Письма в пустоту (СИ) - Ино Саша

Наставник молчал, бессмысленно разглядывая герб розенкрейцеров, выгравированный на столе председателя.

— Вы развращены хуже обитателей древних Помпей. Пора прекращать бардак. С этого дня, если я только узнаю о парочках, если только хоть кто-то осмелится… Я буду рвать и метать! Но я отобью у вас охоту крутить любовь налево и направо. Бесстыдство! Срамота! Розенкрейцеры — воины добра, а не похотливые животные. Вы превратили наше светлое дело в клоаку!

— Мне очень жаль.

— Твоя жалость, наставник, делу не поможет. Ты посмотри, что у тебя с воспитанниками? Один втихаря строчит мне доносы на собственного наставника и брата, с которым вырос. Второй черт знает, где и что делает, без всякого дозволения руководства. А ты сам совершаешь подлоги и фальсификации, чтобы помочь послушнику бежать.

— Вы все знаете… — тихо прошептал Рауль, возражать он и не думал, — Я не справился со своими обязанностями, я запятнал свою репутацию. Лишите меня статуса наставника, я с удовольствием приму на себя любые вспомогательные обязанности.

— Полно тебе! У меня возник конкретный вопрос по ситуации, а не желание избавиться от тебя. Если бы я считал тебя бесполезным, то сейчас не тратил бы свое время.

— Но…

— Я прощаю тебе ошибки. Они есть у всех. Но я хочу услышать предложение по решению возникшей проблемы.

— Я не знаю.

— Плохо, а ведь должен.

— Но пока я не вижу смысла, что-либо предпринимать. Думаю, в скором времени Диего вернется обратно вместе с Альентесом. Он его вернет, вот увидите.

— Акведук будет безропотно наблюдать?

— Но ребята бойцы высокого класса, они справятся.

— У Диего класс средний, ты не можешь не знать. Он лучший снайпер, но на этом его достоинства заканчиваются. В ближнем бою он непригоден, как и любой середнячок.

— А у Альентеса высший класс.

— Да, но, как и все воспитанники Игнасио этот молодой человек имеет тенденцию быстро перегорать. Возможно, сейчас пришло время?!

— Нет! — бескомпромиссно выпалил Рауль.

— Судьба была жестока к Альентесу, но таков ее нрав. Уж, если выпало ему страдать, то ничего не попишешь. Нам остается лишь посочувствовать, но душу мальчишки уже не спасти. Альентес-ребенок и Альентес сейчас два разных человека. Если ты, Рауль, и дальше будешь воспринимать его прежним, то окажешься в неприятном положении. Ты рискуешь лишиться объективности.

— Я верю в Диего, он способен вытянуть Аля из болота зла и мрака, в которое его вогнал Игнасио.

— Интересно. Я и не думал, что можно вылечить психически нездорового человека.

— О чем вы?

— О тестах. Вопросы, на которые каждый год отвечают послушники. Я видел результаты Альентеса. Впечатляет! Его уровень IQ очень высок, но вот психика серьезно травмирована. Он не воспринимает себя как личность, он не в состоянии формировать собственное мнение или рефлексировать. Да, Альентес не осознает себя и свое «Я». Мне жалко его, но если он станет мешать, без сомнения, я смогу отдать приказ.

— Вы… Вы не можете его убить!

— Я не собираюсь. Но нейтрализовать буду обязан. Зачем мне при оздоровлении братства нужно сохранять больной элемент, тянущий всех назад?

— Как же жестоко!

— Пойми, — Дедал облизнул губы, — Я порицаю Сизифа за его нечистые деяния, но мальчишку уже извратили и испортили. Его сломали и все… Некого больше жалеть, там нет личности. Скорее милосерднее поместить его в палату.

— Я… Вы не лучше Сизифа! — яростно бросил Рауль, отчетливо понимая, что подобные слова вряд ли сойдут ему с рук.

— Ой, брось, — неожиданно нормально отреагировал Дедал, — Я лишь поделился своими мыслями. Я не собираюсь избавляться от наследства Игнасио, а вот от него самого напротив. Моя давняя мечта.

— Вы правы! Нам необходимо прекратить его бесчинства.

— Да, я рад, что нахожу сторонников. Игнасио, говоря образно языком простого люда, меня бесит.

— Ясно.

— Рауль, и еще… — Дедал выдержал паузу, — Я даю тебе год.

— Что… Что? Год? — испугался наставник.

— Да. Докажи мне, что можешь решать серьезные проблемы. Покажи, как ты взялся за ум, как чтишь дисциплину и регламент. Избавься от привычки все забывать и опаздывать. В общем, прояви ответственность и собранность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я все сделаю, — Рауль выпрямился, демонстрируя стремительные перемены, — Только какова цель?

— Станешь достоин ордена…

— А… ясно.

— Шучу, — с каменным лицом пояснил Дедал, — Если ты себя покажешь, то через год я введу тебя в Лигу и назначу своим преемником. Пускай ты и молод, но я сторонник свежей крови. За молодежью будущее. Так я считаю.

Председатель с интересом глянул на Рауля.

Наставник стоял в оторопи, идя красными пятнами не то от нервного возбуждения, не то от смущения.

— Я не… — выдавил из себя Рауль бессвязным звуком.

— Ни слова больше. Ты свободен! — Дедал в барской манере махнул рукой на дверь, выпроваживая посетителя.

— Вопрос! — наставник робко приподнял руку вверх.

— Ну?

— Что с Диего и Альентесом?

— Ничего, — пожал плечами Дедал, — Я последую твоему совету и подожду. Если Диего действительно совладает с препятствиями и вернет Альентеса, — хорошо. Если нет, и что-нибудь случится нехорошее, то будем действовать по обстоятельствам, исходя из сложившейся ситуации.

— Мудрое решение! — искреннее заулыбался Рауль.

— Теперь ты свободен.

— Да!

Наставник в лучших чувствах вылетел из кабинета, невольно вильнув напоследок пушистой косой.

Дедал хмыкнул, облизнув большой палец.

— И это чудо в перьях любил мой племянник, — произнес он, глядя в потолок.

Новый председатель никому не рассказывал, но он рос в детдоме с братом близнецом. Судьба распределилась так, что брата усыновили, а он попал в монастырь к розенкрейцерам. Но память о близком родственнике осталась. Когда Дедал смог подняться по карьерной лестнице достаточно высоко, чтобы делать, все что посчитает нужным, он кинул свои силы на поиски родного брата. Они увенчались успехом, но радости Дедалу не принесли. Его брат погиб в автокатастрофе вместе с семьей, оставив после себя грудного сына. Мальчика звали Пабло, его настоящее имя стало именем и в братстве розенкрейцеров, куда его принял родной дядя. Дедал заботился о ребенке и желал вырастить из него лучшего воина, поэтому и только поэтому он позволил Игнасио воспитывать племянника. Но он не знал и половины всей правды о методах наставника Пабло… А когда узнал, предпринимать что-либо стало слишком поздно. Дедалу оставалось лишь молча наблюдать за падением с небес столь гордого и красивого человека, как Пабло.

После смерти родственника, Дедал поклялся отомстить. Теперь, когда Сизиф освободил дорогу, ему ничего не мешало свести счеты с виновником семейной трагедии.

Дедал улыбнулся.

«С Раулем или без, но Пабло будет отомщен» — прошептал председатель.

Спокойствие и радость разлились по сердцу пожилого человека, впервые в жизни он не был напряжен или скован мыслями. Будущее представлялось не как обычно серым и безрадостным, а наоборот, ясным и понятным лишенным и тени грозовых облаков.

СОБИРАТЬ НА ГОЛОВУ ГОРЯЩИЕ УГОЛЬЯ

— Ого, — Альентес постучал по стеклу вольера с обезьянами, — Такие смешные!

— Тебе нравится? — со снисходительным умилением взрослого человека произнес Джордж.

— Не особо, — одернул себя Альентес.

Он поплелся вперед, покидая крытые вольеры с обезьянами, и выходя на улицу, где уже за решеткой гулял жираф.

— Ничего себе! — восторженно протянул монах, задирая голову, чтобы увидеть морду животного.

Джордж улыбнулся.

— Вот, это да! Классно! Такой симпатичный!!! — Альентес потянул руку к жирафу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Слишком высоко.

— Я знаю… Я просто.

— Никогда не видел?

— Живого, конечно, нет. Откуда?

— И ты ни разу в жизни не был в зоопарке?

— Глупый вопрос. Естественно, нет.

— Просто невероятно.

— А чего вдруг ты в зоопарк приехал? Не похоже, что б тебя интересовали животные.