нормальный человек благодарил бы судьбы и за версту обходил бы ситуации, которые могли бросить тень на его репутацию. А Казору словно какая-то неведомая сила вновь тянула на преступную стезю. Вначале жил в деревне у родителей. Она хоть и называется Новая Гута, но образ жизни в ней все тот же, что и много веков назад. Нескончаемый тяжелый труд: посадили картофель — коси сено; заготовили сено — пора картофель копать. А еще надо заготовить дрова, ежедневно ухаживать за скотиной... Не выдержал Александр Ка-зора, уехал в Гомель к брату, устроился в медучилище рабочим по ремонту и обслуживанию здания.

Казалось, ныне устроить личную жизнь — не проблема. Объявлений — полным полно в каждой газете. Но Казора познакомился с пенсионеркой: ему — почти тридцать, ей — почти шестьдесят. Уж какие планы строил — никто ни узнает. Но в апреле 1994 года затеяли они ремонт в квартире Колодиной. В тот роковой день пришел к ней, как потом заявил на следствии, чтобы отказаться от участия в ремонте. Возникла перебранка. Он хотел уйти, но женщина попыталась удержать. Схватил на полочке какой-то предмет, ударил Колодину. Что было дальше — не помнит.

Да, поднаторел Казора в таких делах. «Не помню» — и все тут.

— А кроме тебя, кто еще был в квартире?

— Никого.

— Выходит, никто, кроме тебя, убить ее не мог.

— Выходит, так, но ничего не помню...

Это хорошо, что соседи не остались безучастными, считай, на месте преступления задержали Казору, а так вновь пришлось бы доказывать, что именно он буквально изрешетил бедную женщину. Эксперты потом насчитали шестьдесят три удара на теле убитой.

На суде Казора преминул воспользоваться версией: кто-то другой убил Колодину, только не он. Он ничего не помнит. Одним словом, если и лишил жизни пенсионерку, то лишь в состоянии патологического аффекта, при отсутствии контроля над собой. Но этот «непомнящий» и «неконтролирующий себя» на стук соседей дверь не открыл, попытался удрать из квартиры через окно. Увидев внизу людей, не бросился на мостовую, а вернулся в комнату. Не забыл забрать дипломат. Прежде чем выйти из квартиры, убедился, что в подъезде никого нет. При задержании говорил, что не был в квартире Колодиной, четко ориентировался в обстановке, хорошо понимал обоснованность применения наручников.