Огонь желания (Ласковая дикарка) - Кэтрин Харт

– Я не понимаю, что вы имеете в виду. – Нахмурившись, Таня задумалась.

Ракель объяснила:

– Адам рассказывал мне, каким суровым испытаниям подвергал тебя Черный Котел перед тем, как ты стала женой Адама. Я думала, ты станешь обижаться на меня из-за того, что Черный Котел был против женитьбы Адама на белой пленнице. Мне страшно подумать, что тебе пришлось пережить, но ты справилась с требованиями Черного Котла. Зная, насколько это было тяжело, я восхищаюсь твоей смелостью и выдержкой.

Таня пожала плечами:

– Эту цель было крайне трудно достичь, и мне приходилось работать так усердно, как никогда еще в жизни, но эти испытания закалили меня, и я почувствовала себя гордой. Это также помогло мне понять, что я смогу выдержать что угодно, но только не потерю Адама и его любви!

– Мой сын рассказывал мне, что тебе нравится стиль жизни индейцев. – Ракель удивленно покачала головой. – Я ненавидела эту жизнь настолько, что не могу представить, как она тебе может нравиться.

Таня улыбнулась:

– Я люблю простоту и свободу чейинской жизни. В ней есть природная, изначальная честность. В этой жизни все основано на необходимых потребностях: еде, крыше над головой, одежде и семье. Каждый здесь старается на благо всего племени. Люди заботятся друг о друге и делятся последним, отбрасывая в сторону личные интересы. Ссоры из-за пустяков и драки здесь встречаются намного реже, чем в любом цивилизованном обществе. На это здесь не остается времени, нужно решать куда более важные веши.

– Но, Таня, дорогая, это так примитивно! – вздрогнула Ракель. – Я никогда не забуду, как я была потрясена. Ни уютных домов с веселыми каминами, ни сервизов, ни посуды, ни утвари. Я поражалась, как люди могут есть руками, а дети бегать голышом. Я тосковала по мягкой постели, удобному креслу, настоящему душу с душистым мылом! Мои пальцы кровоточили, когда я скребла шкуры и протыкала грубую кожу иголкой из кости. От одного вида оленьей или бычьей шкуры меня тошнило, и я мечтала надеть шелковое, или атласное, или хотя бы муслиновое платье! А когда я узнала, что беременна Адамом, я ужасно испугалась, потому что на сотни миль вокруг не было ни одного врача или человека, который бы меня успокоил. А больше всего я скучала по своей семье. Для меня там все было незнакомым: язык, сам стиль жизни. Когда я вышла замуж за Белую Антилопу, они меня с трудом терпели. Я молилась, чтобы меня вытащили оттуда, хотя очень любила своего мужа. Белая Антилопа и Адам были единственными светлыми пятнами в моем существовании среди индейцев. – Она вздохнула. – Я ненавидела жестокость и кровопролитие. Моя кровь застывала при виде воинов, размалеванных красками; я закрывала уши, слыша их ужасные завывания. Я питала отвращение к еде, одежде, людям, буквально ко всему, что было связано с деревней.

Таня горестно улыбнулась;

– Кажется, ничего не изменилось за последние четверть века. Жизнь среди чейинцев сейчас точно такая же, как вы описываете. Как только мои мышцы привыкли к тяжелой работе, мне она стала нравиться. Утренние молитвы Пантеры… э-э… Адама казались мне музыкой. А день, когда я узнала, что беременна, был самым счастливым днем для меня.

Глаза Тани задержались на лице Ракель. Она хотела, чтобы женщина поняла. Она вытянула руки и показала ей медные браслеты.

– Эти свадебные браслеты – единственное, что мне нужно, – и если к другим драгоценностям я бережно отношусь, то они тоже чейинские драгоценности. Как и вас, меня чейинцы тоже поначалу не любили. Но потом я завоевала их уважение и доказала себе, что стою их дружбы. Сейчас я по многим из них скорблю и по многим скучаю, и хочу увидеться с ними. Как только я доказала, что могу быть такой же смелой, как любой воин, они сразу приняли меня в свое племя; Черный Котел удочерил меня, невесту Гордой Пантеры.

Ракель внимательно смотрела на нее, а потом спросила:

– А как же твои дети, Таня? Именно такой жизни ты хочешь для них?

Таня ответила не задумываясь:

– Да. Это то, чего Адам тоже желает. Наши сыновья вырастут сильными и смелыми, гордыми и честными, благородными людьми. В них будет развиваться религиозная вера, которая в основе своей естественна и чиста. Они будут познавать природу не в классной комнате. Когда Адам решит, что наступило время, мы позаботимся, чтобы они обучались в хорошей школе для белых детей. А тем временем с самого детства они будут изучать три языка и все остальное, что Адам и я сможем вложить в них, взяв из двух культур.

– Разве ты не скучала по своей семье?

Таня кивнула:

– Да. И я буду опять скучать по ним, когда мы вернемся в деревню. Адам предложил, чтобы мы сказали, что хотим пожить где-нибудь или совершить путешествие. Мы станем приезжать в гости, как только сможем выбраться, поэтому вы все будете периодически видеть своих внуков.

– Я надеюсь, – вздохнула Ракель, а потом слегка улыбнулась Тане: – А теперь, Таня, назови мне хоть одну вещь, которая тебе все-таки не нравится в жизни индейцев. Это для того, чтобы я не чувствовала себя неловко.

Таня подумала с минуту, потом скривилась:

– Мне не нравятся скальпы, особенно те, которые меня заставили снять самой. Они такие нелепые! Спасибо Адаму, он понимает это. Обычно они висят на шесте внутри вигвама, за исключением тех редких случаев, когда мне приходится надевать их на пояс.

Ракель передернула плечами:

– Я не осуждаю тебя. Б-р-р!

– Я стараюсь об этом не думать, – призналась Таня, – как о резне, которая произошла на Вошите.

– Лучше вспоминать хорошие времена, – посоветовала Ракель.

Таня улыбнулась.

– У меня бесценные воспоминания о любви и радости с Адамом. Когда он в первый раз узнал, что я люблю его, он выглядел таким победителем и был таким гордым и красивым в вечер нашей свадьбы. Я до сих пор жалею о его волосах, – откровенно призналась она. – Какое прекрасное выражение появилось на его лице, когда мы в первый раз говорили о нашем будущем ребенке. А в ту ночь, когда родился Охотник, глаза Адама светились, потому что он стал свидетелем чуда. Он замечательный человек, прекрасный муж, чудесный отец. Вы должны гордиться своим сыном, Ракель.

– Я горжусь, – мягко призналась женщина. – Я также горжусь тем, что он выбрал тебя в жены. Ты уникальная, особенная женщина.

Таня покачала головой:

– Нет, Ракель. Я просто женщина, которая по уши влюблена в своего мужа.

Таня проводила много времени вместе с Адамом, объезжая верхом ранчо. Когда они отправлялись не слишком далеко, они брали с собой Джереми. Того, к чему у Джереми не было способностей, он добивался своей решительностью. Он так гордился своими новыми успехами, что избыток чувств выплескивал на остальных.