Архонт - Дмитрий Александрович Видинеев

слышала замешанные на животном страхе мысли архонта: «Вперёд, вперёд, падаль! Все сдохните, если не убьёте девку!» Ей нравился этот крик отчаяния.

«Я – пантера!» – сказала себе Полина.

Чёрная кошка отозвалась из глубин подсознания яростным рыком. Зверь рвался на свободу. Чародейка ощутила дыхание древних сил.

«Я – гнев!»

По телу заструилась дикая энергия. Первобытный охотничий инстинкт поглотил тревогу и остатки неуверенности.

Зверю хотелось рвать, раздирать.

«Я – мощь!»

Превращение произошло быстро. Наморщив морду, пантера издала утробное рычание, янтарные глаза свирепо блеснули.

Нечисть уже была близко. Пространство вокруг дрожало, все звуки слились в единый вибрирующий гул, на фоне которого, точно выстрелы, слышались хлопки хлыста. «Вперёд, погань! Сожрите её!» – мысли Надзирателя звучали в сознании Агаты чётко, параллельно её мыслям. На губах обозначилась злая улыбка.

– Пора!

Дождавшись команды, Саяра отвела назад руки, а затем резко выпрямила их, послав в нечисть волну зелёного огня. Пламя гудело, расширялось. Большинство тварей, на переднем фланге, рвануло назад. Хлыст щёлкал беспрерывно. Волна огня накрыла чудовищ – зелёный вал катился вперёд, сжигая пронзительно верещащих анчуток, сдирая плоть с монстров покрупнее, а некоторых просто опаляя. Над полем боя взметались смерчи из искр, они поднимались до самой вершины купола.

Огонь добрался до Надзирателя. Пламя, словно коконом окутало его фигуру, но почти сразу же отпрянуло, погасло. Под глазом архонта раззявилась дыра пасти, из которой вырвался трубный рёв.

Обгорелые твари, истекая белёсой туманной субстанцией, снова двинулись вперёд, но уже без прежней решимости. А некоторые из них, обезумев от ужаса, помчались к стенкам купола, в надежде пробиться сквозь преграду.

Размахивая секирой, в бой ринулся Викинг, а следом за ним и пантера. Вокруг Саяры, как астероиды кольца Сатурна, закружились отливающие медью кленовые листья. Она выхватила из этой круговерти один лист и швырнула его в паукообразную тварь. С осиным жужжанием снаряд вонзился в уродливую голову монстра. За первым листом тут же последовали второй, третий. Саяра кидала их с невероятной скоростью, ей глаза сверкали, как драгоценные камни.

С губ Агаты не сходила жестокая улыбка, она очень надеялась, что Надзиратель сейчас слышит и её мысли: «Скоро тебе придёт конец, мразь. Совсем уже скоро».

Берсеркер носился по полю боя как безумный, каждый удар секирой находил цель. Искрящееся лунным светом лезвие отрубало лапы, сносило головы, вспарывало плоть. Брызги белёсого тумана фейерверком разлетались в разные стороны. Викинг к тому же и от хлыста успевал уворачиваться, делая перекаты и ловко отпрыгивая. Он был в своей стихии. В эти минуты берсеркер по-настоящему жил, упиваясь болью врагов. Давным-давно, создавая его, Агата представляла себе заснеженные леса; кровавые битвы; драккары, плывущие сквозь штормовое море; молнии, пронзающие тяжёлые свинцовые небеса… Теперь сила этих образов питала его. Он был Агатой, её яростной частицей, и для него существовала одна задача – защищать остальные частицы.

Полина-пантера, как и Викинг, полностью отдалась схватке. Чёрная гибкая кошка прыгала с одной твари на другую, вырывая клыками куски плоти, раздирая когтями морды. Она получила несколько ран, но в запале не обращала внимания на боль.

Всё больше и больше чудовищ сбегало с поля боя и с тупым отчаянием бросалось на стены купола. Там их настигал хлыст Надзирателя, да и Саяра осыпала смертоносными дисками листьев – каждый снаряд неизменно находил цель.

«Падаль! Жалкая падаль!» – вопил Архонт в сознании Агаты, и она с удовлетворением отмечала, что крики эти истеричные.

Описав секирой широкую дугу, Викинг отрубил лапу одной твари, а другой снёс голову. Перекат. Удар ногой, взмах – и лезвие разрубило очередного монстра пополам. Порой и берсеркеру доставалось, на его теле уже было с десяток ран. Он бросился на следующую тварь, однако Саяра его опередила – один острый кленовый лист рассёк шею монстра, другой прошил череп насквозь.

Пантера увернулась от хлыста, прыгнула на спину «богомолу» и выдрала зубами из шеи кусок пористого мяса. Монстр взревел, замахал корявыми тонкими лапами. Чёрная кошка грациозно спрыгнула и распорола когтями осклизлое брюхо твари.

У Саяры накопились силы для следующей волны огня. Сдвинув брови, она отвела руки назад и теперь уже медленно, словно выдавливая из пространства смертоносную энергию, вытянула их перед собой. Зелёное ревущее пламя помчалось по полю боя, сжирая раненых чудовищ. Белёсый туман поднимался к вершине купола и скапливался там, образуя что-то вроде облаков. Огненная волна доставала и тех тварей, что пытались пробиться сквозь барьер, но пламя обошло Викинга и пантеру, не причинив им вреда.

Огонь окутал Надзирателя, однако и на этот раз архонт сумел отринуть от себя пламя, отделавшись опалённой плотью. Но Агата слышала его полный ужаса вопль. Чёрный король, сейчас не раздумывая отдал бы вторую руку, лишь бы сбежать. Он всё отдал бы. Она явственно чувствовала его отчаяние.

Добив подыхающего «богомола», Викинг заметил пса. Тот лежал, прикрыв морду лапами и дрожа всем телом. Шкура чудовища сгорела, осталась лишь состоящая из чёрных лоснящихся жгутов голая плоть, из которой обильно сочилась белёсая субстанция. Надзиратель теперь бил хлыстом как-то бесцельно, словно утратив силы, и Викинг, уже не думая об осторожности, подошёл к псу. Блеснуло лезвие секиры – чудовище успело взвизгнуть, прежде чем его голова отделилась от тела.

Второго пса прикончила пантера – растерзала горло в считанные секунды. Монстр даже не пытался сопротивляться, смирившись с неизбежным.

На поле боя осталось несколько десятков чудовищ, однако они были слишком изранены, чтобы вступать в схватку. Твари выли, скулили, стонали, некоторые ползли к стенкам купола. Листья Саяры настигали их, обрывая невыносимые мучения.

А затем якутка переключила внимание на архонта. Она пошла вперёд, метая в него листья. Поначалу снаряды отскакивали от Надзирателя, не причиняя ему вреда, но потом несколько листьев всё же вонзилось в плечо, в грудь, в живот. Он хрипел измождённо и с трудом поднимал хлыст для очередного слабого удара. Агата, Викинг и пантера тоже направились к нему. Всё больше и больше листьев вонзалось в его тело, из ран плотными струями вырывался бледный пар.

Агата чувствовала страх архонта – глубокий, безграничный, как чёрное пространство за пределами купола. Именно такой страх разрывает сердца людей и покрывает волосы сединой. Надзирателя ужасало то, что ждёт его в том аду, из которого он когда-то сбежал. Архонты высшего порядка придумают ему такое наказание, что все миры содрогнутся. Недолго он наслаждался свободой – всего лишь успел сделать её маленький глоток. И за этот глоточек расплатится вечностью невообразимых мучений. Чёрное солнце ждёт его. Двери тюрьмы распахнуты.

В последнем безысходном порыве, Надзиратель взмахнул хлыстом, однако ударить не успел