След грифона - Сергей Максимов

– Скажи-ка, драгун, кто нам сейчас враг, кроме немца?

– Вошь, холод и плохая кормежка, – не раздумывая ответил Соткин.

– Отдайте его мне. У меня нет ни одного подчиненного с боевым опытом.

– Ты опять о валенках и полушубках? – хмуро проговорил особист. – Да разобьем мы немца еще до осени. А ты что скажешь? – уперся он взглядом в Александра Александровича.

– Да что говорить? Бить немца надо, а там видно будет. А запас задницу не тянет.

– Я забираю его к себе, – тоном, не терпящим возражения, заявил заместитель комдива по тылу.

— Забирай, – согласился комдив.

– Под личную ответственность, – добавил военный чекист.

Эшелон остановили на подъездных путях крупной станции.

– Из вагонов не выходить! – проходя вдоль состава, целиком состоявшего из теплушек, кричал какой-то младший политрук из политического отдела дивизии.

Молодые солдаты, наспех прошедшие курс молодого бойца, наперебой спрашивали:

– А долго стоять будем, товарищ политрук?

– А что за станция?

– Город Омск, – в который раз отвечал политрук.

Последний раз Соткин был здесь двадцать с лишним лет назад. Память непроизвольно стала выдавать картины из прошлого...

Часть третья

Глава 21. Голубчики и прототип двух романов

Недавний генерал, профессор Академии имени К.Е. Ворошилова Михаил Иванович Делорэ пружинистой походкой ярого фехтовальщика кружил вокруг стола, застеленного картами Генерального штаба. Длинная указка в его руках то опускалась заостренным концом на карты, то вдруг взлетала острием вверх, чтоб секунду спустя снова опуститься вниз. Он точно репетировал предстоящий доклад. Наконец он нервно завел указку за спину, обхватив ее согнутыми в локтях руками, так что указка оказалась у него под лопатками, и стал расхаживать по просторному кабинету в стороне от стола. Было ему за шестьдесят, но если бы не год, проведенный в тюрьме, выглядел бы он гораздо моложе.

– Вы точно партию в бильярд проиграли, – заметил ему Суровцев.

– Идите вы к черту, – ответил Делорэ и бросил на стол указку, действительно похожую на бильярдный кий. – Может быть, вы докладывать будете?

– Нет. Это дело профессорское. Вы уж извольте доложите... А я уточню. Кстати, как мне к вам обращаться? «Товарищ генерал» – не подходит. Перед арестом вас, конечно же, разжаловали. В царском Генеральном штабе вы были полковником. «Ваше высокоблагородие» революция отменила... Вам нравится называть меня бароном, коим я не являюсь... Может быть, и мне вас графским титулом величать? Ваше сиятельство, например, Граф де Лорэ... Звучит?

– Идите вы в ..., ваше превосходительство! – визгливо выкрикнул Делорэ, что никак не вязалось с его безукоризненной военной выправкой. – Сейчас прорывается из окружения генерал Доватор. Он тоже из французов. И я подозреваю, что он де Ватор. Если не де Латор.

– Так стуканите...

Нужно отметить, что, облаченные в форму старших командиров Красной армии, эти недавние арестанты выглядели очень подтянутыми и аккуратными. Им выдали даже широкие офицерские ремни со звездами на пряжках и портупеи, что ясно указывало на то, что теперь они не арестанты. Но знаков различия на петлицах и рукавах гимнастерок не было. Портупеи они, впрочем, сразу же сняли и выкинули. В отличие от поручиков царской армии им на ремень нечего было цеплять, чтоб поддерживать все это портупеей. Ни тебе кобуры, ни тебе фляжки. Но у них и животов не было, чтоб подтягивать их ремнями.

Вошел Маршал Советского Союза Борис Михайлович Шапошников. Генералы встали по стойке «смирно».

– Товарищи генералы, – скомандовал Делорэ, чтобы начать докладывать, и сразу осекся. Действительно глупая ситуация. Во-первых, их с Суровцевым всего двое. А во-вторых, Суровцев прав: звание генерал-лейтенанта Красной армии ему после освобождения из тюрьмы не вернули. А сам Суровцев вообще был генералом в армии Колчака. В армии Красной последняя его должность – начальник штаба полка. В общем, те еще «товарищи генералы»...

– Здравствуйте, голубчики. Что у нас? – спросил маршал.

– Товарищ Маршал Советского Союза, беда большая у нас. Огромная, как наша страна, – многозначительно произнес Суровцев.

– Кто будет докладывать? – протирая пенсне, спросил Шапошников.

– Делорэ, – простонародно, по-уличному указал Суровцев пальцем на разжалованного генерала.

– Вы мне пальцами не тыкайте, – в очередной раз вспылил Делорэ.

– А вы указку возьмите, – отвечал Суровцев.

Делорэ взял было со стола указку, но тут же положил обратно. Глубоко вздохнул. И начал доклад, не обращаясь к оперативным картам:

– Товарищ Маршал Советского Союза, по нашим самым приблизительным подсчетам, при настоящем масштабе ведения военных действий противник располагает воинскими соединениями в количестве не менее ста пятидесяти чисто немецких дивизий. И плюс не менее тридцати дивизий стран – сателлитов Германии. Подробно в нашей записке. Сейчас же скажу главное. Примерно около двадцати немецких дивизий – танковые. Дивизий моторизованных – не менее пятнадцати. Состав: танковый полк, до четырех полков мотопехоты... И прочая шатия-братия, включая жандармерию, инженерные части и обеспечение тыла. Есть еще части СС. Схожие с нашими дивизиями НКВД. Все части сформированы по штату военного времени. Для действий на море неприятелем выделено не менее сорока процентов надводных кораблей и до четверти подводных лодок. Но по остальным родам войск должны докладывать профессионалы. Скажите, будет ли в нашей группе кто-нибудь еще? Или мы так и останемся вдвоем?

– Да, конечно. Будут еще люди. Что по тактическим приемам вражеского наступления? – надев пенсне, перебил Делорэ Шапошников. – Сейчас в военных учебных заведениях царит некоторая растерянность среди преподавательского состава.

– Боевая, основная единица противника, как мы и предполагали, – полк, усиленный танковым батальоном. Словом, прут по нашим дорогам четыре батальона на автомобилях и мотоциклах. С ними танки. Все рокады режутся прорывами танковых дивизий и полков. Действуют шаблонно, обходя мелкие очаги сопротивления. Но наши командиры не понимают. Такое впечатление, что мы их ничему перед войной не учили. Хотя это касается не всех. В стратегическом отношении у нас вырисовывается следующее понимание ситуации... Немцы работают в стиле «группы армий». Таким образом, в действиях неприятеля читаются три группы армий: Север, Центр, Юг, – взял все же указку Делорэ. – Им сразу хочется взять и Москву, и Ленинград. И при этом Киев прихватить. В целом, говоря русским языком, они смотрят, куда кривая вывезет. Такой подход не позволяет нам выстроить фронтальную оборону, но нам на этом можно поиграть. При всем при том основная цель противника – столица. По последним данным, на севере очевидно желание неприятеля отсечь Ленинград от главных сил и от страны в целом. Скажем прямо – блокировать город, о чем свидетельствуют настойчивые удары группы армий «Север» в направлении на Новгород и чему способствует географическая зажатость города между Ладогой и Финским заливом. В остальном вспоминается довоенная игра, когда за синих играл генерал армии Жуков. Надо отдать ему должное, он весьма прозорливо смоделировал нынешнее положение, играя за синих. Наше мнение таково: войска Юго-Западного фронта отводить за Днепр. Оставлять Киев. Наших отступающих, засранцев, собирать на линиях рек, что у Смоленска. Сергей Георгиевич пытался просчитать расход топлива немцев. Так получается, что до Смоленска давно должны были забуксовать. Мы считаем темп немецкого наступления крайне высоким; сами же немцы, по нашим сведениям, крайне недовольны, что двигаются медленно. Вероятно, ими захвачено немало нашего топлива. Какая-то странная картина. Срочно требуются удары авиации. Вы нам хоть один довоенный мобилизационный план покажите. Что творилось в Генеральном штабе накануне вторжения, мы должны знать. Идем дальше. Всем командирам, оказавшимся в окружении, по нашему мнению, следует передать приказ: «Резать фланги неприятеля!» У немца руки загребущие, глаза завидущие. Может быть, вы что-то добавите? – обратился он к Суровцеву.

– Я согласен с Михаилом Ивановичем. Налицо прорывы нашей обороны танковыми клиньями. Войскам Западного фронта необходимо резать фланги наступающих войск неприятеля, как в северном, так и в южном направлении! Из окружения не выходить. Партизанскую войну им, по образцу и подобию 1812 года! Рейды по тылам. Борис Михайлович, нам нужен хотя бы один реферат довоенного мобилизационного плана. А в целом нужно придать нашему отступлению планомерный характер. Хотя бы такой, какой существовал в нашем Генштабе во время прошлой германской войны. Иначе все это может превратиться в банальный драп. И в 1812 году, и в году 1915-м тоже отступали. Сейчас, простите, начинаем драпать.