Сталь и пепел. На острие меча - Вадим Львов

Будучи не глупым парнем, тем более с боевым опытом, Роджер понимал, что распад и коллапс с каждым днем конфликта будут усиливаться. Достаточно вспомнить Алабаму. Там беспорядки подавили в зародыше, но стоило HBCT Sledgehammer покинуть штат, как там тут же снова начались столкновения. Белые сражались против черных. Обе стороны применяли крупнокалиберное оружие, вплоть до минометов, позаимствованное с резервных складов.

Здесь, на границе с Мексикой, все было гораздо хуже. Чиканос учились воевать, и учились быстро. Теперь это были не шайки подростков, подсобных рабочих, недалеких мигрантов, куривших марихуану. Это была целая армия вкусивших крови отморозков, готовых убивать и умирать. Она постоянно усиливалась за счет дезертиров из числа US Army и мексиканских военных, сотнями бегущих под руку наркобаронов. Сопротивление стало возрастать с каждым днем, особенно на юге. Чувствовалась умелая рука, направляющая боевиков. Они стали хитрее и опаснее.

Что уровень боевиков заметно вырос, стало ясно еще по боям в Браунсвилле и Порт-Исабел, на нашей территории. Уже тогда третья пехотная дивизия понесла весьма чувствительные потери. Роджеру запомнился случай, который ему рассказал пехотный капитан, Джесс Мэрфи. Рота «Чарли» под командованием Мэрфи отправилась прочесать переулок от центральной улицы Браунсвилла, Бока Чука. По данным разведки, там были гражданские в нескольких машинах. Пехота туда сунулась, и Мэрфи четко услышал надрывный детский плач из ближайшего седана «Хендой» и увидел людей, откинувшихся на сиденьях. Выяснилось, что это пластиковые, искусно загримированные куклы, а машины — начиненные взрывчаткой с гвоздями и подшипниками мины-ловушки. Потом, после взрывов, на роту обрушился шквальный огонь с верхних этажей. Из пулеметов и автоматов. Если бы не звено «Апачей» Логана, рота «Чарли» там бы и осталось вместе с Мэрфи. Но вертолетчики их спасли, залив свинцом крыши и верхние этажи.

После боя капитан завалился к ним на базу с ящиком «Будвайзера» отблагодарить за спасение своей пехотной задницы. Познакомились, выпили.

Мэрфи смотрел на Логана во все глаза, когда узнал, что он тот самый герой, который больше недели пробирался к своим по русским тылам.

— И тебе сам Обайя руку жал?

— Жал. И «пурпурное сердце» — вот! — Роджер ткнул пальцем себя в грудь. — За ранение.

— Я там, на русском фронте, не был, — сказал Мэрфи. — В Ираке был, три срока. Но, думаю, здесь сложнее. Там хоть видно, кто — враг, кто — нет. Здесь всё по-другому. Вчера одна сеньорита, соска малолетняя лет пятнадцати, угробила пятерых из триста восемьдесят пятого батальона военной полиции.

— Это как?

— Прикинулась беженкой с грудничком. Подошла к «Хаммеру» и кинула ребенка внутрь машины. Это была замаскированная бомба. Машину разворотило, пятерых убило сразу. Один, говорят, выживет, но остаток дней будет питаться через трубочку. И ведь обычная с виду «кончита», таких сам десятками трахал…

— А малолетка?

— Ей не повезло. Не успела убежать, зацепило взрывной волной, когда встала, ее разрубило очередью из «Минигана». Когда подошел, она еще дышала.

Мэрфи глотнул пива и посмотрел в глаза Роджеру.

— Она прошептала перед смертью: «Ацтлан».

— Что за чушь — Ацтлан?

— Мифическое место происхождения ацтеков. Якобы именно из этого Атцлана они пришли в собственно Мексику.

— И где этот гребаный Ацтлан?

— На севере от мексиканской границы. Где-то у нас… в США.

— И что, весь нынешний бардак из-за какого-то Атц… Ацт…

— Нет. Думаю, это так, идеологический фетиш. Все гораздо глубже и хуже. Я, Роджер, со своей ротой «Чарли» в каких только переделках не бывал, но всегда знал четко: мы солдаты самой сильной и свободной державы мира. А сейчас? У меня шестнадцать человек сбежали за три недели. С оружием, включая сержант-майора. Еще двадцать шесть — в госпитале. В роте — треть от штатного состава. Еще пара недель — и в роте останется меньше взвода.

Роджеру ответить было нечего. Этот измученный тяжелыми боями пехотный капитан, чудом выживший в том переулке, говорил правду. Никто, ни аналитик, ни даже стратег из ОКНШ не мог представить себе подобный сценарий. Войну с русскими еще можно было предположить, но одновременный мятеж в США, вторжение Ирана в Ирак, обострение в Афганистане и Венесуэле… Военная мощь распылена на множество фронтов, нигде не удается сконцентрировать нужное для победы превосходство. Мечемся, как кошки при пожаре, несем потери, толку — ноль.

Логана после счастливого спасения и долгого путешествия по русским тылам лично встречал главком сил НАТО в Европе генерал Уолт. Потом Роджера, уже помытого, побритого и облаченного в парадный мундир, отправили вместе с десятком таких же счастливчиков домой.

В столице их ждала огромная толпа, потом — Белый дом, торжественный прием у президента. Логану отчетливо врезалось в память, как плохо выглядел мистер Ричард Борат Обайя. Серый цвет лица, лихорадочный блеск в глазах, трясущиеся руки. От стремительного и обаятельного мулата за месяц не осталось и следа.

Еще три дня Логана, словно циркового урода, возили по всяким общественным мероприятиям, где ухоженные женщины в отлично сшитых платьях и мужчины в костюмах сдержанно аплодировали рассказам о его рейде по русским тылам. Как выяснилось, это всякие благотворительные вечеринки, собирающие деньги для сражающейся армии. Может быть, это дело и полезное, но его от этих лощеных хозяев жизни буквально тошнило. Бесило также вечное наличие у его гостиничного номера люкс толп журналистов, снимающих каждый его шаг и сующих диктофоны под нос. Со своими родителями он еще успел встретиться, с родителями же попавшего в русских плен Гарсиа — нет. Не удалось и дозвониться: связь с Атлантой как телефонная, так и через Интернет отсутствовала уже больше двух недель. Связаться можно было только по радиостанции.

Помыкавшись так четыре дня, капитан Роджер Логан буквально упросил бригадного генерала Сайкса из штаба армейской авиации отправить его на передовую. Тот слово сдержал, и через десять часов Логан уже примерял летный шлем в кабине АН-64D «Апач». Хоть и не самая новая модификация, но все равно лучше, чем ничего. Вторым номером оказался крайне спокойный и смышленый малый Кен Кинсли из Национальной гвардии Огайо. Опытный стрелок, он служил еще в первую иракскую кампанию. Можно сказать, повезло. Не родная душа, конечно, какой был обжора Марсель, но тоже неплохо. Главное, нервы крепкие, и стрелял метко. Единственный минус — курил как паровоз, отчего в кабине постоянно воняло табаком.

Авиационная бригада третьей пехотной дивизии Falcon, куда входил первый ударный батальон «Гадюки», где теперь служил Логан, насчитывала процентов шестьдесят от штата. Особенно здорово пострадал штурмовой батальон KnightHawk в боях за Порт-Исабел, когда пытались лихо высадить вертолетный десант и вбить клин в оборону чиканос. Высадить высадили, а вот потом началось. Отряды чиканос на своих пикапах с ПТРК «Тоу» и с крупнокалиберными пулеметами блокировали место высадки, начав расстреливать вертолеты снабжения. За трое суток пехота потеряла восемнадцать человек, а вертолетчики — пятнадцать машин, включая четыре «Чинука». Только с прибытием РСЗО MLRS удалось отбросить «мокрые спины» и деблокировать пехоту.