Любимая игрушка Зверя (СИ) - Ангелос Валерия

В голосе Никиты звучит ярость. Дикая. Гремучая. Ядовитая. Буквально закипает.

Он никогда не говорил со мной настолько много и долго, не раскрывал никаких секретов и тайн. Теперь я чувствую, что проваливаюсь в бездну, остаюсь наедине с густой темнотой. Наконец, понимаю, как из мальчика, который не выносил спортивные нагрузки и обожал сказки, родился одержимый Зверь, рвущий противников зубами, безжалостно вгрызающийся им в глотки. А еще я осознаю, что он старше, гораздо старше и сильнее меня, пожалуй, даже старше и сильнее всех людей, которых я прежде встречала. Жесткий и непреклонный мужчина, для которого существует единственный авторитет – он сам.

Удивительно, как Багровы похожи друг на друга и при этом умудряются быть абсолютно разными. Единство и борьба. Вот, что отражает их суть, хищную природу. А я застываю между двух огней. Отец ненавидит. Сын любит. Пока четко доходит только одно: я должна их примирить.

- Вы семья, - говорю я. – Однажды вражду придется прекратить.

- Я его никогда не прощу, - выпаливает. – Никогда? Понимаешь? Себя не прощу. Но и ему прощения не светит. Он терзал мою мать задолго до дня смерти. Таскался по всяким шлюхам. Заставлял ее рыдать. Издевался. Он считал, так поступает лидер. Альфа. Вожак стаи. Больше потаскух, больше бабла. Власть показывал. Он не считал нужным хоть как-то изменять своим привычкам. Но даже если бы я простил ему это скотское поведение, то за главную ошибку пощады пусть не ждет.

- Никита…

- Он не уберег мою мать. Не защитил. Не сделал ничего! Надо было меньше по шалавам мотаться. Врагов просчитывать. Да, потом он их всех в порошок стер. Но какая, блять, разница? Поздно. Слишком поздно. Чужая кровь ничего не изменит и не искупит. Пусть литрами ее проливает. Не важно. Пусть хоть сам сдохнет. Пусть собственные вены перекусит. Поздно! Теперь всегда будет поздно.

- И кого ты наказываешь? – спрашиваю тихо. – Если ты не отпустишь это, то не сможешь сам нормально жить.

- Ничего, - хмыкает. – Справлюсь.

- Ник, - сглатываю. – Ты же понимаешь, никто не может знать все и… никто не способен предугадать ход событий. Твой отец влез в этот преступный бизнес, но уж точно не ожидал такой исход. А врагов там всегда много.

- Думаешь, он не виновен? – интересуется холодно. – Ему просто не повезло? Судьба такая?

- Твой отец ужасный человек, - произношу я. – Злой. Беспринципный. Жестокий до безумия. У него своя извращенная мораль и ради достижения цели он пойдет на совершенно любые подлости. Но…

- Продолжай, - бросает хмуро.

- Тогда он действительно был невиновен, - судорожно выдыхаю. – И ты был просто ребенком. Ты тоже совсем не виноват в…

- Серьезно? – смотрит на меня, а в его глазах горит такая бешеная и неистовая ярость, что мне становится больно. – Правда так считаешь?

- Я мать, Ник, - солгать не выйдет. – Я бы не хотела, чтобы мои дети ненавидели своего отца, даже если он поступает чудовищным образом. Я уверена, твоя мать тоже этого не хотела.

- Знаешь, чего еще она не хотела? – сжимает челюсти, выдерживая паузу, а после рявкает: - Умирать!

- Ты думаешь, я пытаюсь сделать лучше твоему отцу, - нервно усмехаюсь. – Но я пробую помочь тебе самому. Эта злоба совсем не на пользу.

- Эта злоба сделала меня тем, кто я есть.

- Может, пора ее отпустить?

- Ты как она, - качает головой. – Как моя мать. Даже в таком куске дерьма пробуешь найти светлые стороны. - Твой отец любит тебя, но гордыня не позволяет ему признать это.

- Любит, - посмеивается. – Как самый дорогой экспонат в коллекции. Как трофей. Да и денег влил много, привязался не на шутку.

- Он заботится о тебе… на свой лад.

- О да, - протягивает. – Готовит новую подставу.

Автомобиль заезжает во двор и останавливается у подъезда. Мы покидаем салон, и практически сразу рядом возникает полиция. На запястья Никиты защелкивают наручники, предварительно зачитав ему права.

- Мы вынуждены задержать вас за шантаж, вымогательство и угрозу жизни Михаилу Шолохову, - сообщает мужчина в очках, другой, не тот, который побывал здесь прежде, но очень на него похожий внешне.

- Шолохов передал всю собственность добровольно, - говорит Ник. – Все документы подписал лично. О каком шантаже речь? Там и отказ от претензий был заявлен. Мы просто поговорили по душам.

- Вы держали его голову возле металлических лопастей огромного вентилятора. Грозили расправой. Михаил Шолохов до сих пор не может оправиться от такого разговора по душам.

- Это только слова или есть доказательства? – хмыкает.

- Есть видео из помещения торгового центра, - заявляет мужчина. – Там четко видно ваше лицо. Уйти от правосудия не выйдет.

- Мы поспорили, - спокойно заявляет Никита. – Как долго Михаил сможет пробыть в таком положении. Ему нравится экстрим.

- Хорошая попытка.

- У меня есть соглашение о споре. В правом кармане куртки.

- Очередная бумага, подписанная человеком, запуганным до смерти? Мы обязательно все изучим.

Никита смеется, а после обращается ко мне:

- До сих пор думаешь, что с моим отцом можно договориться?

Глава 48

Багров-старший решил действовать жестко. Шутки закончились. Если этот человек желал чего-то, добивался своей цели любым путем. Ему было плевать на чистоту методов, на моральную сторону вопроса. Существует лишь жажда, которую нужно утолить.

Вернувшись обратно домой, я в первую очередь изучаю организации, которые предоставляют бесплатную юридическую помощь. Наверняка, это не последний удар «Короля крови». Он обещал сыну не трогать ни меня, ни детей, но очень легко способен обойти запрет.

Наши проблемы только начинаются. Готовлюсь к худшему заранее, однако надежду не теряю.

Кто-то ставит своих детей в угол, закрывает в их комнате или не позволяет покинуть квартиру. Методы Багрова более радикальны. Он заключает Ника в стенах следственного изолятора, где я уже пытаюсь добиться свидания.

Я почти не чувствую удивления, когда утром мой пропуск не срабатывает в компании «Строй-град». Охранник разводит руками и не дает никаких комментариев.

Пожалуй, это самое быстрое увольнение в моей жизни. Ну и устроилась я сюда тоже быстро. Закономерное развитие событий в каком-то смысле.

Я покидаю офис без попытки добиться четкого ответа. Только время потеряю. Необходимо искать другую работу.

Где? Опять на рынке? Боюсь, меня и туда не возьмут. Впрочем, сейчас любой вариант подойдет. Мне нужны деньги на адвоката. Компании, где услуги предоставляют бесплатно, берутся далеко не за каждое дело, существует определенный список критериев, и увы, мы не попадаем ни под один из указанных вариантов.

А еще я не могу добиться встречи с Никитой. Мы не родственники, наши отношения никак не оформлены. Пусть некоторые правила и могли бы позволить нам увидеться, этот процесс займет кучу времени и потребует огромное количество бумажной волокиты.

Я бездумно иду в сторону ближайшей лавочки, опускаюсь на сиденье и роняю голову на сомкнутые ладони, после потираю виски, пытаюсь сосредоточиться.

Выходит, Никита действительно угрожал Михаилу, иначе бы тот не отказался от салона красоты.

Поступок трудно назвать хорошим и даже просто… нормальным, адекватным. Но это тот самый метод, который Зверь перенял у своего бездушного отца, у проклятого монстра, возомнившего себя вершителем чужих судеб. Достигнуть желаемого любой ценой. Добиться. Вырвать. Выгрызть.

Только сопереживать Михаилу не получалось. Особенно учитывая то, как он прихватил чужие драгоценности. Прозвучит ужасно, однако я даже ощущаю мстительное удовольствие, представляя его страх и отчаяние.

Господи, мне нужно остыть. Только как? Если разум уже настойчиво предлагает образ Багрова-старшего в том же положении, в опасной близости к гигантским железным лопастям вентилятора, установленного в торговом центре.

От тягостных размышлений меня отвлекает выразительное покашливание.