200 знаменитых отравлений - Игорь Анцышкин

Неудивительно поэтому, что именно к Сталину обратился больной Ленин, прося помочь в приобретении яда. 30 мая 1922 года он настоял на вызове Сталина для конфиденциальной беседы. Вот что пишет в своих заметках сестра Ильича, М. И. Ульянова: «Зимой 20–21, 21–22 г. В. И. чувствовал себя плохо. Головные боли, потеря работоспособности сильно беспокоили его. Не знаю точно когда, но как-то в этот период В. И. сказал Сталину, что он, вероятно, кончит параличом, и взял со Сталина слово, что в этом случае тот поможет достать и даст ему цианистого калия. Ст. обещал.

Почему В. И. обратился с этой просьбой к Ст.? Потому что он знал его как человека твердого, стального, чуждого всякой сентиментальности. Больше ему не к кому было обратиться с такого рода просьбою. С этой же просьбой обратился В. И. к Сталину в мае 1922 г. после первого удара.

В. И. решил, что все кончено для него и потребовал, чтобы к нему вызвали на самый короткий срок Ст. Эта просьба была настолько настойчива, что ему не решились отказать. Ст. пробыл у В. И. действительно минут 5, не больше. И когда вышел от Ильича, рассказал мне и Бухарину, что В. И. просил его доставить ему яд, т. к., мол, время исполнить данное раньше обещание пришло. Сталин обещал. Они поцеловались с В. И. и Ст. вышел. Но потом, обсудив совместно, мы решили, что надо ободрить В. И., и Сталин вернулся снова к В. И. Он сказал ему, что, переговорив с врачами, он убедился, что не все еще потеряно, и время исполнить его просьбу не пришло.

В. И. заметно повеселел и согласился, хотя и сказал Сталину: «Лукавите?» – «Когда Вы видели, чтобы я лукавил», – ответил ему Сталин. Они расстались и не виделись до тех пор, пока В. И. не стал поправляться и ему не были разрешены свидания с товарищами».

Бесхитростный рассказ сестры наводит на мысль: а не выполнил ли позднее товарищ Сталин просьбу умирающего вождя, возможно, даже без ведома больного? Может, использовал и не цианистый калий, а в грибной суп покрошил ядовитый гриб «паутинник особеннейший». Без сомнения, только «твердый и стальной» Сталин мог без колебания прервать уже не нужную ему жизнь больного В. И. Ленина. Существует и иной вариант описываемых М. И. Ульяновой событий. Согласно другой версии, Ленин вовсе яда и не просил, но Сталин об этом говорил членам Политбюро, ибо в то время (конец февраля 1923 г.) он решил во что бы то ни стало Ленина устранить. А Ленин, как политик, чувствовал угрозу для себя и знал, от кого она исходит. В 1921 году Ленин написал письмо партийцу Шкловскому в Париж, из которого было видно, что «под него подкапываются».

Как бы там ни было, а огромное количество людей узнало о просьбе больного вождя. По Москве поползли слухи, что Ленина мучает совесть. Об этом в частной беседе высказался Рыков: «Интересно бы знать, кто, с какой целью пустил и продолжает пускать эту пакостную болтовню. Никогда Ильич не пойдет на такое малодушие. Мы все, его знающие, уверены, что с болезнью и смертью он будет, как лев, бороться до самой последней секунды. Каждый лишний час жизни Ленина нужен нам, нужен партии, стране. Мы сделаем буквально все, чтоб Ильича снова поставить на ноги. Со всех концов света привезем самых знаменитых докторов, будем лечить его и вылечим». Но кое-кто не разделял оптимизма Рыкова и готовил почву для смертельного исхода.

Вот что об этом писал Л. Троцкий: «Во время второго заболевания Ленина, видимо, в феврале 1923 года, Сталин на собрании членов Политбюро (Зиновьева, Каменева и автора этих строк) после удаления секретаря сообщил, что Ильич вызвал его неожиданно к себе и потребовал доставить ему яду. Он снова терял способность речи, считал свое положение безнадежным, предвидел близость нового удара, не верил врачам, которых без труда уловил на противоречиях, сохранял полную ясность мысли и невыносимо мучился…

Просьба, которую он передавал, имела трагический характер; на лице его застыла полуулыбка, точно на маске.

– Не может быть, разумеется, и речи о выполнении этой просьбы! – воскликнул я.

– Я говорил ему все это, – не без досады возразил Сталин, – но он только отмахивается. Мучается Старик. Хочет, говорит, иметь яд при себе… прибегнет к нему, если убедится в безнадежности своего положения.

– Мучается Старик, – повторил Сталин, глядя неопределенно мимо нас и не высказываясь по-прежнему ни в ту, ни в другую сторону».

По другому источнику, Ленин Кобу к себе не вызывал и о яде не просил, так как не мог этого сделать просто физически. Сталин сообщил членам Политбюро, что 17 марта Крупская «в порядке архиконспиративном… сообщила мне просьбу Вл. Ильича достать и передать порцию цианистого калия… Н. К. говорила… Вл. Ильич переживает неимоверные страдания… Должен заявить, что у меня не хватит сил выполнить просьбу и вынужден отказаться от этой миссии… о чем довожу до сведения Политбюро».

Вероятней всего, Крупская пыталась сама взять на себя смелость прервать мучения мужа, но сделать этого не смогла. Сталин пишет об этом Зиновьеву и Каменеву: «Надежда Константиновна сообщила… она пробовала дать калий, но «не хватило выдержки», ввиду чего требует «поддержки Сталина».

Но нельзя все же умолчать и о том факте, что Ленин впервые начал задумываться о добровольном уходе из жизни уже в 1911 году под влиянием известия о самоубийстве Лафаргов. Он делился тогда с Крупской: «Если не можешь больше для партии работать, надо посмотреть правде в глаза и умереть так, как Лафарг». Возможно, что Иосиф Виссарионович был безвинен, как ягненок. Согласно экспертизе медицинских документов, посвященных болезни Ленина, проведенной в 1969 году, операция по извлечению пули, застрявшей у сонной артерии, привела к непредсказуемым результатам. Первый инсульт случился уже через месяц после удаления пули. Кстати, экспертиза развевает миф по поводу отравления Ленина пулями при покушении на него Каплан. «Даже если бы пули были отравлены ядом кураре, как предполагали, то и это отравление не могло иметь последствий, так как яд кураре страшен и смертелен на стрелах дикарей, но если им отравляется пуля, то этот яд, легко разлагающийся под влиянием высокой температуры, при выстреле разлагается и теряет свои ядовитые свойства».

Соратники вождя хотели опровергнуть и версию, ходившую по Москве, об ухудшении здоровья Ленина в результате заболевания сифилисом. В июне 1923 года по решению Политбюро врачи брали у Ленина спинномозговую жидкость. При исследовании спирохет там не оказалось, но абсолютной гарантии от возможности наличия наследственного сифилиса не было. Тогда отправили на родину вождя врачебно-генеалогическую экспедицию. Она обнаружила там столько негативной информации, что ее отчеты были засекречены. В 1970 году была проведена еще одна экспертиза. После появления на Западе книги Макса Фрейзера «Ленин-сифилитик» специальным постановлением ЦК КПСС была создана комиссия по изучению болезни Ленина. Выводы ее были осторожны и, в основном, сводились к констатации наличия у вождя тяжелого атеросклероза.