Догра Магра - Кюсаку Юмэно

Курэ. Кроме того, как и объяснял ранее, он внушит тебе мысль, что я твой смертельный враг, и заставит признать данный «факт» абсолютно официально… Разумеется, он поведает свою фальшивую историю всему свету… А еще — и это ясно как божий день — твое заявление послужит материалом для труда всей его жизни, диссертации под названием «Психиатрическая преступность и методы ее расследования».

И тут я задумался… Хорошо, раз он так, то и у меня найдется, чем крыть. Если уж исследование психических преступлений доктора Вакабаяси опирается на главные принципы моей теории, почему бы не вмешаться! Сожгу все рукописи своих работ по психиатрии и оставлю одно полузубоскальное завещание, в котором будет лишь вкратце очерчено их содержание. Тогда Вакабаяси поневоле включит его в свои исследования и работы. Однако решится ли он опубликовать завещание?.. И если да, то как, интересно посмотреть… Или же мое завещание окажется самым гадким, самым подлым подарочком на свете…

Эта мысль привела меня в восторг! Я помчался в кабинет, швырнул документы в огонь и уселся писать завещание, но не успел закончить его до рассвета. Вдобавок ты очнулся, и Вакабаяси, который давно ждал этого момента, мигом примчался и свел тебя с той красавицей… Однако тут-то он и погорел! Действительно, девушка признала в тебе дорогого, любимого братца, а это половина успеха. Казалось бы, все должно было пойти как по маслу, но ты-то не признал в ней невесты! Поэтому Вакабаяси сменил тактику и привел тебя сюда.

Честно говоря, я сам находился в раздрае. Этот ужасный Вакабаяси сумел проникнуть и в мои мысли. Он предвидел, что рано или поздно я закончу уникальный и весьма опасный эксперимент по свободному лечению и, опубликовав результаты, исчезну. Более того, Вакабаяси знал: я использую в качестве материала случай с удушением невесты в Мэйнохаме и готовлю научный доклад, доказывающий, что преступления как такового не было. Поэтому он и спешил со всем разделаться. И перед тем как я исчез, попытался меня подловить.

Сегодня утром, войдя в главное здание, Вакабаяси наверняка просек, что я сижу здесь с прошлой ночи. И чтобы разыграть меня и заманить в ловушку, привел тебя в эту комнату. Но я все заметил, так что его штучки не сработали. Я подумал: дай-ка его ошарашу! Оставив завещание и еще не сожженные документы, я прихватил бутылку виски и скрылся. Конечно, из окна я не прыгал и в дверь не выбегал. Я не сделал ни единого шага за пределы комнаты. Думаешь, это какой-то психологический фокус? Вовсе нет. Весь секрет в этой огромной печке.

Она тут на случай, если вдруг эксперимент пойдет не по плану или же выяснится, что мои исследования кто-то украл. Тогда бы я сжег в ней все свои сочинения. Ну и я сам в зависимости от обстоятельств могу с ее помощью превратиться в дымок и улететь со свистом в трубу, словно призрак… Смотри, тут автоматическая система двойного зажигания — газового и электрического. Когда я вынимаю эту железную пластину, внутри делается очень просторно, а из того электрического устройства, что на дне, поступает топливо. Почти две сотни бунзеновских горелок! Помести сюда любое живое существо, открой газовый кран, щелкни выключателем — и оно первым делом задохнется. А уж потом от жара электропечи вспыхнет газ, и менее чем за час кости обратятся в пепел. Наверх можно положить камней и черепицы, они раскалятся добела и станут испускать жар. Смотри, у меня было четыре коробки рукописей, да еще и на западной бумаге, которую, как говорится, сжечь труднее, чем мясо… И что же? Один пепел! Если уж мне самому суждено превратиться в прах, то и великая теория развеется в воздухе вместе с автором. Ха-ха-ха…

Когда я услышал, как Вакабаяси поднимается вместе с тобой по лестнице, я, прихватив с собой бутылку виски, прикрыл пепел газеткой и уселся по-турецки в печке. Я слушал вас, куря сигары и сознавая, что в любой момент могу стать пеплом.

Кстати, этот вот… всемирно известный судебный медик… Мало того что он не опечалился моим отсутствием, так еще, пользуясь моментом, принялся говорить тебе всякое… Он, будто принц Сётоку[112], может делать пять дел одновременно. Убалтывая тебя россказнями обо мне и профессоре Сайто, он успел быстренько проглядеть завещание и понял, что, несмотря на неудобные места, опасаться нечего, ведь заключение еще не написано. Вакабаяси решил, что будет даже лучше, если ты сам прочтешь завещание. В таком случае ты наверняка поверишь, что являешься Итиро Курэ. Поэтому он вручил тебе текст, а сам спрятался. Таким образом он хотел испытать меня на прочность.

Ну а я развеселился еще больше. Хорошо, и мы не лыком шиты! А все твои планы пойдут прахом! Я вылез из печки и уселся ждать, когда ты дочитаешь завещание. Ха-ха… Как тебе? У нас с тобой теперь очная ставка, организованная великим судебным медиком Кётаро Вакабаяси. Правда, пока еще непонятно, кто ты и откуда, как оказался замешан в этом деле и почему сидишь на этом стуле… Все это еще ни теоретически, ни практически не определено…

И потому если, как и ожидает наш Вакабаяси, к тебе вдруг вернется память и ты осознаешь себя как Итиро Курэ из Мэйнохамы, а еще скажешь, что я чудовище, которое все это придумало и управляло тобою из-за кулис, что я хладнокровный злодей и бессердечный фокусник от психиатрической науки… тогда я проиграю. Если же ты, наоборот, не вспомнишь, что являешься Итиро Курэ, то делу конец, я победил. Если ты публично признаешь себя безымянным лицом с амнезией и синдромом самозабвения, которое попало к доктору Вакабаяси на кафедру психиатрии университета Кюсю, его план с треском провалится. Лед, на котором ты стоишь, чрезвычайно тонок. Смекаешь? Несравненный судебный медик и великий психиатр сошлись в мучительной схватке умов. Более того, никто не знает, являешься ты Итиро Курэ или нет, а ведь это обстоятельство определит исход всей битвы… Ну же, в бой! Давай-ка, давай! Ха-ха-ха…

По кабинету разнеслись громкие раскаты смеха. И пока я гадал, кто из докторов говорит правду, мой ум погрузился в хаос, но внезапно и эти сцены куда-то исчезли…

Доктор Масаки по-прежнему не обращал никакого внимания на мое состояние: прищурившись, он втягивал ароматный сигарный дым. Наконец он выпрямился, опершись на подлокотники, и чуть не встал.

— Что ж, пора! Мы засиделись… В общем, теперь уж битва разгорится не на шутку. И прежде всего я должен вернуть тебе воспоминания, чтобы ты понял, кем являешься. Иначе будет