В поисках любви - Кэтрин Кинкэйд

Гриффин смущенно моргал, поправляя жесткий белый воротничок. Он чувствовал себя неловко посреди поля брани.

– Если найдутся убедительные доказательства, что земли принадлежат вам, мистеру Кингстону придется либо выкупить их у вас, либо поселиться в другом месте.

– Так я и думала. Если я стану здесь хозяйкой, то не уступлю земли мистеру Кингстону, а буду сама продавать лес.

Уголком глаза Эмма заметила фигуру в белом, наклонившуюся к уху юного набобзады. Тот поднял руку, прерывая разговор:

– Не согласится ли мэм-саиб продать землю мне в случае, если она станет ее собственностью?

Вопрос застал Эмму врасплох.

– Не знаю… Вряд ли.

Молодой владыка не смог скрыть своей алчности:

– Продадите вы ее мне или нет, вам придется делиться со мной доходами. Как набобзада Бхопала я имею полное право потребовать от вас этого!

– Решать это будет мистер Гриффин, а не вы, – заявила Эмма.

– Господи, у меня, как я погляжу, прибавилось работы! – воскликнул Гриффин. – Но разве вы хотите остаться в этой глуши, Эмма? Почему бы вам не возвратиться в Калькутту? В ближайшее время мы с набобзадой вернемся в Бхопал, где я начну расследование. Оттуда я мог бы отправить вас в Калькутту. Если хотите, можем возвратиться туда вместе. Возможно, у меня будут там дела.

– Нет, – ответила Эмма. – Я не уеду отсюда, пока все не выяснится. Я перееду в бунгало и буду ждать там результатов вашей работы. Во всех случаях вам придется сообщить свое заключение мистеру Кингстону. Можете заодно уведомить и меня.

– Что за чушь! – вскричал Сикандер. – На мои владения никто не смеет поднять руку. Я живу и работаю здесь уже много лет. Вы крутитесь вокруг меня, как шакалы вокруг тигриной добычи… Эмма! Неужели вы хотите примкнуть к шакальей стае? Будете таскать для них каштаны из огня?

– Я всегда была с вами честна! – гневно крикнула Эмма. – Вы знали, зачем я сюда еду, но сознательно меня обманывали. Теперь вам придется за это поплатиться.

Гриффин откашлялся.

– Я новый человек на этом месте, мистер Кингстон, но и мне понятно, что законность претензий мисс Уайтфилд станет ясна только в результате расследования. В Калькутте я дал ей слово, что, став земельным администратором, постараюсь во всем разобраться. Теперь я обязан выполнить обещание. Вас же я прошу оставить мисс Уайтфилд в покое. Сдается мне, вы сильно ей досадили. Я был бы счастлив, если бы мне удалось уговорить ее уехать со мной. У нас с мисс Уайтфилд было взаимопонимание приватного свойства… Вернее, я думал – надеялся, – что таковое существует. Поэтому должен вам сообщить, что, увидев ее здесь, в Парадайз-Вью, да еще в столь сильном расстройстве, я был немало огорчен.

Сикандер едва не набросился на Гриффина с кулаками.

– Смею вас заверить, если эта леди расстроена, то виновата в этом только она сама!

– Прекратите меня обсуждать в моем же присутствии! – вмешалась Эмма. – Простите за откровенность, но ни с кем из присутствующих здесь меня более не связывает взаимопонимание приватного свойства. Все, что я собиралась сказать, я сказала, потому прошу меня не задерживать. Всего хорошего!

Еще раз присев перед набобзадой в реверансе, Эмма выбежала из приемной.

Поздним вечером Сикандер попытался нанести ей визит, однако Эмма не пустила его в свою комнату. Для верности она загородила дверь массивной полкой – самым тяжелым предметом в ее комнате, однако Сикандер, поднажав, все же приоткрыл дверь.

– Впусти меня, Эмма. Мне надо с тобой поговорить.

– Нам больше не о чем разговаривать. Завтра я переберусь в бунгало: Если ты посмеешь там появиться, я… Клянусь, я поставлю вокруг часовых и велю им не подпускать тебя близко.

– Я понимаю, что нечестно поступал с тобой, Эмма, и хочу покаяться. Ты мне действительно очень дорога. Я… – Он вздохнул и выпалил: – Я люблю тебя, Эмма! Не бросай меня! Давай не будем разлучаться из-за ерунды. Разве ты не понимаешь, что я защищал и почему? Я до сих пор не считаю твой документ действительным, сколько бы людей его ни видели. Уайлдвуд был лишь небольшой частью моих владений; расследование покажет, что я честно приобрел эту землю. Выслушай меня, Эмма! Я придумал хороший способ, как решить этот спор и все расставить по местам. Мы поженимся! Прежде я бы ни за что на это не пошел, но теперь нам нечего терять. Твоя репутация уже испорчена. Гриффин все о нас знает, он догадался…

– Я не пойду за тебя замуж! Как ты смеешь делать мне теперь предложение? Лучше оставь меня! Я больше не хочу с тобой говорить, не желаю даже видеть тебя! Ты слышишь? Я тебя ненавижу! Я не могу выйти замуж за такого подлого обманщика.

Эмма расплакалась, но рыдания не заглушили прозвучавший в коридоре голос Гриффина:

– Что вы тут делаете среди ночи, мистер Кингстон? Я требую ответа! Что вы задумали, сэр?

– Могу спросить вас о том же, Гриффин. Или вы забыли, что это мой дом? И не размахивайте пистолетом, а то, чего доброго, пристрелите кого-нибудь!

– Я собирался спать, но услышал шум. Если вы совершили какой-нибудь бесчестный поступок в отношении мисс Уайтфилд, то вы мне за это ответите, сэр. Отойдите от ее двери! Мисс Уайтфилд, вы целы?

– Со мной все в порядке, мистер Гриффин. Моя честь не пострадала. Мистер Кингстон хотел со мной поговорить. Разговор завершен. Нам с ним больше нечего друг другу сказать.

– Нет, Эмма, разговор еще не завершен!

– Уходите, Сикандер. И вы, Гриффин! Я не желаю ни с кем из вас говорить!

– Подождите, мисс Уайтфилд! – в смятении крикнул Гриффин. – Я только хотел вам сказать, что мое отношение к вам остается прежним. Помните мое предложение, которое я сделал вам в Калькутте? Что бы ни произошло, я по-прежнему буду счастлив и горд назвать вас своей женой.

– Прими его предложение, Эмма. Раз отвергаешь мое, прими его. Он от тебя без ума. А какой из него получится отменный муж! Он ведь белее лилии, настоящий представитель величественной метрополии. А сколько в нем чести, достоинства, добродетели! Уж он-то никогда тебя не обманет, никогда не сделает тебе больно, никогда не вгонит в краску. Это именно то, чего ты всегда хотела. Выходи за него, Эмма. Женитесь и будьте прокляты оба!

– Несите свой пистолет, сэр! Вы зашли слишком далеко. Решим дело раз и навсегда.

Услышав это, Эмма распахнула дверь., Посреди коридора стоял в ночной рубашке взъерошенный Гриффин; в одной руке у него был пистолет, в другой – лампа. На Сикандере был только расшитый халат, в котором он обычно приходил к ней ночью.

– Остановитесь! Что вы затеяли? Ступайте спать, не то разбудите детей. Еще минута – и они прибегут. Умоляю, вспомните о невинных созданиях! Вы хотите, чтобы они стали свидетелями еще одной сцены насилия?! Они и так видели больше, чем нужно.