Неугомонный - Хеннинг Манкелль

Наконец все стало на свои места, он увидел до сих пор ускользавшую картину. Причем увидел очень отчетливо.

Рыбацкая лодка шла к выходу из гавани. Человек у руля поднял руку, помахал Валландеру. Тот помахал в ответ. На южном горизонте сгущался грозовой фронт. В этот миг ему очень недоставало отца. Так бывало нечасто. Первое время после его смерти Валландер чувствовал пугающую пустоту, но вместе с тем и облегчение, что он ушел. Теперь не было ни пустоты, ни облегчения. Он просто чувствовал утрату, огромную тоску по добрым минутам, так или иначе прожитым вместе.

Думал о визите к старой женщине, которая так хорошо отзывалась о его отце. Пожалуй, я не очень-то ясно понимал, кем он был, что значил для меня и для других. Точно так же, как до сих пор не понимал, что же, собственно, кроется за исчезновением Хокана фон Энке и смертью Луизы. Наконец-то я приближаюсь к разгадке, а не отдаляюсь от нее.

Да, этим летом придется совершить еще одну поездку, хотя он и так уже наездился досыта. Но выбора нет, теперь он точно знает, что сделает.

Он еще раз достал из кармана фотографию. Посмотрел на нее, потом осторожно разорвал пополам. Некогда существовал мир, объединявший Стига Веннерстрёма и Хокана фон Энке. Теперь он их разделил.

— Может, уже тогда было так? — вслух проговорил он. — Или это случилось гораздо позже?

Он не знал. Но рассчитывал хотя бы попытаться выяснить, как все обстояло.

Никто не слышал, как он, сидя на дальнем конце пирса, вслух разговаривает сам с собой.

39

Впоследствии этот день вспоминался Валландеру смутно и отрывочно. В конце концов он ушел с пирса, вернулся в город, постоял возле новой закусочной на Хамнгатан, зашел было внутрь, но тотчас же опять вышел на улицу. Сделал еще один круг по переулкам, потом остановился у китайского ресторана возле Стура-торг, где бывал довольно часто. Сел за свободный столик — во второй половине дня посетителей было мало — и рассеянно заказал блюдо из меню.

Спроси его кто-нибудь, что он ел, он бы наверняка не смог ответить. Мысли были заняты другим. Он обдумывал план, который поведет его дальше. Необходимо выяснить, прав он или нет, теперь, когда все вдруг повернулось на сто восемьдесят градусов. У него на руках оказались другие карты, мгновенно изменившие все обстоятельства. Все прежние соображения он мысленно выбросил на свалку.

Он долго сидел, ковыряя палочками еду, потом вдруг быстро, даже слишком быстро закидал ее в себя, расплатился и ушел из ресторана. Вернулся в Управление. По дороге в кабинет его остановила Кристина Магнуссон, спросила, не придет ли он к ним домой на обед в следующее воскресенье. Когда ему удобно — в субботу или в воскресенье. Поскольку причины для отказа не нашлось, он поблагодарил и сказал, что придет в воскресенье. Повесил на дверь кабинета самодельную табличку «Не беспокоить», выключил телефон и закрыл глаза. Немного погодя выпрямился, записал в блокнот несколько слов и удовлетворенно вздохнул: решение принято. Будь что будет, он должен узнать, так ли все было, как он думает. Что он не просто ошибался, но позволил обвести себя вокруг пальца. Во внезапном порыве злости он швырнул ручку в стену и выругался. Один-единственный раз. После чего набрал номер Стена Нурдландера. Связь оказалась плохая. Когда Валландер твердо сказал, что дело важное и им нужно срочно поговорить, Стен Нурдландер обещал перезвонить. Валландер положил трубку, размышляя о том, почему с определенными участками шхер вечно прескверная связь. Или Стен Нурдландер где-то совсем в другом месте?

Он ждал. И все это время так и этак прокручивал мысли, наполнявшие голову. Не голова, а переполненная цистерна. Он все время боялся утечки.

Стен Нурдландер позвонил через сорок минут. Валландер положил перед собой на стол часы и отметил, что стрелки показывают десять минут седьмого. На сей раз связь была отличная.

— Простите великодушно, что заставил вас ждать. Сейчас я стою возле Утё.

— Неподалеку от Мускё, — сказал Валландер. — Или я ошибаюсь?

— Вовсе нет. Можно спокойно сказать, что я нахожусь в классической акватории. То бишь в акватории подлодок.

— Нам надо встретиться, — сказал Валландер. — Я хотел бы с вами поговорить.

— Что-то случилось?

— Всегда что-то случается. Хочу обсудить одну мысль, которая пришла мне в голову.

— Стало быть, ничего не случилось?

— Ничего. Но разговор не телефонный. Как у вас со временем в ближайшие дни?

— Если вы готовы приехать сюда, значит, повод важный?

— У меня есть еще одно дело в Стокгольме, — сказал Валландер как можно спокойнее.

— Когда думаете приехать?

— Завтра же. Извините за спешку. Я понимаю, что звоню поздновато.

Стен Нурдландер задумался. Валландер слышал в трубке его тяжелое дыхание.

— Я направляюсь домой, — наконец сказал он. — Мы можем встретиться в городе.

— Если объясните дорогу, я вполне могу подъехать туда, где вы находитесь.

— Лучше всего сделаем так. Встретимся в холле гостиницы «Морская». Когда?

— В четыре, — сказал Валландер. — Спасибо, что уделите мне время.

Стен Нурдландер рассмеялся:

— Разве вы оставляете мне выбор?

— Я настолько строг?

— Как старый учитель. В самом деле ничего не случилось?

— Мне ничего такого не известно, — уклончиво отозвался Валландер. — До завтра.

Валландер сел за компьютер, кое-как сумел купить билет на поезд и заказать номер в «Морской». А поскольку поезд был рано утром, поехал домой и отвел Юсси к соседям. Сосед возился с трактором во дворе. Прищурясь, глянул на Валландера с собакой.

— Ты точно не хочешь его продать?

— Точно не хочу. Но мне опять надо уехать. В Стокгольм.

— Не ты ли недавно сидел у меня на кухне и говорил, что тебе не по душе большие города?

— Так оно и есть. Но работа требует.

— Неужто тебе мало здешней шпаны?

— Да нет. Но на сей раз надо в Стокгольм.

Валландер погладил Юсси и отдал поводок соседу. Юсси уже привык оставаться здесь и не заволновался, когда Валландер в одиночестве зашагал обратно через поля.

Перед уходом он задал вопрос, как полагается в эту пору, когда близится осень:

— Какие нынче виды на урожай?

— Вполне неплохие.

Иными словами, урожай ожидается богатый, подумал Валландер, шагая по узеньким межевым тропкам. Обычно-то прогнозы у него весьма мрачные.

Из дома он позвонил Линде. Но и ей не стал говорить о конкретной причине своей поездки. Сказал, что его вызвали в столицу на совещание. Дочь допытываться не стала, только поинтересовалась, надолго ли он уезжает.

— Дня на два или на три.

— Где остановишься?

— В «Морской». По крайней мере сперва. Потом, возможно, заночую у Стена Нурдландера.

К половине восьмого он собрал в сумку кое-что из одежды, запер дом и сел в машину, готовый выехать в Мальмё. После долгих колебаний положил в сумку свой, вернее отцовский, старый дробовик, патроны к нему и табельный пистолет. Едет он поездом, контроля безопасности не будет. Оружие испортило ему настроение. Но ехать безоружным он не рискнул.

Снял номер в дешевой гостинице на окраине Мальмё, поужинал в ресторане неподалеку от ипподрома, потом долго гулял, пока не устал. Наутро он еще до пяти был готов к отъезду. Расплачиваясь, договорился, что его машина останется на гостиничной стоянке, и по телефону вызвал такси, которое доставило его на вокзал. День явно обещал быть жарким. Может, лето наконец-то наведалось в Сконе?

По утрам голова у него обычно работала четко и ясно. Так было всегда, насколько он помнил. И сейчас, когда, стоя на тротуаре, ждал такси, он не испытывал ни малейших сомнений. Он поступает правильно. Наконец-то чувствует, что близок к разъяснению всего случившегося.

В поезде он вздремнул, полистал газеты, разгадал до половины несколько кроссвордов, а потом просто сидел, погрузившись в раздумья. Снова и снова возвращался к юрсхольмскому вечеру. Вспоминал множество фотографий, лежавших дома. Тревогу Хокана фон Энке. И единственный снимок, где Луиза не улыбалась. Единственный, где она была серьезна.

В вагоне-ресторане он выпил кофе с бутербродами, изумился ценам, а после сидел, подперев голову рукой и рассеянно глядя в окно на бегущий мимо ландшафт.

После Несшё случилось то, чего он теперь постоянно страшился. Внезапно он потерял представление, куда едет. Чтобы вспомнить, пришлось достать билет. После этого приступа он был весь мокрый от пота. Новая встряска.

В «Морской» он зарегистрировался около двенадцати, отнес вещи в номер и сразу спустился в ресторан пообедать. Там сидела англоязычная компания, он расслышал, как кто-то сказал, что они из Бирмингема. Съел рубленый бифштекс, выпил пива, потом перебрался в бар, устроился с кофе в голубом кресле. Без четверти два. Еще час-другой придется подождать.