Адвокат мёртвых - Олеся Шалюкова

Когда звякнуло окно, он сердито поднялся, подошёл и захлопнул створку, а когда повернулся, она уже сидела на столе.

— Ты меня забудешь, — грустно сообщила она.

— А…лиса?!

— Ещё помнишь мое имя?

— Где ты пропадала?! — была забыта книга и курсовая, были забыты сроки, которые поджимали. Кирилл подскочил к столу, протянул руки и тряхнул девочку за плечи. — Где ты была?!

— Ты все ещё можешь меня касаться? Ты все ещё призрачный медиум. Только у вас такие способности… Я… прости…

— Лиска… Алиса… Лисенок… — у него не хватало слов, не хватало сил, он просто притянул её к себе, обнял изо всех сил, сжимая в своих руках. — Моя Алиска. Я скучал.

— Кир, отпусти меня.

— Не могу. Руки не разжимаются.

— Придётся. А то стукну молнией.

— С тебя станется, — Кирилл отступил, глядя, разглядывая, но не было в малышке никаких изменений. Привидения не меняются. — Куда ты пропадала? Что случилось? Почему? Не сказала ни слова. Убежала. Пропала. Как будто я для тебя пустое место.

— Кир… Спокойнее. Я же вернулась?

— Да. Ты пришла. Ты здесь. Одно это меня уже радует.

— Кирилл!

— Я помню, помню. Чай будешь? Со сгущенкой. У меня точно стоит банка в холодильнике.

— Я уже несколько лет не пробовала… чего-то вкусного. Буду. Искуситель, — с каждым новым словом речь Алисы становилась отрывистее, суше, словно она боялась того, что должна была сказать. Но сказать это надо было обязательно!

А потом по воздуху поплыл запах осени и чая с шиповником. В креманку была налита сгущенка, сладкая, вкусная, такая вкусная, что слёзы на глаза наворачиваться стали.

Под ноги упал тесак, заяц, забытый, остался на краю стола.

Кирилл смеялся, а Алиса рассказывала обо всем: о фонарях над Сеной, о мягких росчерках заката, когда солнце опускалось в воды индийского океана, о разноцветных рыбках и пугающей глубине Мариинской впадине, о поющих фонтанах и действующем вулкане.

Она увидела так много всего, о чём ранее не могла даже мечтать! Слабое привидение не может уйти дальше от места своей смерти, чем на несколько метров. Сто метров — предел. Но чем больше она обменивалась жизнью с Кириллом — тем сильнее становилась. И то, о чем она даже не смела мечтать, стало для нее реальностью. Рядом с ним, она прочитала десятки, тысячи книг, а потом сама оказалась там, в тех местах, про которые эти книги рассказывали.

Алиса рассказывала жадно, сбивалась, путалась в словах, и рассказывала, пытаясь сказать как можно больше. Удержаться в этом мире ещё на немножко, ещё чуть-чуть. Её время ещё не ушло, у неё время ещё было. Но его почти не осталось.

И Кирилл, когда рассказ пошёл по второму кругу, её остановил. Ладошки Алисы были ледяными-ледяными, но он взял их в свои руки и тихо спросил:

— Лисенок, почему ты сегодня пришла?

— Я сбежала… Когда я поняла, что начала взрослеть, я не смогла оставаться рядом с тобой. Я испугалась. Твоей силы — силы призрачного медиума. Я бежала прочь, словно загнанный заяц. Встречала разных людей, разных призраков, привидений. Разговаривала. Спрашивала. Слушала… Они сказали, что я не права, они сказали, что всё не так страшно. Я доросла бы до твоего возраста и всё, на этом бы закончилось всё. Но то, что я сбежала — это уже плохо. Я могу вернуться и не застать тебя в живых.

— Почему? — уловил звериной интуиций Кирилл, что это — самое главное, это и есть то, что заставило Алису вернуться.

— Проклятье. На тебе проклятье, Кир. То, что я была рядом, разделила его с тобой, дало тебе возможность выиграть время. Но… не стерло это проклятье, не уничтожило его. И ты умрешь, как умирали все призрачные медиумы. Ты умрешь через несколько лет, вместе со всей своей семьей. На этом ваш род прервется. А я ничего… совсем ничего не смогу сделать, как бы ты ни был для меня важен и близок. Прости меня… прости меня… Прости меня, Кирилл!

Глава 26. Призрачный медиум

Как же беспечны люди. Как безоговорочно и легко они верят сказанному, как наивно и беспечно они заигрывают с Гранью и тем, что обитает по её сторону, даже не догадываясь, по какой опасной черте ходят. Не задумываются вообще ни о чём и раз за разом наступают на одни и те же грабли.

В восхитительной и отвратительной вере люди открывают в мир дорогу тому, что лучше бы оставалось спящим, а лучше и вообще никогда бы не существовало. Официальная наука десятки раз на всех религиозных монументах поклянётся, что ни-ни, ничего подобного нет и быть не может, а люди приоткрывают окошечки и щелочки и впускают нечто в свою жизнь.

Сглазы, заговоры, проклятья.

Магия вуду и чёрная магия.

Отвороты, привороты.

И ледяной ад, бездна для тех, кто знает. Вышедшее из-за грани, так легко обратно не возвращается. Оно собирает свою жатву, столько — сколько нужно, столько, сколько потребуется для того, чтобы его насытить.

В серых коробках бездушных городов люди теряют огни своей яркой души, теряют свою индивидуальность, растворяются в пустоте. И для того, чтобы загнать нечто туда, откуда оно пришло — нужно всё больше и больше силы. Всё больше жертв!

Среди всего того, что не стоит вспоминать и призывать по ночам есть отдельная категория — проклятья. Жуткие и не очень, спонтанные и подготовленные. Проклятья — часть исконно людской магии, той, что ещё бродит в жилах некоторых, той, которая ещё иногда вырывается в словах, напитанной силой.

Той магии, в которую сами люди перестали верить, предпочтя заигрывать с потусторонней Гранью и её обитателями.

Алиску трясло, колотило, и Кирилл, преодолевая её сопротивление, обнял, прижал свою призрачную девочку к себе. Своё зазеркальное, нереальное, несуществующее счастье.

— Лисёнок… Лиска-Алиска, успокойся. Не понимаю ни слова!

Но говорить Алиса не могла, как заведенная повторяла только одно «прости».

Среди всего того, чему она его уже учила, было и то, как вернуть спокойствие и адекватность призрачной братии. Кирилл думал, что забыл — но слова легли на язык, как будто и не забывались, не уходили, не пропадали.

Она успокоилась, не то взяла себя в руки, не то помог простенький нашептанный на ухо заговор, но Алиса посмотрела твёрдо.

— А теперь, пояснение, — попросил мужчина, отстраняясь.

— Хорошо.

— И начни с того, что ты мне никогда не рассказывала. Начни со своего проклятья.

— Мне следовало понять, что ты догадаешься, — после небольшой заминки пробормотала девочка. — В конце концов, ты всегда был слишком понимающим. Да, — вскинула она гордо голову. — Я проклята. Правда, не таким проклятьем как ты. У тебя…