Разрешенное волшебство - Ник Перумов

— Успокойтесь — к Твердиславу и Джейане она не попала, а отвечать на ваши прочие бредни я не стану.

— Конечно, не станете — потому что ответить нечего. А вот у меня есть что. Каждому по делам его — знакома вам такая фраза? Испытание даётся всегда по силам испытуемого — разве не так? И разве можно полностью обезопасить детей? Что из них тогда вырастет? Новые Умники?

— Из того, что вы говорите мне, генерал, следует, что вы тоже одержимы массой комплексов.

— А вот это вас уже не касается/Меня отбирал лично его высокопревосходительство верховный координатор господин Исайя Гинзбург. И не вам подвергать сомнению его решения!

— Verba et vocesnote 19. Я уже. всё сказал.

— Значит, вы готовы, отправляясь в могилу, захватить с собой и двух ни в чём не повинных ребят? Или вы забыли, что они подлежат экстермина-ции?

— Не забыл. Я ничего не забываю. Я вот только не понимаю, откуда это вдруг такое человеколюбие, Алонсо? Вы готовы пойти на немалые расходы, рисковать собственной карьерой и безопасностью, выдавая мне чистый файлбланк, — с чего это ради?

— Ну хорошо. Приведу вам мой последний аргумент. Надеюсь, что он, м-м-м, будет лежать в русле ваших представлений о моей персоне и потому окажет хоть какое-то воздействие. Его высокопревосходительство господин координатор лично заинтересован в этой паре. Ему необходимо, чтобы они выжили. Но даже господин координатор не в силах отменить некоторые простые уложения, вытекающие из элементарного здравого смысла. Если Твер-дислав и Джейана доберутся до острова, схватка неизбежна. Зная их норов, легко предположить, что они скорее покончат с собой, чем попадут в руки Ведунов или тех — с их точки зрения — злодеев, что правят на острове. Кроме того, неизвестно, что они вынесли из путешествия с вами по подземельям.

— Разве моего слова недостаточно?

— Увы, сударь мой, нет. Я, конечно, знаю, что вы, бесспорно, justum et tenacem propositi virumnote 20, но слишком уж вы меня ненавидите. Нет, вашим словам я не доверяю. Вот если бы вы смогли найти беглецов. Под нашим контролем, разумеется, и мы бы убедились, что они по-прежнему ничего не знают, тогда вы бы их действительно спасли. Я выражаюсь достаточно понятно?

— Да.

— Помните, что мне нет никакого резона возиться с вами, кроме этого. Если вы откажетесь — Твердислав и Джейана будут уничтожены по категории “социально опасные”. Конечно, его высокопревосходительство будет расстроен, но я смогу оправдаться. А вот вы этого всего уже не увидите.

— Я… мне… Я должен подумать.

— Что ж, подумайте. Как известно, gutta cavat lapidemnote 21. Вот этот ваш вид, Иван, признаюсь, мне нравится гораздо больше. Конечно, подумайте. Твердиславу и Джейане ещё предстоит проделать немалый путь. Охрана! Увести арестованного. У меня ещё много дел. Так, вызовите на связь Эйбрахама. Пусть расскажет, что у него там с этой междуусобицей.

— Ваше превосходительство! Воздух!

— Что такое?!

— На связи его высокопревосходительство господин верховный координатор. Требуется доклад о Твер…

— Всё ясно, адъютант. Так, а теперь вон отсюда! Блокировка канала?

— По высшему классу.

— Свободны! Да, здравия желаю, ваше высокопревосходительство. По поводу интересующей вас пары имею сообщить следующее…

Глава вторая

“Никогда бы не подумал, что Учители летают на таком!”— думал Чарус, ежась от холодного ветра. Если бы не печальные обстоятельства, сопутствовавшие этому полёту, парень, конечно, пришёл бы в восторг. Никто и никогда из клана не летал на таком, никто даже не знал, что такие существа бывают. Громадная птица, на спине у которой примостились два вполне надежных седла, мерно взмахивала крыльями, унося седоков куда-то на юг, к морским побережьям. Высоко она не поднималась, так что по большей части Чарус видел только бесконечный лес. Правда, птица мчалась с поистине сказочной быстротой — расстояние от Пэкова Холма до главной твердыни клана она покрыла за пару часов — солнце так и не успело до конца опуститься за горизонт.

Потом они свернули на юго-запад. Краем глаза Чарус приметил поднимающиеся вдали столбы дыма — примерно там, где должен был располагаться клан Лайка-и-Ли.

К чести Чаруса надо сказать — о себе он совершенно не думал. Терзался своей ошибкой, терзался, вспоминая погибших товарищей, — это да. А что станет с ним — не всё ли равно, если Ключ-Камень, доверенный ему Твердиславом, оказался у Фати-мы? Подумать только, у тихони Фатимы! Позор-то какой!..

Чарус заскрежетал зубами. Больше ему просто ничего не оставалось делать.

Однако вместе с отчаянием наступило и странное облегчение. Когда самое страшное уже свершилось, когда уже всё потеряно — иногда оказывается легче, чем, когда приходится ждать этого страшного. Великий Дух? Встреча с теми, кто погиб по его, Чаруса, вине? Интересно, а что они смогут сделать с ним такого уж неимоверного? Великий Дух суров, но не мстителен. Да и Учитель ничего такого не рассказывал. Малышей пугали, что Всеотец может обратить их всех в лягушек и запустить в такое место, где много желтоголовиков — сильных и ловких змей, лучших охотников за лягушками. Но Учитель, когда его об этом спросили, только рассмеялся и сказал нечто вроде: “Ну уж хоть бы заимствовали что-нибудь поинтереснее”. По его словам выходило, что всё это уже было кем-то придумано и написано в какой-то книге.

Некоторое время Чарус с чисто мальчишеской бесшабашностью размышлял о том, что же с ним сделают. Ничего толком не придумав, покосился на Учителя. Наставник сидел, нахохлившись, плотно запахнувшись в плащ, и, казалось, вообще ни на, что не обращал внимания.

— Эйбрахам? Ну наконец-то я до вас добрался. Что там за проблемы, что вы игнорируете приказ собственного руководства?

— Виноват, господин генерал. Но в моём клане вот-вот могла вспыхнуть настоящая гражданская война — по половому признаку, мне пришлось срочно вмешаться.

— Не сомневаюсь, что всё окончилось благополучно. Куда вы сейчас направляетесь?

— На базу. Зачинщика надо судить.

— Что, показательный процесс? С трансляцией? И требуется моё участие?

— Так точно, ваше превосходительство. Крамолу нужно подавить в зародыше.

— Но почему она вообще возникла? Вы же прекрасно знаете, Эйбрахам, крамолу надо предотвращать, а не подавлять.

— Ваше превосходительство, по возвращении я представлю подробный отчет.

— Оставьте казёнщину лейтенантам, Эйбрахам.

Я хотел бы услышать ваше мнение по поводу Чёрного Ивана.