Цикл 'Пограничная трилогия'+Романы вне цикла. Компиляция. 1-5 - Кормак Маккарти

и внимательным глазом высматривая дорогу в темном горном лесу, или вдруг прядал ушами при внезапном шорохе от взлетавшей при их приближении мелкой зимней пичужки. На перевале следов не было, да и за перевалом на верхнем пастбище ни коров, ни коровьих следов не наблюдалось. Было очень холодно. В миле к югу от перевала по пути встретился незамерзший ручей, на фоне снега такой черный, что конь в ожидании хоть какого-нибудь видимого движения воды даже заартачился: а вдруг это бездонная расщелина, которая, быть может, нынче ночью расколола гору? Сотней ярдов дальше на тропу вышла цепочка следов волчицы, которая впереди них стала спускаться с горы.

Спешившись, он ступил в снег, бросил повод и, сев на корточки, сбил большим пальцем шляпу на затылок. На донцах крошечных лужиц, протаявших под ее лапами, остались четкие отпечатки. Вот широкая передняя лапа. Вот задняя, она поуже. Там и сям видны места, где она рылась, или вдавленные отметины, где тыкала носом в снег. Закрыв глаза, он попытался ее увидеть. Ее и других ей подобных, волков и волчьих призраков, бегущих по белизне этого верхнего мира, так идеально приспособленного для их жизни, будто при его создании к ним обращались за советом. Мальчик встал и пошел назад — туда, где в ожидании стоял конь. Оглянулся на гору, откуда пришла волчица, потом вскочил в седло и поехал вперед.

С милю пройдя по тропе, волчица с нее сошла и во весь опор ринулась через можжевеловое редколесье. Он спешился и повел коня в поводу. Волчица неслась трехметровыми прыжками. На опушке повернула и трусцой побежала вдоль верхнего края пойменной луговины. Он снова сел верхом, проехал по пастбищу вниз, опять поднялся к опушке, потом еще раз, но не увидел ничего похожего на то, за чем волчица так гналась. Снова нашел ее след и двинулся по нему через пустошь, потом, спустившись с южного склона, вышел на плоский уступ над распадком Кловердейл-Дро, где она обратила в бегство небольшое стадо коров, пасшихся на поляне, окаймленной можжевеловой порослью; бросаясь с крутого уступа, обезумевшие коровы оскальзывались в снегу и падали, и вот тут-то, у самых деревьев, она задрала двухлетнюю нетель.

Телка лежала на боку в лесной тени с остекленевшими глазами и высунутым языком; свой пир волчица начала с того, что вырвала кусок из ее паха, выела печенку и растаскала по снегу внутренности; кроме того, съела несколько фунтов мяса с внутренней стороны бедра. Телка еще не совсем закоченела, даже не совсем остыла еще. Снег под ней протаял до земли, обведя тушу словно черной каймой.

Конь не хотел в этом участвовать никаким боком. Выгибал шею, вращал глазами, отверстия его ноздрей курились, как фумаролы. Мальчик потрепал его по шее, поговорил с ним, потом спешился, примотал поводом к ветке и, обойдя убитое животное вокруг, осмотрел. Глаз, обращенный вверх, был синим и слегка косил; в нем не было ни отражения, ни жизни. Ни воронов, ни каких-либо других птиц вокруг не было. Все сковал холод и тишина. Он вернулся к коню, вытащил из кобуры винтовку, еще раз проверил патронник. От холода затвор ходил туговато. Придерживая большим пальцем, он опустил курок, отвязал повод, уселся верхом и направил лошадь вдоль опушки леса, держа винтовку на коленях поперек.

Весь день он ее преследовал. Так ни разу и не увидев. Один раз вроде спугнул с дневной лежки в буреломе на южном склоне, где она дремала на солнышке. А может, это ему почудилось. Встав на колени, приложил руку к смятой траве — вдруг теплая? — а после сидел и смотрел, не начнут ли травинки и листочки сами распрямляться, но ни один не шевельнулся, а была земля в этом месте нагрета теплом живого тела или солнцем — тоже ведь поди пойми еще. Сел на коня и поехал. На проталинах в пойме ручья Кловердейл-Крик дважды терял след, но оба раза, немного покружив, находил снова. По другую сторону дороги на Кловердейл он заметил дым, подъехал и нашел там троих vaqueros[1] из Пендлтона за обедом.{9} Про волчицу, которая бродит по округе, они и слыхом не слыхивали. Усомнились. Запереглядывались.

Получив приглашение присоединяться, он слез, ему дали чашку кофе, он вынул из-за пазухи свой ланч и предложил всем угощаться. Они ели фасоль с маисовыми лепешками тортильяс, обсасывая козьи кости, на вид уже до них кем-то обглоданные, и, поскольку у них не было ни четвертой миски, ни иного способа кому-то с кем-то поделиться, все обменялись жестами и кивками, предлагающими и отклоняющими предложенное, после чего продолжили есть как прежде. Поговорили о коровах, о погоде и, поскольку все они искали работу для родственников из Мексики, его спросили, не нуждается ли его отец в работниках. Выразили мнение, что след, который он тропит, оставила, скорее всего, просто большая собака, и хотя сами следы были всего в четверти мили от места привала, никакого желания ознакомиться с ними не проявили. Рассказывать им о задранной телке он не стал.

Управившись с обедом, они выкинули объедки в угли костра, дочиста вытерли миски огрызками лепешек, съели их и упаковали миски обратно в свои mochilas.[2] Затем подтянули подпруги лошадей и сели в седла. Вытряхнув гущу из чашки, Билли вытер ее полой рубахи и возвратил тому, кто его ею снабдил.

— Adiós compadrito, — сказали они. — Hasta la vista.[3]

После ритуальных прикосновений к шляпам развернули лошадей и поехали прочь, а когда скрылись, он отвязал коня, сел на него и вновь двинулся на запад — туда, куда ушла волчица.

К вечеру она была опять в горах. Он шел по следу пешком, с конем в поводу. Осматривал места, где она рылась, но так и не понял, что именно она пыталась выкопать. Определил длительность оставшегося дня, смерив пальцами вытянутой руки высоту солнца, но в конце концов все-таки поставил ногу в стремя, вскочил в седло и направил коня по мокрому снегу на перевал и к дому.

Поскольку тьма уже сгустилась, мимо дома поехал со стороны кухни, постучал, нагнувшись с седла, в окно и, не останавливаясь, направил коня в конюшню. За обеденным столом сообщил об увиденном. Рассказал домашним о телке, убитой на склоне горы.

— А где она свернула к распадку Хог-Кэнион? — спросил отец. — Не там ли, где ответвляется коровья тропа?

— Нет, сэр. То есть тропы я там как раз и не заметил.

— А сможешь там закладку сделать?

— Да, сэр. Я бы и прямо сразу, кабы не начало так быстро