Большие деньги - Джон Пассос

– Ради чего так стараться? – спросила Марго, закуривая сигарету.

– Насколько я помню, ни ты, ни Фрэнк не любили траур.

– Но я ничего не могла поделать с собой. Так я чувствую себя лучше. Ах, Марго, если бы только не это их ужасное безверие, то они могли бы сегодня быть с нами. Ты об этом не задумывалась? – Вытерев глаза, она снова взяла чашечку и кусочек тоста. – Когда похороны?

– Они состоятся в Миннесоте. Его родственники позаботились обо всем. Они считают меня крысиной отравой.

– Ах, несчастный мистер Андерсон… Ты, дитя мое, наверное, в полной прострации.

– Ты посмотрела бы на них. Его брат Джим вполне готов забрать пятаки с глаз усопшего. Он грозит мне судом, хочет вернуть кое-какие ценные бумаги, которые, по его мнению, принадлежат Чарли. Ну, пусть судится, черт с ним. У меня свой адвокат, Гомер Кассиди, а в этом городе верят только тому, что говорит этот человек. Эгнис, тебе придется снять эту вдовью декорацию и снова стать нормальной женщиной. Что бы сказал Фрэнк, будь он здесь?

– Он и так здесь! – взвизгнула Эгнис, разразившись громкими рыданиями. Казалось, она в полном отчаянии. – Он смотрит сейчас на нас. Я это знаю! – Вытерев слезы, она продолжала шмыгать носом. – Ах, Марджи, когда я ехала сюда, то в вагоне все время думала: может, вы с мистером Андерсоном тайно поженились? Он, должно быть, нажил приличное состояние.

– Большая часть его заморожена… Но Чарли оказался все же молодцом, перед смертью он меня сносно обеспечил.

– Только подумать! Два таких скорбных события всего за одну зиму!

– Эгнис, – поднялась Марго. – Если ты будешь продолжать в том же духе, я отправлю тебя назад в Нью-Йорк… Неужели ты не видишь, что я и без твоего нытья в глубокой депрессии? Ты только посмотри на свой нос. Он у тебя красный, как вареный рак. Просто ужасно… Так вот, располагайся, чувствуй себя как дома. А мне пора заняться делами.

– Как же я здесь останусь? Одна? Мне будет так плохо! – снова зарыдала Эгнис.

– Ладно, можешь пойти со мной, только сними эту ужасную вуаль. И пошевеливайся, у меня деловая встреча.

Она помогла Эгнис сделать приличную прическу, заставила ее надеть белую блузку. Правда, черная одежда ей к лицу!

Марго потребовала, чтобы она чуть подкрасилась.

– Ну вот, дорогая, теперь ты милочка, – сказала она, поцеловав ее в щеку.

– Это на самом деле твой автомобиль? – спросила Эгнис, прижимаясь к мягкой спинке голубого «бьюика»-седана. – Просто не верится.

– Может быть, показать тебе документы? – спросила Марго. – Ладно, поехали. Раймонд, ты знаешь, где находится брокерская контора?

– Конечно, мисс, – почтительно откликнулся Раймонд, потеребив пальцами блестящий козырек своего картуза.

Он завел мотор, и тот мерно загудел под сияющим капотом.

В брокерской конторе – обычная толпа пожилых хорошо одетых людей в одеждах спортивного покроя. Все расселись по скамьям: мужчины, в легких костюмах для пляжа, в полотняных брюках-гольфах, прижимают руками к коленям белые панамки; женщины, в воздушных шелестящих розовых, зеленых, светло-коричневых и белых платьях. Марго всегда казалось, что здешняя обстановка очень похожа на церковную. Эти приглушенные шепотки, изысканные манеры, внимательные мальчишки, быстро и ловко заполняющие мелом колонки цифр и букв на длинных черных досках, ритмичное постукивание телеграфа, чей-то внятный твердый голос, считывающий биржевые сведения с ленты где-то в задней комнате.

Когда они вошли, Эгнис с благоговейным видом прошептала на ухо Марго, что лучше ей, мол, уйти, она подождет в машине, покуда Марго закончит все свои дела.

– Нет, оставайся здесь! – жестко приказала Марго. – Вон видишь – мальчики мелом отмечают на черных досках положение на бирже, торги за торгами… Я постепенно начинаю вникать в этот бизнес.

Два пожилых седовласых джентльмена с большими еврейскими носами, улыбаясь, подвинулись на скамье, освобождая место для них. Скамья стояла в самой глубине зала.

Несколько человек, повернувшись к ним, пристально разглядывали Марго. Она слышала, как одна из женщин что-то злобно прошипела сидевшему рядом с ней мужчине об Андерсоне. Увидев ее, все начали перешептываться, подталкивать друг друга локтями. Марго знала, что она хорошо одета, и ей на их поведение было наплевать.

– Ну, моя дорогая юная леди, – замурлыкал судья Кассиди за их спинами, – что сегодня – покупаем или продаем?

Марго обернулась. Широкое покрасневшее лицо под шапкой седых волос, улыбка, поблескивающий золотой зуб во рту, серый в масть волосам костюм, двойная золотая цепочка на распирающем из-под жилетки животе. Марго покачала головой:

– Сегодня ни то ни другое, – ответила она.

Судья Кассиди, тряхнув лохматой головой, направился к двери. Марго встала и пошла за ним, потащив за собой как на буксире, Эгнис. Они вышли на короткую, облитую солнцем улицу, ведущую прямо к пляжу. Марго предоставила ему Эгнис как своего ангела-хранителя.

Надеюсь, вы не разочаруете нас сегодня, как вчера, моя дорогая юная леди, – начал судья Кассиди. – Может, мы склоним к этому миссис Мандевилл…

– Боюсь, ничего не получится, – возразила Марго. – Вы же видите, как она, бедняжка, устала. Она только что приехала из Нью-Йорка… Видишь ли, Эгнис, дорогая, мы хотим осмотреть кое-какие земельные участки. Раймонд отвезет тебя домой, там тебя ждет заказанный ланч и все такое… Постарайся как следует отдохнуть.

– Конечно, мне так необходим отдых, – согласилась Эгнис, вспыхнув.

Марго помогла ей сесть в «бьюик», который ловко подогнал со стоянки Раймонд, поцеловала ее на прощание. Вместе с судьей им пришлось прошагать с квартал к тому месту, где стоял его «пирс-эрроу», автомобиль туристического класса, поблескивая на жарком полуденном солнце.

Судья сам водил машину. Марго села рядом на переднем сиденье. Как только он завел мотор, спросила:

– Ну, что с чеком?

– Видите ли, моя юная леди, боюсь, что если нет фондов, то их нет… Но все же, полагаю, мы сумеем оправиться, вернуть убытки.

– Чтобы успеть внести первый взнос за небольшой участочек на кладбище, так?

– Ну, знаете, все это требует времени… этот несчастный парень, судя по всему, оставил все свои дела в ужасном состоянии. Там царит такая путаница…

– Бедняга, – пожалела Чарли Марго, глядя через ряды пальм на неоглядную бухту Бискейн с желтоватой водой. То там, то сям среди островков зелени возвышались новые здания с еще не просохшей как следует штукатуркой, похожие на театральные декорации. – Я делала все, что могла, чтобы помочь ему все выправить, честно вам говорю.

– Само собой… Конечно, у него были значительные авуары… Во всем виновата эта сумасшедшая нью-йоркская жизнь. Здесь, на юге, мы все воспринимаем гораздо легче, мы знаем, когда нужно срывать плод, – только тогда, когда он созрел.

– Апельсины и лимоны, – поправила его Марго, засмеявшись.

Но судья оставался серьезным.

Они помолчали. Доехав до конца мостовой и миновав желтые каркасные строения у пристани, они повернули и влились в плотное движение на шоссе, протянувшемся вдоль берега залива. Повсюду, куда ни глянь, высокие здания словно слоеный пирог вознеслись над строительными лесами и большими кучами строительного мусора.

Прогрохотав по временному деревянному мосту через реку Майами и пробившись под гул бетономешалок, через облака пыли строительных площадок, автомобиль помчался дальше. Марго, повернув к судье каменное лицо с широко раскрытыми глазами, сказала:

– Видимо, придется заложить свои бриллианты.

Судья засмеялся.

– Могу вас заверить, что банк предоставит вам все необходимые средства. У вас сейчас в руках права на значительную недвижимость, если только я не ошибаюсь.

– Вы, конечно, не сможете дать мне взаймы пару «косых», чтобы свободно распоряжаться моими деньгами? Я очень на это рассчитываю, судья.

Они ехали по новой широкой бетонной магистрали среди густой тропической растительности.

– Моя дорогая юная леди, – сказал судья Кассиди, растягивая слова. – Я не стал бы этого делать только ради вашего же благополучия… подумайте, какие могут пойти разговоры… какие сплетни… Мы ведь здесь люди несколько старомодные. Знаете, я сейчас, в данную минуту, совершаю большую глупость, когда везу в своей машине по улицам Майами такую очаровательную пассажирку. Глупость, хотя и приятную. Но вы должны отдавать себе отчет, дорогая юная леди… Человек моего положения не смеет себе позволять такое. Прошу, не поймите превратно мои мотивы, моя дорогая юная леди. Я никогда не отказывал в жизни ни одному другу. Но мой шаг в данной ситуации будет наверняка неверно истолкован. Только муж или…

– Это что, предложение, судья? – перебила Марго.

Слезы жгли ей глаза. Она так и не сумела их сдержать.

– Нет, просто небольшой совет клиенту, – судья вздохнул. – К несчастью, я человек семейный.