Жена Для Чародея - Сьюзен Кэрролл

– Уилл, посмотри на меня. Я хочу, чтобы ты посмотрел мне прямо в глаза.

Мариус, поднявшийся за ним по лестнице, в тревоге застыл у дверей, а Тригхорн воскликнул:

– Господи помилуй, нет, милорд! Не надо больше этих проклятых видений!

Только Уилл остался недвижим, без страха глядя на Анатоля.

– Надеюсь, хозяин, на этот раз вы видите мою смерть.

Пропустив его слова мимо ушей, Анатоль сосредоточился, устремив взгляд в большие голубые глаза.

– Это хуже; чем смерть, - мрачно произнес он. Напускное безразличие Уилла сменилось тревогой.

– Х-хуже? Вы ведь не… не… не вторая нога?

– Нет. Я вижу в твоих глазах, что ты скоро женишься.

Уилл изумленно уставился на него, горько и недоверчиво усмехнулся:

– Кому нужен такой муж? Урод. Никчемный калека.

Анатоль выпрямился и стал как будто выше ростом.

– Ты подвергаешь сомнению мою силу, мальчишка? - спросил он, нахмурившись. Уилл зарылся поглубже в постель.

– Н-нет, хозяин, но…

– Я не вижу лица девушки, на которой ты женишься, знаю только, что она будет тебе хорошей женой. У вас будет двенадцать детей.

– Боже милосердный! - воскликнул Тригг. Глаза Уилла расширились, казалось, только они и были живыми на его бескровном, исхудавшем лице.

– Так что очень тебе советую начать есть, - сухо произнес Анатоль. - Тебе понадобится много сил. Очень много.

Уилл кивнул, на его ошеломленном лице проступило подобие румянца.

Анатоль вышел из комнаты и ретировался в свой кабинет. Он уселся за стол, откинулся на спинку кресла и уже собирался предаться своим обычным черным мыслям, но тут в комнату бесцеремонно ворвался Мариус.

– Господи, Анатоль! Тебе надо бы посмотреть на мальчишку! Уилл поглощает пищу так, словно собирается прямо сегодня пойти и произвести на свет двенадцать детей! - Мариус удовлетворенно улыбнулся. - Впервые твое видение не было предвестником трагического события. Ты понимаешь, что это значит?

– Это значит, что я дьявольски искусный лжец.

Губы Мариуса дрогнули, улыбка поблекла:

– О чем ты говоришь?

– Говорю, что все выдумал, - огрызнулся Анатоль. Наивность кузена одновременно восхищала и раздражала его. - Или ты думаешь, что я внезапно превратился в светлого ангела?

Он ожидал, что неуместная улыбка наконец исчезнет с лица Мариуса, но тот по-прежнему смотрел на него с величайшим восхищением.

– Это неважно. К тому времени, как Уилл поймет, что предсказанию не суждено сбыться, он уже достаточно поправится. И кто знает, может быть, так оно все и случится. Если вы и дьявол, милорд, то весьма умный и преисполненный сострадания к ближнему.

Анатоль не ощущал в себе никакого особого ума, только безмерную опустошенность.

– Как ты додумался так блестяще солгать?

– Со времени женитьбы на Медлин я научился сочинять сказки.

С той минуты, как Мариус появился в замке, имя Медлин прозвучало впервые. Мариус ощутил глубокую печаль, глядя внезапно увлажнившимися глазами на свидетельства упадка и запустения, снова проникавших в замок Ледж. Он впитывал в себя мрачную атмосферу кабинета, отмечая в уме задернутые занавеси, камин, откуда давно не выгребали пепел. Он не хотел вмешиваться в жизнь Анатоля, но ничего не мог с собой поделать. Он решительно прошел дальше в кабинет.

– Анатоль, я давно хотел сказать тебе, как мне жаль…

– Не надо, - перебил Анатоль, боясь сочувствия Мариуса, а еще больше - понимания, которое он отчетливо видел в худом лице кузена. Понимания человека, слишком хорошо знающего, что значат долгие годы одиночества, тьмы и пустоты, когда жизнь теряет смысл. Анатоль не хотел этого знать.

Мариус глубоко вздохнул, но, прежде чем он успел сказать что-то еще, Анатоль напрягся, ощутив присутствие постороннего. Кто-то чужой появился в замке.

Джереми провожал кого-то в кабинет. Быстрые движения лакея - и медленная, усталая, шаркающая походка.

– Фитцледж! - пробормотал Анатоль, вскакивая на ноги. Он старался не надеяться, но надежда снова хлынула в его сердце, словно мощный поток, сметая все преграды на своем пути.

– Мне вас оставить? - застенчиво спросил Мариус.

Анатоль нетерпеливо отстранил кузена. Он был явно не способен взять себя в руки и хотя бы отчасти скрыть обуявшее его волнение. Когда дверь отворилась, чтобы впустить Фитцледжа, Мариус потихоньку отошел к потухшему очагу.

Анатоль нетерпеливо кинулся к священнику, но лишь затем, чтобы отпрянуть в изумлении. За несколько дней священник сильно постарел, и в это утро перемена была особенно заметна. Его плечи поникли, волосы, словно приклеились к голове, а глаза… Его глаза, в которых всегда светилась юношеская невинность в сочетании с вечной мудростью…

Теперь это были просто глаза старика.

Изможденный вид Искателя Невест давал исчерпывающий ответ на вопрос Анатоля. И все же он не мог удержаться, презирая самого себя за отчаяние, которое выдавал его дрожащий голос.

– Вы… вы говорили с Медлин? Она вернется ко мне?

Старик ничего не ответил. Опустив голову, он добрел до стола и положил на него длинный сверток. Сверкающая рукоять торчала из холстины.

Меч Сентледжей.

Хрупкая надежда, за которую Анатоль цеплялся, как утопающий за соломинку, разлетелась на тысячу кусочков.

– Она отказывается даже увидеться со мной? - проговорил Анатоль, судорожно сглотнув. - Вы сказали ей, что я клянусь никогда не пользоваться ни одной из моих проклятых способностей? Что я буду держаться на расстоянии? Что даже не попытаюсь прикоснуться к ней?

– Мне очень жаль, милорд, - произнес Фитцледж. - Я передал ей все, что вы велели, но ничего не изменилось.

– И… и она по-прежнему желает покинуть Корнуолл?

– Да, она хочет немедленно вернуться в Лондон.

Анатоль сказал себе, что именно этого он ожидал, именно этого боялся. Так узник на скамье подсудимых ждет пожизненного приговора. Но почему приговор все равно поражает так жестоко?

Он снова откинулся на спинку кресла. Медлин хочет покинуть его. Не на неделю, не на месяц - навсегда. Вот как велик ее страх. Отчаяние грозило захлестнуть его черной волной, он закрыл глаза в попытке побороть приступ.

– Хорошо, - прошептал он. Он механически протянул онемевшую руку, нашел перо и придвинул к себе лист бумаги.

– Я велю моему поверенному передать в ее распоряжение такую сумму, какую бы она ни захотела. Я уже отправил почти всю ее одежду в дом священника и позабочусь о том, чтобы остальные ее вещи отослали в Лондон. Она… - он запнулся, так как горло у него перехватило. - Ей наверняка понадобятся ее книги.

Все это время Мариус молча слушал. Но теперь он бросился мимо Фитцледжа к Анатолю, склонился над ним.