Память Древних (СИ) - Машевская Анастасия
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— По легенде, — тихо заговорил эльф, — Таренгар был сыном Ночи и наставником владыки мертвых. Он научил его держать меч и сечь, не глядя. А потом стал самым верным подданным и другом — богом смерти, или Вестником смерти, — уточнил Жал, — Собирающим подать, Снимающим жатву. Он был искусен и верен владыке. Лишь однажды Таренгар ослушался приказа господина — когда тот вознамерился женить его на своей дочери. В знак особого расположения, конечно, но Таренгар не оценил.
— Как и ты бы? — не спрашивая, уточнила Данан.
— Мне претит любое насилие, ты знаешь, — не по случаю дипломатично ответил Жал.
— Стало быть, — Данан качнула подбородком в сторону статуи женщины, — это не она?
Эльфийская богиня была стройной и — видно было даже в камне — поджарой, как молодая олениха. В руках её острием вверх стояло копье.
— Нет, — улыбнулся Жал. — Тирсагар Настигающая была охотницей, которую побаивались почти все наши боги. Не будучи богиней войны, она отправляла владыке мертвых пышные дары: нерадивых охотников и собирателей, беспечных путников сквозь лес, дерзких гордецов, почитающих охоту не пропитанием, а забавой. Хранительница лесов никогда не была милосердной, её называли Железным копьем. Если верить преданиям, Таренгару пришлось с ней нелегко.
— Он взял её силой? — не оглядываясь на эльфа, спросила чародейка.
— Измором, — усмехнулся Тальвес. — Когда она отказалась сойти с ним в мир мертвых, он отказался забирать души тех, кто погибал в лесах. Они доконали её, и Тирсагар сдалась.
Данан выдавила циничный смешок:
— Парню надоело работать, и он спер все на женщину, что это её вина.
— Кого-то напоминает, правда? — тут же подхватил Жал, поглядев на Данан в ответ. Его глаза смеялись. Не насмешничали, а смеялись в открытую, задорно и искренне.
У Данан тоже задрожали плечи — от беззвучного смеха над понятным намеком. Она все еще надеялась, что однажды Дей справится со всем и придет в себя.
— Они были счастливы? — спросила Данан, снова возвращаясь взглядом к статуям.
— Больше, чем любая другая пара в наших легендах. Данан, — позвал Жал и потянул за руку, требуя посмотреть на него. — Если бы я не был твоей смертью, твоим товарищем, твоим спасением от голосов, твоим подручным и помощником, если бы я был просто собой, Тальвесом из Эйтианы, ты могла бы остаться со мной? Хотя бы сегодня? — уточнил он тут же, чтобы, не дай Вечный, Данан не задумалась о вечности, которой у них нет.
Жал не двигался, а Данан всматривалась в мужское лицо, которое оказалось к ней много ближе необходимо. У неё не было ответа: слишком трудно представить все эти многочисленные «бы». Данан потянулась вперед и немного вверх, положив одну из рук эльфу на щеку.
— Я не знаю, как могло бы быть, Тальвес. У меня скверное воображение, — усмехнулась она. — Но сейчас мы здесь, и в другой раз скажи мне прямо, куда мы и зачем. Потому что, знай я правда, сама потащила бы тебя сюда.
Жал улыбнулся немного печально: она все же не захотела понять его мысль. Может, потому что сейчас это все усложнит. Может, оттого, что сейчас для неё любой чувственный опыт стал бы непосильным усилием. А может, она просто не способна проникнуться моментом и историей чужих богов, как ему бы хотелось. Просто не способна и все. Он ведь тоже не романтик, это здесь, в Ирэтвендиле, куда он мечтал хоть раз попасть просто гостем, почему-то размяк. Не время. По крайней мере теперь, после её слов, которые все-таки несли приятный, теплый смысл.
В тот раз Тальвес был другим. Отдаваясь и принимая, Данан чувствовала это в каждом касании и выдохе. Словно после того, как она сказала, что ей трудно воображать всякое «бы», эльф решил наглядно продемонстрировать, что имел в виду. Он не был с ней, чтобы помочь, не утешал, не разгонял тучи, не глушил голоса, не наказывал и не заявлял прав. Он не выполнял никакую работу, а просто был, как был бы обычный мужчина с женщиной, которая для него ценна.
Данан лежала на плече Жала и думала, как много ясности внесло их пребывание у эльфов в происходящее. Причина, по которой эльфы не могли действовать активно были ясны: Тальвада не хотела рисковать своими смотрителями, высылая их вхолостую из леса, где они находились под магической защитой Капкана Хранителя. Отчасти ей стоит сказать спасибо: это было не самое смелое решение, но точно сохранило на их, смотрительской, стороне хоть какие-то военные силы. Которых «не хватит», — припомнились слова Тальвады чародейке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Тальвес поглядел на женщину в руках с грустью: жаль, что ему уже не удается с былой легкостью затыкать в голове чародейки все голоса. Как минимум один — ее собственный, голос человека, который тащит бремя выбора в их отряде и все время бдит.
— О чем ты думаешь? — спросил Жал неуверенно: вдруг её ответ будет слишком длинным.
— О тебе, — ответила Данан, лукаво взглянув на мужчину.
— Да ладно, — отозвался тот и следом ущипнул себя за бедро: это в самом деле происходит с ними? Они что? Они это… кокетничают? Флиртуют?! О, Неумолимый Таренгар, как его потрепала жизнь! — воскликнул внутренний голос эльфа. И он тоже, как ранее Данан, узнал в этом внутреннем голосе интонации Хольфстенна. Вот же хитрый гном, одомашнил их!
— Нет, я взаправду.
— Дан… Или ты хочешь, чтобы я звал тебя Теганой?
Данан бросила молниеносный взгляд:
— Я же вроде не говорила тебе?
— Слышал в лагере твоего брата, — ответил эльф. — Так о чем думаешь? — спросил просто, не получив разрешения на «Тегану».
— Как бы сделать заказ Эйтианским гадюкам. Что для этого нужно?
— Эм… Ненависть? — шутливо предположил он, перебирая её волосы. — Пара ложек. И золота от десяти сотен.
— Если у меня все это есть, что мне сделать, чтобы нанять кого-то вроде тебя? — сосредоточенно продолжала чародейка.
Жал поцеловал женщину в темечко и, скосив взгляд, спросил:
— Тебя что, Дей допек?
Данан рассмеялась, прижимаясь щекой у мужской груди. Потом посерьезнела и спросила: так все-таки? Тальвес немного погрустнел:
— Тебе нужно письменное обращение и контракт.
— Так официально? — изумилась Данан, приподнявшись над одеялами.
— А то, — с серьезной миной качнул головой Жал. — Если бы не строгие рамки и внутренняя прозрачность заключенных сделок, мы были бы обычными разбойниками, и никто бы не обращался к нам за работой. Видишь ли, в чем дело, Данан, — разоткровенничался Жал. — Честность подкупает. Да и в самом деле является хорошей чертой.
Данан припомнилось, как недавно Жал требовал от неё честности относительно намерений Диармайда. Что ж, пожалуй, этому уставному правилу эйтианец в самом деле следовал. Взять хотя бы его «честную» клятву верности ей — она еще жива!
— Честность — не липовая, а взаправдашняя — гарантирует, что с тобой можно иметь дело. Честных дельцов все любят и хвалят, к ним возвращаются. А уже второе дело, чем именно торгует делец — бусами и тряпками или искусством отнимать жизнь. Даже у самых охраняемых лиц. Поэтому контракт — обязателен.
— И все они где-то хранятся, верно? — чародейка оперлась на локоть и нависла над мужчиной.
Её намеки были очевидны, и Жал запрокинул голову.
— Ты хочешь, чтобы я убил себя сам?
— Неужели выкрасть один контракт невыполнимо для тебя?
— Данан, — протянул Жал, — это слишком очевидно. Я на провокации не ведусь. Особенно такие.
— А что если мне в самом деле нужен тот контракт, который Гадюки заключили с Молдвиннами?
— Зачем? — оглянулся он на неё.
— Это будет доказательством, что Диармайд не узурпирует трон. Мы сможем обвинить Молдвиннов и их подручных в убийстве короля Драммонда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Жал разочаровал её трезвостью:
— В моем контракте не было ни слова ни про Молдвиннов, ни про Драммонда. Запрос — я напомню тебе — отправил некто Продий Девирн, и по запросу я должен был убить только Редгара Тыщу Битв со всеми прихвостнями.
Данан, развернувшись рывком, уселась сверху, заставляя Тальвеса смотреть себе в лицо. Правда, мужской взгляд по началу пару раз сполз на грудь, но потом эльф взял себя в руки.