Письма с Дальнего Востока и Соловков - Павел Флоренский

Я написал письма всем, но послать не удалось, пришлю в сл. раз, а пока—половину письма.

Дорогой Олень, сегодня ночью я размышлял о природе поэтич. речи, а именно, почему одно и то же высказывание, почти в одних и тех же словах м. б. более и менее поэтичным, в зависимости от очень незначит. фразеологического изменения. Поэзия есть мышление конкретными образами, которые, однако, подлежат не логическому закону обратной пропорциональности объемов и сюдержания, а диалектическому закону прямой пропорциональности объема и содержания, т. е. суть идеи. Смысловое значение образа больше, чем его наглядно–чувственное содержание.. Это значит, что образ поэзии есть по самой своей природе символ (всякая реальность, которая больше себя самое). Поэзия дает смысловое значение в конкретных образах, и чем он конкретнее, т. е. полноценнее поэт, творчество. Иначе говоря, высказывание тем поэтичнее, чем менее удаляется от образа–конкретности, но вскрывая при этом наиболее полно его смысловое значение. Высшая ступень поэтичности — это непосредственное созерцание образа в его полноте, медитация над розой, напр., т. е. когда образ дается со всею чувственной силой. Ho это — поэзия «для себя». Поэзия литературная м. б. тогда, когда и образ реконструируется словом. Поэтому 2–я ступень поэтичности дается живописанием событий и вещей, но таким, что их чувственное содержание само за себя и само от себя говорит о смысле явления. Последнее достигается выдвиганием и подчеркиванием определенных признаков, эмоциональною окраскою образов, разстановкою слов, которая заставляет обращать внимание на слова, остающиеся обычно незаметными, ритмикой и звуковой инструментовкой, придающей образам особую, ту или другую, эмоцион. и чувственную окраску и т. д. Если всего этого не сделано, то образ не становится больше себя самого, т. е. остается лишь представлением, фотоснимком или схемою, — и высказывание натуралистично. 3–я ступень поэтичности— раскрытие образа вспомогательными образами, внедряющимися в основной и тем помогающими воспринять его смысловое значение. Это внедрение идет путем конкретным, наглядно–воспринимаемыми процессами, причем образы именно сростаются * и перетекают друг друга — своего рода прививка. Тут нет промежуточных инстанций, посредствующих мостиков отвлеченной мысли, это тождество образов, а не равенство, уравнивание их посредством отвлеченного признака. При 4-й ступени поэтичности пояснение образа образом производится не отождествлением–сростанием их, а уравниванием, т. е. чрез посредство отвлеченной мысли, находящей в том и в другом образе некоторый общий признак. Co стороны словесной формулировки уравнивание достигается посредством выражениями «подобно», «как» и т. п. Обрати внимание, насколько полнокровнее, жизненнее, конкретнее и горячее простое, непосредственное сростание–отождествление образов, чем сопоставление тех же самых образов формулами «подобно», и т. п. Такие формулы звучат холодно, разсудочно и терпимы только при пышном развитии образов, когда психологическая масса их велика, так что об этом «как», их связывающем, забываешь. Сравни напр, два оборота: «Умер, померкло наше Солнце!» и «Умер, подобно тому, как закатывается Солнце!» При сростании образов оба образа остаются полноценными и конкретными, а при уравнивании их по крайней мере один, если не об*, утрачивает свою конкретность и становится тенью себя самоо, — не «на самом деле», а только «как будто», — а «как будтох это значит на самом деле этого нет. Т. о. в «как», «подобно» у>: е содержится тормозящая сила, внутреннее противодействие желаемому действию, а именно внушение, чтобы слушатель не іерил сравнению. Образ присоединяется и тут же отрывается Следующая, 5–ая ступень, уже вовсе не поэтична: на ней бертся не образ с признаком, по которому производится сравіение, а оторванный признак САМ ПО СЕБЕ, противупостівленный* образу, из которого он вырывается. Иначе говори это раскрывает образ лишь отвлеченно системою отвлеченіых признаков, и потому самый образ перестает быть таковым и делается лишь отвлеченным понятием, у которого нет живэго непосредственного созерцаемого ядра — существенности. — Ты пишешь: «Было бы интересно заниматься в школе, если бы можно было заниматься углубленно». Это не правильннй подход к школе: она должна давать основные линии и установки знания, а не углубление, последнее же достигается позжі, путем самостоятельной работы. Ho освоиться с основными линиями необходимо, иначе углубление пойдет ходами случайными, кустарными и, при незнании смежных областей и всей карты современного знания, может создать иллюзии и самообольщение. Писал я тебе и снова напишу: не торопись, все придет в свое время, рости спокойно, органически, это будет гораздо жизненее чем судорожное насилие, особенно же — при ослабленном здоровье. Старайся пользоваться тем, что есть у тебя, чтобы потом не жалеть об упущенном. Кажется у Чехова говорится где‑то, что русский человек или вздыхает о прошлом, или мечтает о будущем, вместо того, чтобы пользоваться и радоваться настоящим. He впадай же в эту общерусскую слабость. Каждый момент и каждый возраст есть не только мост к следующему, средство, но прежде всего ценен сам по себе.

«Величье в будущем — оно

Нам не заменит, что дано

Сейчас, теперь, на каждый день.

Лишь только призрачная тень

Растет и тянется длинней

К концу закатных наших дней.

Росток, бутон, цветок и плод—

Все радостью своей живет,

Само прекрасно, тешит глаз;.

Не жди ж, а радуйся сейчас»[2290].

Крепко целую тебя, дорогая.

г. Загорск

(б. Сергиев)

Московской области

Анне Михайловне

Флоренской

Пионерская ул., д. 19

Флоренский

Павел Александрович

Сп. 2, Доп. 1

1935. XII.5. Соловки, № 40. Дорогая Аннуля, легкие морозцы сменяются по–прежнему оттепелями. Лежит снег, но покров немощный. Часты ветры. В общем же впечатление, как будто мы — на много градусов южнее Москвы. Как‑то на днях (2. XII) видел во сне папу. Кто‑то забрался к нам в квартиру, грозит опасность, а папа спит, и я никак не могу разбудить его. Нет никаких признаков пробуждения, хотя явно, что папа жив. Я проснулся с тревогой и почувствовал, что мало его вспоминаем. А вы, наверное, и совсем не вспоминаете о нем. XII.8. Сегодня получил твое письмо от 19. XI № 37, в котором ты жалуешься на неполучение вестей от меня. Ho я пишу тебе аккуратно, и теперь даже чаще прежняго: по 4 письма в месяц. Меня очень обезпокоила болезнь Мика. Как Кира? Очень печально, что он без работы — не столько само по себе, как из‑за его уныния. Все время думаю о Вас и живу только Вами, только помочь Вам ничем не могу. Напрасно ты не сообщаешь, какие письма мои получены тобою. Получила ли сухие растения? Мне жаль тебя, что не прекращаются заботы, безпокойства и трудности. Доволен ли по крайней мере своею жизнью Васюшка? Из письма Тики видно, что почерк ее крепнет, ошибок она делает мало и толково ставит знаки препинания. Я даже сперва не понял, чье это письмо, настолько оно лучше прежних. He понимаю, почему ты считаешь ее неспособной писать диктанты. Во всяком случае она скоро выровняется*. —Тебе вероятно интересно услышать кое‑что о флоре Австралии. В Сиднее — великолепный ботан. сад. Там собраны растения всей земли, растут даже наши березки. Стоят огромные магнолии в цвету. Филодендроны обвивают деревья, и ствол филодендронов поперечником ок. 16 см., а с него свисают длинные воздушные корни. Много пробковых дубов. В Австралии разводят сахарный тростник, и сахар—одна из главных статей хозяйства (наряду с овцеводством). Да, забыл сказать, что в Сиднее очень много колибри; они так малы, что при полете почти не видны, а когда парят, то крылышки кажутся слюдяными, птичка же переливает («сверкает») всеми цветами. Главная ботаническая достопримечательность Австралии — евкалипты, самые высокие из существующих на земле деревьев. Однако, они так высоки (если не ошибаюсь, до ¼ км.), что высота уже не чувствуется на глаз. Листья их располагаются не параллельно поверхности земли, а перпендик. к ней. Поэтому в эвкалиптовых лесах тень дают только стволы. Под деревьями оло, травы нет, и леса кажутся мертвыми. Древесина евкалиптсв очень тверда, в нее с трудом вбиваются гвозди, и потому австралийцы не любят пускать ее на внутреннюю отделку жилья обшивают стены досками из более мягкой новозеландской со; ны. — На австралийских домах снаружи принято развешивать іроволочные корзинки, в которых растут орхидеи, так что улицы— в цветах причудливой формы и всевозможных тонов. — Помнишь, мне хотелось жить в старинном здании, сложенное из камней, так чтобы была видна каменная кладка? Когда южу в уборную, то вспоминаю об этом. Она примыкает к древшй стене, сложенной из валунов поперечником метра в полторі, конечно необтесанных. Эти валуны гораздо больше тех «вслков», которые лежат на углу нашего переулка в Загорске. Таксво исполнение желаний! XII.11. Чуть не забыл написать о полуіении посылки из Вологды — с папиросами; поблагодари С. А. *а память и внимание. Последнее время я весьма занят экспериментальной работой технологического характера; водоросли и сфагнум сами по себе и в сочетании между собою служат предметом работ, причем их приходится вести в довольно значительном размере, т. е. по количеству перерабатываемых масс. Поступают свежие, только что выброшенные штормами водоросли: Laminaria digitata (т. е. «пальчатая», т. е. «лист» ее похож на руку со многими пальцами, Laminaria saccharina (т. е. «сахарная», т. к. она сладка от маннита), Anpheltia (агароносная водоросль, похожая на жесткую бороду) и др. отчасти. В водорослях попадаются раковины и камни, к которым приростают водоросли. Крепко целую тебя, дорогая Аннуля, живи веселее и бодрее. Кланяйся бабушке, С. И., Ан. Ф.