Жена Для Чародея - Сьюзен Кэрролл

– Господи помилуй, Анатоль, что ты такое говоришь? Это невозможно, нельзя позволить ей уйти!

– Что ты хочешь от меня, кузен? - устало спросил Анатоль. - Чтобы я заставил Медлин вернуться ко мне? Приковал ее к стене цепью?

– Нет. Тебе и не придется. Медлин не боится вас, милорд.

– Ты не был здесь в ту ночь. Ты не заглядывал ей в душу, да твои способности и не понадобились бы. Любому глупцу было бы видно, как она напугана.

– Я бы тоже испугался, если б ты обрушил на мою голову половину замка! - вскричал Мариус. - Но я смотрел в сердце твоей жены прежде и видел там только силу и храбрость. И любовь к тебе.

Любовь? Губы Анатоля искривила горькая улыбка.

– Твой дар, должно быть, тебе изменил, Мариус. Ни одна женщина не может любить меня. Я всегда это знал. Моя единственная ошибка заключается в том, что я забыл это.

Фитцледж не расслышал их приглушенный разговор. Отвернувшись от стола, он сделал несколько шагов и проговорил:

– Прости мне господи. Это моя вина.

– Нет, старина, вам не в чем себя винить. Вы сделали все, что могли. Только я виноват во всем.

Однако слова Анатоля не успокоили Фитцледжа, напротив, он взволновался еще больше. Облокотившись на каминную полку, он уткнулся лицом в рукав, но Анатоль успел заметить слезинку, бегущую по морщинистой щеке.

Фитцледж плакал.

Анатоль бросил испуганный и беспомощный взгляд на Мариуса, но не увидел в его глазах сочувствия, столь обычного для своего кузена. Прищурившись, Мариус пристально смотрел на Фитцледжа.

– Он что-то скрывает от тебя, Анатоль, - наконец произнес Мариус. - И это касается Медлин.

Фитцледж скрывает? «Мариуса и впрямь покинул его дар», - подумал Анатоль. Священник был самым честным человеком из всех, кого он знал. Он мог вспомнить только один случай, когда Фитцледж пустился на обман, когда старик старался устроить брак между Анатолем и Медлин.

Анатоль, опершись руками о стол, медленно поднялся.

– Фитцледж!

Услышав свое имя, старик, казалось, лишь больше ушел в себя. Что-то невнятно бормоча, он полез за носовым платком.

– Я… не думаю, что могу это вынести. Видеть, что ему так больно. Хуже, чем когда мать отвергала его… Но я обещал Медлин.

– Что обещали? - спросил Анатоль.

– Должно быть, это связано с причиной, по которой Медлин покидает тебя, - сказал Мариус.

Фитцледж громко высморкался и устремил на Мариуса взгляд, полный мягкого укора.

– Благодарю вас, молодой человек, но я и сам могу открыть тайну.

– Тогда лучше сделайте это. И побыстрее. - Анатоль обошел стол и тяжело положил руку на плечо Фитцледжа.

Старик долго и тщательно сворачивал платок, по-прежнему избегая взгляда Анатоля.

– Медлин думала, и я согласился с ней, - что вам лучше не знать истинную причину, по которой она отказывается вернуться в замок Ледж.

– В чем же дело?

– Ваша жена уезжает не потому, что боится вас, милорд…

– Я так и знал! - перебил его Мариус торжествующим тоном. - Она боится не тебя, а за тебя.

– Говорите так, чтобы вас можно было понять, Фитцледж, - сказал Анатоль, стараясь быть вежливым с обезумевшим стариком, но чувствуя, что его терпению приходит конец.

– Медлин боится, что если она останется с вами, то убьет вас.

– Она уже убивает меня!

– Нет, по-настоящему убьет. Она… у нее было видение.

Неужели у старика от огорчения помутился разум?

– Вы знаете, что это невозможно. Если, конечно, вы не обнаружили, что Медлин происходит от побочных отпрысков Просперо и в ее жилах течет кровь Сентледжей.

– Она смотрела в кристалл, она воспользовалась силой, заключенной в мече, вашей собственной силой, милорд, - настойчиво проговорил Фитцледж. Взгляд его покрасневших глаз был вполне осмысленным и серьезным. - И не в первый раз. Сначала бедняжка думала, что это игра воображения, но меч предсказал ей, что вы с ней поедете верхом к волшебному камню.

Слова старика пробудили в Анатоле смутное беспокойство. Он убрал руку с плеча Фитцледжа и нахмурился:

– Я не могу в это поверить.

– Почему? - спросил Мариус. - Ты Сентледж. Нам ли не верить в наши собственные легенды, тем более в легенды, связанные с мечом Просперо?

– Наше семейство плодит легенды, словно море устриц, - огрызнулся Анатоль.

– И почти все они основаны на вполне реальных событиях.

Анатоль стиснул зубы, зная, что Мариус прав. Его взгляд обратился к столу, где меч Сентледжей, обернутый в холстину, лежал, как притаившаяся змея, готовая нанести ему смертельный удар.

Да, он смутно припоминал когда-то слышанные истории о женах, способных обрести часть силы мужей через меч. Но женщины, носящие имя Сентледж, чаще всего прятали меч подальше, чтобы никогда больше его не видеть.

Ему не пришло в голову посоветовать Медлин сделать то же самое. Да и зачем женщине забавляться такой опасной игрушкой, разглядывать ее.

Но изумрудно-зеленые глаза его жены оказались чрезмерно любопытными.

О, Медлин! Анатоль застонал. Сорвав холст, он поднял оружие, содрогаясь при мысли, что его жена могла столкнуться с этой ужасной силой. Давно надо было швырнуть эту адскую штуковину в море с ближайшей скалы.

Был лишь один способ проверить то, о чем рассказал Фитцледж. Устремить взгляд в кристалл, попытаться самому увидеть то, что якобы видела Медлин.

Сжимая рукоятку, Анатоль держал меч, пристально вглядываясь в мерцающий камень, подчиняясь загадочной силе кристалла, погружаясь в его таинственные глубины.

Мгла… И снова то же бессмысленное видение, что и много месяцев назад, явилось его взору.

Он потерялся во мгле вместе с призрачной фигурой женщины, ее яркие рыжие волосы рассыпались по плечам. То же леденящее чувство опасности, то же неясное предостережение.

«Берегись огненной женщины».

Скрипнув зубами от напряжения, он заставил мглу рассеяться, сосредоточив во взгляде всю свою силу. Кристалл вспыхнул, и внезапно картина развернулась перед ним с ослепительной ясностью.

И Анатоль понял, почему никогда прежде ему не удавалось сделать образ четким. Даже от Сентледжа требовалось мужество, чтобы взглянуть в лицо собственной смерти.

Когда видение рассеялось, он осторожно положил меч на стол.

– Что ты видел? - Мариус тронул его за плечо, так как Анатоль хранил молчание.

– Фитцледж был прав. Медлин действительно кое-что видела, - проговорил Анатоль. - Я умру.

Мариус побледнел и произнес проклятие. Но Анатоль с удивлением понял, что сам он не чувствует страха, напротив- на него вдруг снизошел удивительный покой.

Значит, Медлин уходит не потому, что он напугал ее. Если бы не это видение, у нее хватило бы смелости вернуться. Принять его… Любить его. Нежная улыбка тронула губы Анатоля, его душу озарила тихая радость.