Творения, том 12, книга 1 - Иоанн Златоуст

3. Это - более всего дело мужа. Итак, наряжающийся, но не юнеющий, румянящийся, но не мужающийся, - как он приступит к состязанию? Или как он может назваться мужем, будучи слабее, по состоянию, всякой жены? Потому же самому, как его я не могу назвать мужем, но слабее жены, так и жену, поступающую на подобие мужа - твёрже всякого мужа, если с духовным оружием, одевшись в панцирь правды, возложив на себя шлем спасения, держа наготове щит веры, опоясавшись поясом истины, держа меч духа, она вступает в состязание, - в сиянии от оружия, мыслию будучи выше неба, разсеевая полчища демонов, разрушая власть диавола, пронзая страсти, производя, чаще военных, поражения, не людей, но нелепых помыслов. Жена и муж в телесном отношении разделены, ей определены ткацкий станок, веретено, корзинка (для работы), надзор за домом, пребывание во внутренних покоях и воспитание детей, а мужу - место суда, совещания, площадь, войны, битвы и состязания; но в борьбе за благочестие - общее ристалище, общая борьба; одинаково и жёны вооружаются, и не оставляют подвига, но также строятся в боевой порядок, венчаются, объявляются победительницами, получают за отличия награды, похвалы, венцы, и у них победные знаки блестящи, победы непрерывны и одна следует за другой.

А чтобы вы не считали этих слов за хвастовство и за болтовню, но до ясности узнали, что жены бывают не только мужественнее мужей, а даже в отношении самого безстрастия достигают, так сказать, ангелов, - насколько возможно, - пусть будет приведена (в пример) жена по природе, силою же любомудрия достигшая небес, мать маккавеев; увенчавшаяся дважды по семи раз, - та жена, которая выше какого угодно отличного воина, самого воинственного, самого мужественного, самого великодушного, выше настолько, насколько отстоят от земли своды небес. Воин, даже лучший, боится одного удара, того только, с которым связана кончина; а она стояла, как бы гора рудокопная, перенося в душе тяжкие скорби по каждом сыне за мучения, которые они принимали телом; и она была матерью, вдовою, достигшею преклонной старости, - а вы, ставшие отцами, и вы, перенесшие муки рождения детей, знаете, насколько это тягостнее всякого жала. И никакая острая стрела не причиняет раненым столь едкой боли, какою каждая из этих уязвляла её душу. Подумай, каково было смотреть, на каждом из детей, что одно тело делится на части железом и огнём, и устанавливаются длинные двойные бега; как она смотрела, как слушала, как воспринимала дым от тука их тел, видя, что на каждого из детей устремляются тысячи смертей. Но она стояла, как бы скала неподвижная, непоколебимая волнами, и обращающая волны в пену, - как железо, как сталь; вернее, что бы ни сказал, - я не в состоянии дать достойное название крепости этой жены. Итак, назовём ли эту жену мужем вполне, - но не выше ли, с большим преизбытком, она даже самых мужей? Что же, когда увидишь другую, молодую, с нежным телом, проводящую ночи без сна, дни без пищи, подавляющую желание чрева, повергающую любовь к деньгам, умерщвляющую тело, распинающую на кресте свою плоть, считающую настоящее за ничто, ходящую по земле и досягающую до самых сводов, (неба), попирающую власть, пренебрегающую славою, презирающую знатность, одетую вместо тонкого покрывала во вретище, опоясанную цепью, подстилающую себе золу, пользующуюся как постелью землею и не требующую больше, ничего, запершуюся в тесной комнатке, беседующую с пророками, пользующуюся жизнью, исполненною забот о смерти, раньше смерти умершую, истаевающую от голода, бдения и грязи, пренебрегающую очарованием настоящей жизни более, чем гниющими листьями, - эту назовешь ли женою, скажи мне? Но, выделив даже её из ряда мужей, не поставишь ли в сонм ангелов за то, что, при женской природе, она выражает собою столько любомудрия?

4. И кто будет возражать на это? Никто. Послушай, каковы были также жены при апостолах; послушай Павла, говорящего в послании к Римлянам: "Представляю вам Фиву, сестру нашу, диакониссу церкви Кенхрейской. …Ибо и она была помощницею многим и мне самому" (Рим. 16:1,2). Что ты говоришь, Павел? Жена сделалась твоею заступницею, - и ты, говоря так, не стыдишься и не краснеешь? Не стыжусь, говорит, но даже величаюсь; и Владыка мой не постыдился иметь матерью жену; а заступницею моею сделалась не, потому, что была просто женою, но потому, что любомудра и красуется, благоговением. И как она сделалась заступницею Павла? В чем в самом деле нуждался Павел, обходящий вселенную, напрасно облечённый в тело, попиравший нужды природы, прогоняющий демонов, исцеляющий своею одеждою от болезни, голоса и тени которого трепетал демон, который как ангел почитался верующими, которого уважали даже звери, которого боялось море и, задержав на сутки, не потопило, гражданин рая, восхищённый до третьего неба, общник Божий в тайнах, потрудившийся больше всех апостолов, сосуд избрания, друг невесты -Церкви, проповедник для язычников, обошедший землю и море, поставивший всюду знаки собственного мужества, борющийся постоянно с голодом и жаждою, сражающийся с наготою и холодом, и говорящий: "Даже доныне терпим голод и жажду, и наготу…" (1 Кор. 4:11), ставший мёртвым для миpa, думающий, что мир мёртв, гражданин небес, исступлённый любитель Христа, более горячий чем огонь, более крепкий чем железо, более твердый чем сталь, - он не стыдится, говоря о жене: "…она была помощницею многим и мне самому"? И не только говорит, но и пишет, - и не просто лишь пишет, но писал это даже в послании к столь великому римскому народу, надменному и гордому внешними достоинствами, - не только к нему писал, но желал даже, чтобы это сделалось очевидным для последующих затем поколений. Ведь если бы он не желал, то не поместил бы этого в послании; а теперь, желая, чтобы это дело было передано постоянной памяти, он даже называет по имени жену, побуждает всех к помощи ей, называет её своею заступницею, и не стыдится, и не краснеет. Вот что значит - любомудрая душа даже в женском теле. Говорю же об этом, чтобы жена не выставляла как предлога, говоря, что я не достигла полной меры благоговения, так как я жена. Та вот и жена, а природа её не стала препятствием, но она удостоилась стать заступницей Павла, - и всюду во вселенной провозглашается. Как она стала его заступницей? Может быть исторгла его из опасностей? Она сидела подле связанного, утешала бывшего в оковах, доставляла облегчение в необходимых потребностях, отстраняла злоумышляющих, предавала самою себя на смерть, чтобы исторгнуть святого из приключающихся несчастий.

Потому именно, он прославляет и ту, которая после неё, говоря так: "Приветствуйте Прискиллу и Акилу…" (Рим. 16:3). Смотри и здесь опять блистательную жену; одно содружество, но жена ставится впереди мужа, потому что не сказал: Акиллу и Прискиллу, но: Прискиллу и Акиллу. А кто они были? По ремеслу, делатели палаток, стоящие в мастерской; но ни ремесло, ни бедность не стали препятствием, - миновав весь город, он, блаженный, останавливался именно в этом домике. Для чего и почему? Не потому, что в нём были колонны, не потому, что плиты и пол, расцвеченный камнями, не потому, что золотой потолок, не потому, что толпы рабов, не потому, что свита из евнухов, но потому особенно, что домик свободен был от всего этого, поэтому-то муж и жена, собирая правдою плод труда, сделали свой дом церковью, - не хищничая, ни корыстолюбствуя, но пользуясь служением тела для необходимого пропитания. В особенности поэтому Павел считал это жилище удобным для остановки. И чтобы ты знал, что похвалив добродетель их души, он там оставался, выслушай следующее затем. "Которые голову свою полагали за мою душу", - говорит, - "которых не я один благодарю, но и все церкви из язычников…" (ст. 4). Видишь ли, что ни женская природа, ни ремесло, ни бедность не препятствуют подвигу добродетели? Видишь ли, что гостеприимные жена и муж угощают апостола не трапезою только, но даже кровью? В самом деле, если даже они не были убиты, то всё же они исполнили, что было в их власти, и, оставаясь в живых, сделались мучениками, и частыми мучениками, всегда готовыми быть убитыми за Павла. Не сказал он: которые истратили деньги, которые отворили свой дом, - но, что было больше всего, выдвигает на сцену убиение, заклание, с целью сказать, что "они пожелали даже быть усечёнными за меня". Пусть слушают нынешние богачи, с трудом уделяющие обол для святых; те даже свою кровь отдавали, и полагали самую жизнь, чтобы спасти святого и послужить; а нынешние не могли бы легко пожертвовать в пользу нуждающихся даже самую малую часть своего имущества; Прискилла же и Акилла отдали и деньги, и тела, и самую жизнь. Видишь ли, насколько жена любомудра, насколько также и муж, живущий даже в бедности и ремеслом? Этим именно мы поревнуем, этим будем подражать, и, презрев настоящее, отдадим всё за то, что угодно Богу, чтобы и нам достигнуть будущих благ, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу слава, со Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.