Полное собрание сочинений. Том 3. Развитие капитализма в России - Владимир Ленин (Ульянов)

Возьмите крестьян как ремесленников или мелких промышленников, – и вы увидите то же самое. Их интересы не выходят за пределы мелкого округа окрестных селений. Вследствие ничтожных размеров местного рынка они не приходят в соприкосновение с промышленниками других районов; они боятся как огня «конкуренции», которая беспощадно разрушает патриархальный парадиз мелких ремесленников и промышленников, не тревожимых никем и ничем в их рутинном прозябании. По отношению к этим мелким промышленникам конкуренция и капитализм делают полезную историческую работу, вытаскивая их из их захолустья, ставя перед ними все те вопросы, которые уже поставлены перед более развитыми слоями населения.

Необходимой принадлежностью мелких местных рынков, кроме примитивных форм ремесла, являются также примитивные формы торгового и ростовщического капитала. Чем захолустнее деревня, чем дальше она стоит от влияния новых капиталистических порядков, железных дорог, крупных фабрик, крупного капиталистического земледелия, – тем сильнее монополия местных торговцев и ростовщиков, тем сильнее подчинение им окрестных крестьян и тем более грубые формы принимает это подчинение. Число этих мелких пиявок громадно (по сравнению с скудным количеством продукта у крестьян), и для обозначения их существует богатый подбор местных названий. Вспомните всех этих прасолов, шибаев, щетинников, маяков, ивашей, булыней и т. д., и т. д. Преобладание натурального хозяйства, обусловливая редкость и дороговизну денег в деревне, ведет к тому, что значение всех этих «кулаков» оказывается непомерно громадным по сравнению с размерами их капитала. Зависимость крестьян от владельцев денег приобретает неизбежно форму кабалы. Подобно тому, как нельзя себе представить развитого капитализма без крупного товарно-торгового и денежно-торгового капитала, точно так же немыслима и докапиталистическая деревня без мелких торговцев и скупщиков, являющихся «хозяевами» мелких местных рынков. Капитализм стягивает вместе эти рынки, соединяет их в крупный национальный, а затем и всемирный рынок, разрушает первобытные формы кабалы и личной зависимости, развивает вглубь и вширь те противоречия, которые в зачаточном виде наблюдаются и в общинном крестьянстве, – и таким образом подготовляет разрешение их.

Глава VI. Капиталистическая мануфактура и капиталистическая работа на дому

I. Образование мануфактуры и ее основные черты

Под мануфактурой разумеется, как известно, кооперация, основанная на разделении труда. По своему возникновению мануфактура непосредственно примыкает к описанным выше «первым стадиям капитализма в промышленности». С одной стороны, мастерские с более или менее значительным числом рабочих вводят постепенно разделение труда, и таким образом капиталистическая простая кооперация перерастает в капиталистическую мануфактуру. Приведенные в предыдущей главе статистические данные о московских промыслах наглядно показывают процесс такого возникновения мануфактуры: более крупные мастерские всех промыслов четвертой категории, некоторых промыслов третьей категории и единичных промыслов второй категории применяют систематически разделение труда в широких размерах и потому должны быть отнесены к образцам капиталистической мануфактуры. Ниже будут приведены более подробные данные о технике и экономике некоторых из этих промыслов.

С другой стороны, мы видели, как торговый капитал в мелких промыслах, достигая высшей ступени своего развития, сводит уже производителя на положение наемного рабочего, обрабатывающего чужое сырье за сдельную плату. Если дальнейшее развитие ведет к тому, что в производство вводится систематическое разделение труда, преобразующее технику мелкого производителя, если «скупщик» выделяет некоторые детальные операции и производит их наемными рабочими в своей мастерской, если наряду с раздачей работы на дома и в неразрывной связи с ней появляются крупные мастерские с разделением труда (принадлежащие нередко том же скупщикам), – то мы имеем перед собой другого рода процесс возникновения капиталистической мануфактуры[359].

В развитии капиталистических форм промышленности мануфактура имеет важное значение, будучи промежуточным звеном между ремеслом и мелким товарным производством с примитивными формами капитала и между крупной машинной индустрией (фабрикой). С мелкими промыслами мануфактуру сближает то, что ее базисом остается ручная техника, что крупные заведения не могут поэтому радикально вытесни ib мелкие, не могут совершенно оторвать промышленника от земледелия. «Мануфактура не была в состоянии ни охватить общественное производство во всем его объеме, ни преобразовать его до самого корня (in ihrer Tiefe). Она выделялась как архитектурное украшение на экономическом здании, широким основанием которого было городское ремесло и сельские побочные промыслы»[360]. С фабрикой мануфактуру сближает образование крупного рынка, крупных заведений с наемными рабочими, крупного капитала, в полном подчинении у которого находятся массы неимущих рабочих.

В русской литературе так распространен предрассудок об оторванности так наз. «фабрично-заводского» производства от «кустарного», об «искусственности» первого и «народном» характере второго, что мы считаем особенно важным пересмотреть данные о всех важнейших отраслях обрабатывающей промышленности и показать, какова была их экономическая организация после того, как они выросли из стадии мелких крестьянских промыслов, и до того, как они были преобразованы крупной машинной индустрией.

II. Капиталистическая мануфактура в русской промышленности

Начнем с промышленности, обрабатывающей волокнистые вещества.

1) Ткацкие промыслы

Ткачество полотняных, шерстяных, хлопчатобумажных, шелковых тканей, позумента и проч. имело у нас повсюду следующую организацию (до появления крупной машинной индустрии). Во главе промысла стояли крупные капиталистические мастерские с десятками и сотнями наемных рабочих; хозяева этих мастерских, обладая крупными капиталами, производили в широких размерах закупку сырья, отчасти перерабатывая его в своих заведениях, отчасти раздавая пряжу и основу мелким производителям (светелочникам, заглодам{90}, мастеркам, крестьянам-»кустарям» и пр.), которые и ткали у себя дома или в мелких заведениях материи за сдельную плату. В основе самого производства лежал ручной труд, причем между отдельными рабочими распределялись следующие отдельные операции: 1) окраска пряжи; 2) мотанье пряжи (на этой операции специализировались часто женщины и дети); 3) снование пряжи (рабочие-»сновальщики»); 4) ткачество; 5) наматывание утка для ткачей (работа шпульннков, большей частью детей). Иногда в крупных мастерских есть еще особые рабочие «продевальщики» (продевают нити основы сквозь глазки ремизок и берда стана)[361]. Разделение труда практикуется обыкновенно не только детальное, но и потоварное, т. е. ткачи специализируются на производстве отдельного сорта тканей. Выделение некоторых операций производства для работы на дому не изменяет, конечно, ровно ничего d экономическом строе промышленности подобного типа. Светелки или дома, в которых работают ткачи, представляют из себя лишь внешние отделения мануфактуры. Техническим основанием подобной промышленности является ручное производство с широким и систематическим разделением труда; с экономической стороны мы видим образование громадных капиталов, которые распоряжаются закупкой сырья и сбытом изделий на весьма обширном (национальном) рынке, и в полном подчинении у которых находится масса пролетариев-ткачей; немногочисленные крупные заведения (мануфактуры в узком смысле) господствуют над массой мелких. Разделение труда ведет к выделению из крестьянства специалистов-мастеровых; образуются неземледельческие центры мануфактуры, как, например, село Иванове Владимирской губ. (с 1871 г. – город Иваново-Вознесенск; теперь – центр крупной машинной индустрии); село Великое Ярославской губ. и многие другие села Московской, Костромской, Владимирской, Ярославской губ., превратившиеся теперь уже в фабричные поселения[362]. Организованная таким образом промышленность обыкновенно разрывается в нашей экономической литературе и статистике на две части: крестьяне, работающие по домам пли в не особенно крупных светелках, мастерских и т. п., относятся к «кустарной» промышленности, а более крупные светелки и мастерские попадают в число «фабрик и заводов» (и притом попадают совершенно случайно, так как нет никаких точно установленных и однообразно применяемых правил об отделении мелких заведении от крупных, светелок от мануфактур, рабочих, занятых на дому, от рабочих, занятых в мастерской капиталиста)[363]. Понятно, что подобная классификация, ставящая по одну сторону некоторых наемных рабочих, а по другую – некоторых хозяев, занимающих (кроме рабочих в заведении) именно этих наемных рабочих, есть, с научной точки зрения, non-sens[364].