Темный город - A. Volres

представить, что он просто уехал.

Тони продолжал шептать слова мне на ухо, совсем не потому, что боялся быть слишком громким из-за отца, спящего за стенкой. Просто порой, шёпотом можно передать куда больше, чем обычным тоном.

— Как уехал? — удивилась я.

— В другой город, уехал учиться в колледж.

— Он бы писал мне каждый день.

— Представь, что он больше не может делать этого, потому что у него нет доступа в интернет, хорошо? Представь, что он жив, просто чуть дальше от тебя, и ты не можешь связаться с ним.

— Было бы хорошо, будь оно так.

— А оно так и есть, — Тони отпустил меня. Взяв за плечи, он посмотрел мне прямо в глаза. — Он в другом месте, и он не может связаться с тобой. Ты ничего не знаешь о его жизни, но он знает о твоей всё, и поверь, он будет счастлив, если ты его отпустишь.

Если думать только об этом, а не о том, что его убили, то начинаешь верить в это. Так проще, сперва пытаться обмануть себя, а потом, свыкнуться и отпустить.

— Спасибо, — я улыбнулась, — что вернулся.

— Я долго не был рядом с тобой, — он виновато опустил глаза. — Прости за это.

Я кивнула, готовая сразу же забыть о том, что его не было рядом в столь тяжёлые для меня времена.

— Мне казалось, ты слишком занята, и я боялся внимания твоего отца, боялся за Кевина, я много думал, я не мог найти в себе силы. Прости.

Я погладила его по чёлке пушистых волос, улыбаясь, будто этого было достаточно, чтобы забыть обо всём.

— Мне это напомнило тот год, когда я потерял друга, — объяснил Тони. — Не лучшего, не близкого, можно даже сказать приятеля, но до мне было безумно больно, когда его не стало. Я знаю, что ты чувствуешь, ты теперь осознаёшь, что стоит за словом «смерть». Но я боялся, что ты захочешь уйти за ним, а этого я не мог допустить.

— Почему я должна хотеть этого?

— Потому что иногда призраки прошлого зовут нас к себе.

Я непонимающе смотрела на него, прося объяснить всё, что он знает.

— Ты чувствуешь огромную потерю, и хочешь найти её. Признайся, хоть на пару минут, но ты слышишь, как он зовёт тебя за собой. Но тебя удерживает то, что на земле у тебя есть ещё люди, без которых будет так же сложно.

Его слова врезались в меня, заставляя осознавать, что в какой-то мере он был прав.

— А если нет, — прошептала я.

— Я хочу, чтобы я был тоже человеком, который удержит тебя здесь.

Меня удержит. Меня может удержать семья, Эрика, Фил, Грейс, сам Тони, меня может удержать даже Рэй, с которым разговор не клеится почти никогда. Это меня легко заставить остаться, но есть тот, кому это гораздо сложнее.

— Но у него нет таких людей! — воскликнула я. — Кевин — единственное, что было у него!

— Белл?

— Я должна убедиться, что он не пошёл за ним!

Я оттолкнула Тони, подбежав к окну.

— Ты на машине? — спросила я, в надежде, что он может помочь.

— Да.

— Тогда быстрей!

Я быстро спустилась со второго этажа, можно даже сказать, что я вылетела из него, выпрыгнула, пулей оказалась на твёрдой земле.

— Поспеши! — попросила я Тони, несясь к его машине.

Пока я запрыгнула на переднее сиденье, постаралась самостоятельно завести двигатель, Тони уже садился за руль.

— Я покажу, куда ехать, — быстро уточнила я.

— Объясни, — нажимая на газ, попросил Тони. — Просто объясни, что происходит, куда мы едем.

— Налево, — твёрдо отвечала я. — Увеличь скорость.

— Ладно.

— Прямо и до первого поворота направо.

Тони хоть и был взволнован и запутан, он слепо доверялся моим наставлениям. Было правда глупо, потому что я сама не доверяла им. От волнения, грусти и какого-то подавляющего чувства жжения внутри, я начала путать лево и право, заставляя Тони выворачивать с того поворота, куда он завернула на довольно быстрой скорости.

— Стой!

Машина резко остановилась. Тормоза сработали громко, и по улице прокатился свист.

Свет в доме не горел. Я быстро вылетела из машины и пронеслась ко входу. Заперто.

— Эй! — я забарабанила в дверь. — Фил, слышишь?

Мне никто не открывал.

Я решила подбежать к окну, заглядывая в каждое, надеясь найти именно то окошко, шторы с которого сорвал пьяный отец Фила, и теперь окно так и осталось пустым.

— Белла, — рядом всё появлялся Тони, требующий объяснений. — Чей это дом?

— Там Фил, — выкрикнула я. — Ясно? Он там, и он не открывает мне дверь.

Он сперва не понимал, почему я так волнуюсь, ведь причин для беспокойства, видимо, нет.

— Ты же сам сказал, — промолвила я, осознав, что к горло подкатился ком, который обычно образуется от слёз. — У него нет больше никого. Он пойдёт за ним.

— Да с чего ты взяла? — посмотрел на меня, как на дурочку Тони.

— Он сам сказал. Недавно он сам говорил мне, что Кев — это единственное, что у него осталось.

Тони встревоженно огляделся по сторонам. Он уточнил, заперта ли дверь, я ответила, что эту дверь будет сложно даже выломать. Шон Николсон несколько лет назад хорошо потрудился, устанавливая железную дверь, чтобы ни один сотрудник полиции не смог проникнуть в дом, если его не будет дома.

— Отойди, — попросил Тони. — Отойди от окна.

Покорно я передвинулась в сторону. Фил слегка разбежался и полетел в сторону оконной рамы, ударяя по стеклу ногой. Послышался треск и скрежет.

— Ещё рано, — остановил он меня, когда я хотела залезать в окно. Он убрал остатки стекла, оставляя мне почти незастеклённую раму.

Я влезла в дом быстро и всё равно порезалась, но на рану, как таковую, внимания не обратила совсем.

— Фил! — крикнула я, оглядевшись вокруг и осознав, что я нахожусь на кухне.

Последний раз в доме Фила я была в прошлом году. Его отец тогда ночевал в баре, а Фил устроил вечеринку исключительно для футбольной команды, но мы с Эрикой, Грейс и ещё парой девчонок всё равно оказались на ней, как оказалась и ещё половина старшей школы.

— Эй! — в комнате очутился и Тони. — Филлип Николсон, не заставляй свою подругу волноваться.

Я пробежалась по коридору, зовя его. Но я уже знала, что если двери заперты изнутри, Фила нет ни в зале, ни в своей комнате, ни в комнате отца, то я найду его в ванной. Я влетела в крохотную комнатку. Фиолетовая плитка и поломанная с левого края раковина остались обыкновенными. Тёмный пол, ванный коврик окрасились в красный цвет. Он лежал с полураскрытыми глазами, наверное, уже больше тридцати минут. Левая рука была