Новый Мир ( № 9 2007) - Новый Мир Новый Мир

“Но вот что важно: в отличие от Булата Окуджавы, Коржавин не называет себя „шестидесятником”, он упорно считает себя человеком сороковых годов”.

Андрей Архангельский. Язык с хреном. — “Огонек”, 2007, № 23, 4 — 10 июня <http://www.ogoniok.com>.

“В сборнике [пьес Владимира Сорокина „Капитал”], однако, есть вещи и поинтереснее: вдруг понимаешь, что почти все пьесы Сорокина посвящены теории и практике русского разговора в ХХ веке — делового, душевного, всякого. Солженицын, помнится, призывал к сбережению русского языка — вот Сорокин и сберег. Только не язык Пушкина-Фуюшкина, а бытовой разговор русского человека 40-х, 80-х, 90-х, 2000-х — и в этом главное открытие книги”.

Сергей Бочаров. Похвала филологии. — “Литературная газета”, 2007, № 24, 6 — 12 июня <http://www.lgz.ru>.

Речь при вручении ему премии Александра Солженицына. “ Филология в нашей истории последнего полувека — это сюжет. Как она проходила сквозь нашу советскую и постсоветскую историю и как пришла к сегодняшнему событию, которое я не могу понимать иначе, как признание филологического дела в его старинной полноте, обнимающей язык и литературу, в той полноте, какая нынче в основном утрачена…”

Илья Бражников. Отказ от места и странствия во времени. — “Правая.ru”, 2007, 9 июня <http://www.pravaya.ru>.

“Печорин знает людей и понимает жизнь. Но это знание и понимание чисто эстетические . Он пытается строить жизнь, как текст, по законам эстетики. „Завязка есть!”, „Я — как действующее лицо пятого акта”, сравнение жизненного пути с чтением дурного подражания давно известной книге и др. Но, обладая некоторой эстетической проницательностью, Печорин совершенно беспомощен в вопросах метафизики. Приходится говорить о метафизической слепоте его…”

Михаил Бударагин. Пушкин, которого нет. — “Русский Проект”, 2007, 29 июня <http://www.rus-proekt.ru>.

“Пушкин сегодня похож на безымянного директора завода, не „отметить заслуги” которого нельзя, но на банкет по такому случаю тратиться жалко”.

“Для среднего европейца Пушкин — столь же пустой звук, что и Верлен. Показательно, впрочем, что Верленом французы извинений у Европы не выпрашивают: они же, в отличие от нас, уверены, что они — Европа и есть”.

“Мы действительно потеряли „солнце русской поэзии”, и, вопреки всем истерикам на этот счет, вернуть Пушкина сегодня — невозможно: слишком уж много напластований, выдумок, мифов и лжи связаны с этим „веселым именем”. Но вырвать классика из теплых рук некоторых особо рьяных школьных учителей, которые замордовали поэта до полной неузнаваемости, — вполне по силам”.

В традиции больших идей. Беседу вела Руслана Ляшева. — “Литературная Россия”, 2007, № 22, 1 июня <http://www.litrossia.ru>.

Говорит критик Капитолина Кокшенёва: “Отношение к культуре — это результат планируемого будущего для России. Если будущее — транспортный коридор и сборочный цех в мировой экономике, то культура в России перегружена страшными излишествами, невероятными избыточностями — в ней еще слишком много талантливых людей, они слишком упрямо хотят оставаться не западной цивилизацией, но самобытно развиваться. Если мы хотим жить, то должны донести до общества и чиновника простую мысль: подлинная и высокая культура имеет право жить вне рынка”.

Великая и не великая литература. Часть первая. (Проект “Русские вопросы”). — “ПОЛИТ.РУ”, 2007, 28 мая <http://www.polit.ru>.

Говорит Валентин Курбатов: “Книга может „вырасти”, как из „пустяка” вырос стерновский „Тристрам Шенди” или из „светской хроники” прустовское „Утраченное время”. А может и провалиться в забвение, как недавний роман Гроссмана „Жизнь и судьба”, принятый было за „Войну и мир”…”

Говорит Юлия Идлис: “Поэтому я и считаю, что определение „великая” ничего нам не говорит о литературе, но много говорит о том, кто этим определением пользуется. <…> Писателем создается голый текст, который в момент создания не имеет никаких четких определений, даже жанровых. Этот текст потом вписывается или не вписывается, находит своего читателя или не находит, живет или умирает. Почему это происходит? Много почему, и ни одна из этих причин не зависит от писателя”.

Говорит Всеволод Емелин: “Понятие величия — миф, а миф создается позднее явления, его порождающего, и очень часто имеет мало общего с явлением, его породившим. Так, мне, например, кажется, что великий Серебряный век русской литературы во многом был сконструирован советской и эмигрантской интеллигенцией в 50 — 60-е годы двадцатого века”.

Говорит Андрей Левкин: “Вот Вен. Ерофеев — все, что кроме „Петушков”, совершенно уныло. Насчет величия тут тоже сложно: совпадение неких ожиданий и внутренних чувств? Не знаю, ну есть же много других определений, кроме этого пафоса с позолотой. Или Платонов — там большая часть все-таки глупость, кроме „Котлована”. Или вообще может быть конфликтно: одни считают, допустим, „Живагу” великой, а другие разумно считают его лажей. Дело государственное — выдадут грамоту, что великое, — значит, таким будет. Ну и в хрестоматию, и в школьный курс. Иначе никак, никакого величия, даже памятники не помогут”.

Великая и не великая литература. Часть вторая. (Проект “Русские вопросы”). — “ПОЛИТ.РУ”, 2007, 5 июня.

Говорит кинокритик Сергей Синяков: “Писатель и художник Максим Кантор, когда писал 1600-страничный „Учебник рисования”, мне кажется, был внутренне уверен, что на выходе получится великий роман. „Учебник рисования” заслуживает прочтения. Это по-своему увлекательная книга, в которой автор навешивает всем сестрам по тяжелым чугунным серьгам и, очевидно, готов ответить за местами провокационный базар. Но я не уверен, что лет через тридцать, когда позабудется, что под Снустиковым-Гарбо следует иметь в виду реального Мамышева-Монро, а концептуально живущий с хорьком художник Сыч — шарж на экс-человека-собаку Олега Кулика, „Учебник рисования” кто-нибудь переиздаст или хотя бы перечитает. Тогда как переизданную через полвека серию романов про Эраста Фандорина от Акунина, который декларирует, что не считает себя не то что великим, но и просто писателем, я вполне себе представляю”.

Великая и не великая литература. Часть третья. (Проект “Русские вопросы”). — “ПОЛИТ.РУ”, 2007, 13 июня.

Говорит культуролог Михаил Осокин: “Делить литературу на „великую” или не особо поручается людям, которым забоишься доверить еще что-нибудь, полезное в этой жизни. А преодолеть рефлексы такого наделения „величием” всегда сложно, как бесполезно, например, доказывать, что лучший роман, написанный в XX веке, совсем не „Доктор Живаго”, а „Мелкий бес” Федора Сологуба…”

Cм. также: “Великая и не великая литература. Часть четвертая. (Проект „Русские вопросы”)” — “ПОЛИТ.РУ”, 2007, 19 июня.

См. также: “Великая и не великая литература. (Константин Сутягин подводит итоги)” — “ПОЛИТ.РУ”, 2007, 27 июня.

Дмитрий Володихин. Лимитрофная глина. — “АПН”, 2007, 4 июня <http://www.apn.ru>.

“Мы много спорили с Вадимом Цымбурским по поводу моей концепции русского викторианства и его концепции выращивания ответственной перед собственным народом элиты. Но две идеи Цымбурского — образ „ острова России ” и теория „ великого Лимитрофа ” — были когда-то восприняты мною как абсолютно созвучные собственным мыслям. В современной политологической мысли России они возвышаются подобно одиноким деревьям над мелким тьмочисленным кустарником. <…> В настоящее время тезисы, высказанные Цымбурским пятнадцать, десять, пять лет назад, разошлись по информационному пространству, включены в постоянный оборот и используются даже теми, кто получил их из вторых-третьих рук, не имея ни малейшего представления о первоисточнике…”

См. также: Владимир Крестовский, “Лента Мёбиуса” — “АПН”, 2007, 8 июня.

Евгений Головин. Константин Фофанов и его друзья. — “Завтра”, 2007, № 24, 13 июня <http://zavtra.ru>.

“Константин Фофанов — деликатный и „дивной скромности” пейзажист. Во всей его лирике можно отыскать только одно сомнительное определение: подсолнечник-плебей. Странно, что он так обозвал роскошный, преданный солнцу цветок. Может, из-за подсолнечного масла?”