Дом скорпиона - Нэнси Фармер

— Мы очень встревожены,— вздохнула Мария.

— Мало сказать — встревожены,— неумолимым тоном подхватила Эсперанса.— В Опиуме творится что-то очень плохое. Хотя в этой богом забытой пустыне никогда не происходило ничего хорошего, Эль-Патрон хотя бы поддерживал связь с внешним миром. А со дня его смерти оттуда не поступает никаких известий.

— Эмилия все еще в Опиуме,— пояснила Мария.— И папа тоже. Я до сих пор сержусь на них за то, как они обошлись с тобой, но не хочу, чтобы с ними случилось что-нибудь... что-нибудь плохое.

Ее глаза наполнились слезами. Эсперанса раздраженно вздохнула.

— Мне абсолютно безразлично, что случится с твоим отцом. И хватит лить слезы, как переполненный фонтан. Это глупая привычка, она туманит разум. Твой отец — дурной человек!

— Я ничего не могу с собой поделать,— всхлипнула Мария.

Матт протянул ей платок. В душе он соглашался с Эсперансой, но сердце его было на стороне Марии.

— Опиум находится в состоянии блокады,— продолжала Эсперанса.— За последние сто лет я могу припомнить всего три подобных случая. Это означает, что в страну никого не впускают и никого и ничто не выпускают.

— Но может быть, надо просто немного подождать, пока они сами решат выйти с нами на связь? — предложил Матт.

— Во всех предыдущих случаях блокада длилась всего несколько часов. А сейчас она тянется уже три месяца.

Матт сразу же смекнул, что это означает. Чтобы в империю поступали деньги, необходимо отгружать все новые и новые партии опиума. Наверняка дилеры в Африке, Азии и Европе обеспокоены прекращением поставок. Макгрегор и другие фермеры не в состоянии покрыть нехватку спроса. У них большая часть земель засажена культурами, дающими кокаин и гашиш.

— Что я должен сделать? — спросил Матт. Эсперанса улыбнулась, и он понял, что попал в ловко

расставленную ловушку.

— Системы безопасности проверяют каждый прибывающий гравилет,— пояснила Эсперанса.— Пилот кладет руку на идентификационную пластину в кабине. На землю передаются его отпечатки пальцев и ДНК. Если они не вызывают подозрений, гравилету разрешается посадка. Если же нет...

— Его сбивают в воздухе,— закончила Мария.— Мама, твой план чудовищен!

— Во время блокады,— продолжала Эсперанса, пропустив слова дочери мимо ушей,— в страну не впускают никаких гравилетов, кроме одного — гравилета Эль-Патрона.

Матт понял, куда она клонит. У него те же отпечатки пальцев и такая же ДНК, что и у Эль-Патрона...

— Откуда вы знаете, что система безопасности не изменилась?

— А я и не знаю,— невозмутимо ответила Эсперанса.— Я просто надеюсь, что Алакраны позабыли внести в систему необходимые изменения. Наверное, у них там случилось что-то страшное, иначе они бы не отгородились от окружающего мира.

«Что там могло случиться?» — подумал Матт.

Может быть, идиойды подняли восстание или фермерский патруль захватил власть? Или мистер Алакран сцепился в битве за власть со Стивеном и Бенито?

— Насколько я понимаю,— сказал он,— меня собьют прямо в воздухе. А если я выживу, Алакраны усыпят меня, как бродячую собаку. Надеюсь, вы не забыли, кто я? Я клон. Домашняя скотина!

Марию передернуло, как от боли. Матт не обратил на это внимания. Пусть поймет, чего от него требуют. Его ни капельки не волновало, что стряслось с Эмилией и ее отцом. Но тут он услышал, как Мария с трудом подавила судорожный всхлип.

— Ладно, договорились! — сердито воскликнул он.— На запчасти я больше не гожусь, так давайте бросим меня на эту авантюру.

— Я не хочу тебя никуда бросать,— заплакала Мария.

— Давайте вздохнем поглубже и начнем сначала,— сказала Эсперанса.— Прежде всего, Матт, никакой ты не клон.

От изумления Матт рывком сел на кровати.

— Да, ты был клоном. С этим никто не собирается спорить. Но сейчас мы говорим о международных законах.— Эсперанса принялась расхаживать по комнате, как будто читала лекцию студентам.— Международное право — моя специальность. Так вот, во-первых, клоны вообще не должны существовать.

— Очень рад слышать,— сухо заметил Матт.

— Но раз уж они существуют, их, как ты верно подметил, приравнивают к домашней скотине. В этом случае их можно забивать, как цыплят или коров.

Мария со стоном уронила голову на кровать.

— Нельзя допускать, чтобы одновременно существовало две версии одного и того же человека,— продолжала Эсперанса.— Одну из них — копию — необходимо объявить не-человеком. Но если оригинал умирает, копия занимает его место.

— Что... это значит? — Голос Матта дрожал.

— Это значит, что теперь ты и есть настоящий Эль-Патрон. У тебя его тело и его разум, ты несешь в себе его личность. Ты владеешь всем, что принадлежало ему, и управляешь всем, чем правил он. Ты — новый властелин Опиума!

Мария подняла голову:

— Значит, Матт — человек?!

— Он всегда был человеком,— сказала Эсперанса.— Существующий закон — гнусная выдумка, которая дает возможность пускать клонов на трансплантаты. Но хорош этот закон или плох, сейчас мы употребим его себе на пользу. Если ты останешься в живых при посадке, Матт, я сделаю все возможное, чтобы объявить тебя новым владельцем наркотической империи. У меня есть влиятельные друзья в правительствах Ацтлана и США. Но ты должен обещать мне, что, как только вступишь во владение Опиумом, ты сделаешь все, чтобы уничтожить наркоимперию и стереть барьеры, которые так долго разделяли Ацтлан и Соединенные Штаты.

Глядя на маленькую пылкую женщину, Матт пытался осознать внезапную перемену в своей судьбе. Он догадывался, что Эсперанса не столько заботится о дочерях, сколько горит желанием уничтожить Опиум. Она ушла не оглянувшись, когда Марии было всего пять лет. И за все эти годы ни разу не пыталась найти дочь. Только когда Мария сама сделала первый шаг навстречу, Эсперанса вернулась и, как всегда, не раздумывая принялась повелевать всем и вся.

Матт подумал, что ради достижения заветной цели она с легкостью пожертвует и им, Маттом. Но как он мог отказаться, если знал, сколько неимоверных страданий принес людям Эль-Патрон?! Только теперь он осознал их в полной мере. И дело было не только в миллионах наркоманов по всему миру и в нелегалах, обращенных в рабство. Пострадали невинные дети! Можно даже сказать, что старик виновен в появлении хранителей. Если Матт станет Эль-Патроном, он получит в придачу все его наследие: богатство, власть... и все зло, сотворившее их.

— Хорошо, обещаю,— сказал он.

Лучи прожекторов ощупывали гравилет. Летательный аппарат вздрагивал, будто от страха. Матт бросил взгляд на пилота. Тот был мрачен.