Покрышкин - Алексей Тимофеев

16-й гвардейский полк, согласно краткой справке об итогах боевой деятельности с 9 апреля по 20 июля 1943 года, сбил 141 самолет противника: 116 Ме-109,2 ФВ-190,11 Ю-87, 8 Ю-88,1 Хе-111,2 До-215 и 1 До-217.

И в отечественных, и в немецких документах признано, что лучшими в советских ВВС в ходе Кубанской битвы были полки, воевавшие на «аэрокобрах». С их появлением люфтваффе стали применять тактику массированных налетов, увеличивая высоту полета до шести-семи тысяч метров. Для борьбы с Р-39 и Р-40 были выделены 10–15 асов, задачей которых было уничтожение самолетов только этих типов.

Немецкий генерал В. Швабедиссен вынужден согласиться с тем, что в отличие от рядовых истребительных частей гвардейские полки, оснащенные союзническими самолетами, в бою были «настоящими экспертами». А нам придется признать, что «русские истребительные части были весьма неоднородны по своей боевой выучке» и «способность русских пилотов грамотно действовать в групповом бою чрезмерно зависела от командира, подготовка и храбрость которого определяли весь рисунок, характер и результат воздушного сражения».

По оценке К. А. Вершинина, дивизии, в которой воевали 16-й гвардейский и 45-й полки, «принадлежит первенство среди истребителей ВВС. Они явились пионерами вертикального маневра». Документы, где были сформулированы новые черты воздушной тактики, рассылались в штабы всех воздушных армий и авиакорпусов. В июне 216-я смешанная дивизия стала 9-й гвардейской.

Александр Иванович назван Вершининым «самым искусным мастером воздушных боев». 24 мая А. И. Покрышкину было присвоено звание Героя Советского Союза. В наградном листе, подписанном гвардии подполковником Н. В. Исаевым 22 апреля 1943 года, цифры весьма скромны: «Участвовал в 54-х воздушных боях, в результате которых лично сбил 13 самолетов противника и 6 в групповом бою — 3 Ме-110, 10 Ме-109, 4 Ю-88,1 Хе-126,1 ПЗЛ-24».

Уже 15 июля Александр Иванович представлен к званию дважды Героя Советского Союза за сбитые с 21 апреля 17 немецких самолетов. Таким образом, Покрышкину за Кубанскую битву было официально засчитано 24 лично сбитых самолета.

Сам летчик в книге «Познать себя в бою», написанной в последние годы жизни, описывает около 40 успешных атак на Кубани с 9 апреля по 21 июля. Можно принимать эту цифру или нет. Для Александра Ивановича никогда личный счет сбитых не был самоцелью: «Мне свои ребята дороже любого сбитого «мессершмитта» или «юнкерса». Вместе мы их больше насшибаем!»

Весомый аргумент в пользу того, что сбил Покрышкин много больше того, что ему засчитали у нас, — немецкое предупреждение: «Внимание! Внимание! Покрышкин в воздухе! Ас Покрышкин в воздухе!» Более никого из наших летчиков люфтваффе не удостаивало такой чести. Только Покрышкина! Не раз спрашивал автор этих строк у авиаторов и танкистов, которые у своих радиостанций слышали на волне немцев это знаменитое «Ахтунг!» — в какой тональности звучали голоса немецких наблюдателей. Ответ один — сильная тревога! Иногда — просто паника! Именно таким записано это оповещение на пленку документалистами в фильме 1944 года о первом трижды Герое.

Вклад Александра Ивановича в перелом, достигнутый в ходе Кубанской битвы, поистине велик. Редкостное сочетание в личности Покрышкина великого воина и аналитика, командира и наставника ставит его на голову выше всех в доблестной когорте наших летчиков-истребителей.

Прав доктор исторических наук В. П. Попов, который в статье «Почему русские выиграли войну» пишет: «Немецкие летчики-асы хорошо понимали, что в лице Покрышкина они имеют не просто достойного противника, а некое явление, которое грозит свести на нет их господство в воздухе и сам образ немецкого летчика — рыцаря-победителя».

Эрих Хартман, уже командир звена, 25 мая в групповом бою, набирая высоту в сторону солнца, столкнулся с ЛаГГ-3. После этой, пятой по счету аварийной посадки, командир эскадры отправил его в отпуск домой в Штутгарт, привести в порядок совершенно расшатанные нервы. На следующий день после приезда сына доктор Хартман, слушая выступление Геринга по радио, посмотрел в глаза Эриху и сказал: «Никогда, никогда мы не выиграем эту войну. Это ужасная ошибка».

…В заключение главы о Кубанской воздушной битве приведу еще одно свидетельство очевидца, Героя Советского Союза А. П. Силантьева. Оценить в полной мере свершившиеся тогда перемены может лишь фронтовой летчик. Александр Петрович Силантьев уже к декабрю 1941 года совершил 203 боевых вылета, в 23 воздушных боях сбил семь самолетов. Всего за войну имел 18 побед. В 1969–1980 годах занимал посты начальника Главного штаба ВВС, заместителя главкома ВВС. 16 марта 1988 года маршал авиации А. П. Силантьев опубликовал в «Правде» небольшую статью «В небе — Покрышкин». Эта малоизвестная статья, где есть и картинное описание одного из боев группы А. И. Покрышкина, и профессиональные оценки и выводы, на наш взгляд, заслуживает того, чтобы привести ее целиком. Некоторые неточности вызваны давностью событий. Нигде у Покрышкина нет описания победы над Хе-111, наверно, это все же был «юнкерс». Хотя, может быть, Александр Иванович описал не все свои бои… Позывной «сотый» появился позже, в мае. Пусть же слова этой статьи прозвучат завершающим кубанским аккордом:

«Ранним апрельским утром 1943 года над Новороссийском закипал воздушный бой. Фашистские бомбардировщики волна за волной накатывались со стороны Крыма и утюжили наши позиции…

Небольшие разрозненные группы «яков» пытались перекрыть дорогу фашистской армаде. Все их попытки прорваться к бомбардировщикам довольно искусно пресекались плотным заслоном истребителей, заранее «подвешенных» для расчистки воздуха и обеспечения действий своей ударной авиации.

Вот и снова выход «яков» на перехват «юнкерсов» прервали «мессера», имевшие явное количественное преимущество. Прямо над бухтой завязывался маневренный воздушный бой. Самолеты словно крутились в гигантских вертикальных колесах, заглушая надрывным ревом моторов грохот боя на земле.

То тут, то там появлялись купола парашютов, наших и немецких. Последних, к сожалению, меньше. Превосходство — на стороне противника. Да и не только в количественном соотношении сил было дело. Все же сказывалась невысокая тактическая и огневая выучка наших летчиков.

Все попытки офицера наведения оказать помощь тем, кто вел бой у нас на глазах, были безуспешными. Его информация об обстановке, целеуказания, порой просто подсказки летчикам, которых подстерегала беда, тонули в гвалте каких-то выкриков, команд, ругательств, писке и треске, которыми был наполнен эфир…

Таким предстал тот воздушный бой для нас с капитаном А. Показием — офицеров недавно созданного управления боевой подготовки истребительной авиации, только что отозванных с фронта из-под Ленинграда. Мы впервые самостоятельно выехали в действующие части ВВС. Выбор пал на 4-ю воздушную армию. Ее соединения, поддерживая войска Северо-Кавказского фронта, все еще вели ожесточенные бои, в то время как на других фронтах зимняя кампания завершилась.