Разведи огонь - Джулия Вольф

Он нашел мои ключи, отпер дверь и прошел за мной в мою комнату. Я скинула туфли и рухнула на кровать.

— Я помогу тебе все починить, — Баш застыл у двери, все так же настороже.

Я покачала головой и перекатилась на бок, скорчившись от боли в животе.

Баш ударил по стене.

— Черт побери, Грейс. Злись. Ори на меня. Обвиняй меня в дерьме. Я все выдержу. Но если ты сломаешься, я тоже сломаюсь. Я не могу видеть тебя такой, не тогда, когда ты не позволяешь мне обнять тебя, помочь тебе или сделать что-нибудь для тебя.

— Сейчас я не могу думать ни о чем из этого, — прохрипела я. — Я не знаю, как начать все сначала. Я даже не знаю, хочу ли я начинать все сначала. Но прямо сейчас мне просто нужно погрустить.

Он стоял высокий и решительный, засунув руки в карманы.

— Я не оставлю тебя в таком состоянии.

Я втянула дрожащий воздух.

— Хорошо.

Себастьян сел на мой стул, но мы не разговаривали. Он хотел, но каждый раз, открывая рот, он снова его закрывал.

Он оставался до тех пор, пока моя мама не вернулась домой. К моему облегчению, он рассказал ей о случившемся, так что этого не пришлось делать мне. Я не была уверена, что смогу заставить себя произнести эти слова.

Баш оставил меня, прикоснувшись губами к моей макушке и пообещав все исправить. Я не знала, как все можно исправить, но то, что он сказал эти слова, немного меня утешило.

* * *

Я не ходила в школу до конца недели, и моя мама даже не пыталась меня переубедить. Когда она позвонила в школу и сама узнала, что произошло, то была в ярости. Я сказала ей, что думаю, что это сделала Елена, но поскольку у меня еще не было доказательств, я не могла разглашать ее имя или что-то делать.

Наступила суббота, но я не смогла выйти на работу. К счастью, у меня были понимающие начальники, которые не обижались на меня за то, что я взяла выходной.

Однако моей маме надоело, что я лежу в постели.

— Вставай, Грейс. Я отведу тебя на завтрак.

Мама сорвала с меня одеяло. Я попыталась натянуть его обратно, и она полностью сняла его с кровати.

— Тебе можно расстраиваться. Что ты не можешь делать, так это отказываться от жизни. Ты можешь горевать, когда примешь душ, оденешься и встретишь день. Спроси меня, откуда я знаю.

Я подмигнула ей.

— Вау, это было удивительное чувство вины мамы.

Она сделала реверанс.

— Спасибо. Это приходит вместе с работой. А теперь вставай!

Я скатилась с кровати и вымыла свое вонючее, вялое тело. Должна признать, что душ взбодрил меня и заставил почувствовать себя лучше. Одежда еще больше улучшила мое настроение. Когда мы сели в машину, я уже предвкушала, как набью рот блинами или омлетом. А может, и тем, и другим.

Однако мама не поехала в сторону города. Маршрут, по которому она ехала, с каждой пройденной милей казался все более знакомым.

— Куда мы идем? — меня захлестнула панка.

— Мы завтракаем в доме Сандерсонов. Мы с Дидре вчера вечером поговорили и решили, что вам с Еленой нужно покончить с этой враждой. Время пришло. Вы не обязаны быть подругами, не думаю, что вы когда-нибудь ими станете, но то, что между вами происходит, не может больше продолжаться.

У ворот она повернулась в район, назвав охраннику свое имя. Он сверился со списком и пропустил ее.

— Ты сказала миссис Сандерсон, что ее дочь могла уничтожить мои скульптуры? — потребовала я.

— Мы об этом говорили. Елена не делала этого, Грейс. В то время, когда это могло произойти, она была в группе поддержки, а потом дома. К тому же, сегодня утром мне звонил мистер Фредерик. Это была не она.

— Кто? — мы проехали мимо дома Себастьяна, и мое сердце подпрыгнуло к горлу.

— Нейт Берген и пара его футбольных приятелей. Он нанес большую часть повреждений, но они выполняли роль наблюдателей. Мистер Фредерик сказал, что, хотя он уничтожил твои работы, материалы были школьной собственностью, поэтому у него будут серьезные проблемы. Вполне возможно, его исключат.

Она заехала на длинную подъездную дорожку, и я откинулась на сиденье. Я не знала, почему была так удивлена, но я была удивлена. Хотя, наверное, в этом был смысл. Нейт знал, что я работаю в мастерской, и я унизила его в школе. Это была его месть, и он ударил меня прямо в самое больное место.

Я сжала руки на коленях.

— Вау. Он действительно ненавидит меня.

— Я сомневаюсь, что он ненавидит тебя. Он зол, и он выместил это на тебе. Ты не несешь никакой ответственности за его поведение, детка.

Я кивнула, загибая пальцы внутрь.

— Я знаю.

Мы подошли к парадной двери, и, как только мы позвонили, нам открыла Дидре Сандерсон. Она была взрослой версией Елены, эффектной, безупречно ухоженной блондинкой. Но если Елена была холодна, то Дидре излучала солнечное тепло.

Она крепко обняла меня, говоря, какой красивой я стала, и восхищаясь моим ростом. Моя мама обняла ее, а затем Дидре повела нас в столовую, расположенную рядом с кухней. Когда мы пришли, вошла Едена с кувшином сока. Она улыбнулась моей маме и кивнула мне.

Я не хотела быть здесь. Я бы предпочла быть в «Т», есть яичницу с маслом и жирным беконом. Вместо этого я съела половинку грейпфрута, домашние черничные кексы — которые, кстати, были вполне классными — и стаканчики для пирога с заварным кремом из яичного белка. Я вылезла из постели не для того, чтобы поесть здоровой пищи.

Большую часть завтрака мы провели, наверстывая упущенное. Точнее, миссис Сандерсон и моя мама. Мы с Еленой ели молча. Время шло, а я не понимала смысла в этом. Мы с Еленой не помирились — я даже сомневалась, что это возможно. Все, что я получала от этого завтрака, — это боль в животе.

— Итак, — миссис Сандерсон промокнула рот тканевой салфеткой. — Давайте обратимся к тому, ради чего собрались. Вы двое хотите поговорить наедине, или вместе с нами?

Мы с Еленой в панике посмотрели друг другу в глаза.

— Наедине, пожалуйста, — сказала я.

Она встала из-за стола так быстро, что ее стул заскрежетал по полу.

— Мы можем пойти в мою комнату.

Ее мама бросила на нее многозначительный взгляд.

— Будь милой, Эл. Несмотря на все, что происходит сейчас, вы двое