ПРОСТО ЛЮБОВЬ - Мэри Бэлоу

Энн запомнила то, что сказала Клодия, крепко обняв ее.

– Энн, – строго сказала мисс Мартин, – надеюсь, что ты понимаешь, как сильно я люблю тебя. В сущности, только ради тебя я согласилась находиться в одной и той же комнате с этой женщиной и с тем мужчиной. Мне жаль герцогиню Бьюкасл и маркиза Холлмера. Она – очень милая, но каждый задается вопросом, как долго она будет оставаться такой под его влиянием.

Энн запомнилось, что Клодия и мисс Томпсон сидели рядом, беседуя друг с другом большую часть праздника.

Энн запомнила своего отца, смеющегося и рассказывающего ей, какой великолепной шуткой для него было хранить в секрете тот факт, что он тоже получил письмо от леди Потфорд в то же самое утро, что и Энн.

Она запомнила слезы счастья в глазах своей матери и Сары.

Запомнила кузенов Сиднема, которые приехали в Бат для того, чтобы быть представленными Энн. Хотя на следующий день Сиднему пришлось заново называть Энн их имена.

Она запомнила, что в хаосе первых минут дети с шумом носились и путались под ногами взрослых, пока кто-то не призвал их к порядку, отправив в танцевальный зал. Энн подозревала, что этим человеком был герцог Бьюкасл. Вероятно, он поднял бровь, или, возможно, даже указал своим моноклем в правильном направлении.

И она запомнила радостный и счастливый взгляд Сиднема, его смех и, конечно же, импровизированную благодарственную речь, которую ее муж произнес от имени их обоих во время этого неожиданного приема.

– Все вы можете ожидать, – со смехом сказал Сиднем, – что Энн и я долгими зимними вечерами, когда нам больше нечем будет заняться, посовещаемся и изобретем подходящую месть.

Но произошло и еще одно событие, которое совершенно не смешалось с другими воспоминаниями.

На протяжении всего чаепития или завтрака, как пошутила герцогиня, из танцевального зала доносились звуки музыки. Казалось, никто не обращал на это особого внимания. Но Джошуа, сидевший рядом, по-видимому, заметил это.

– Именно здесь, Фрея, мы впервые танцевали вальс, – сказал он. – Ты помнишь?

– Как я могу это забыть? – ответила Фрея. – Во время этого вальса ты предложил мне вступить с тобой в фиктивную помолвку, и мы оказались женатыми и совсем не понарошку, прежде чем опомнились.

Они оба рассмеялись.

– Именно здесь мы танцевали вместе, Фрэнсис, – сказал граф Эджком, – хотя это был не совсем первый раз, если ты помнишь.

– Первый раз, – ответила Фрэнсис, – был в холодном темном пустом зале и совсем без музыки.

– И это было восхитительно, – с усмешкой сказал граф.

– Было бы позором, – произнес Кит, – не танцевать, имея в наличии оркестр и один из самых известных танцевальных залов в стране. Я прикажу оркестру играть вальс. Но мы не должны забывать, что это свадебное празднество. Невеста должна танцевать первой. Вы станцуете со мной вальс, Энн?

Но Энн заметила, что, говоря это, Кит смотрел на брата.

Сиднем встал.

– Благодарю тебя, Кит, – решительно произнес он, – но первым с невестой будет танцевать жених. Энн, позволь тебя пригласить.

На мгновение она ощутила тревогу. Все гости замолчали и обратились в слух. Несомненно, все они пойдут и будут наблюдать за нею и Сиднемом. Энн не часто приходилось танцевать, кроме как в школе, но Сиднем…

Но Сиднем был способен сделать абсолютно все, что захочет, за исключением, возможно, хлопанья в ладоши.

Энн улыбнулась мужу.

– Да, конечно.

Вряд ли всеобщий вздох собравшихся вокруг них гостей был плодом ее воображения.

Энн взяла под руку Сиднему, и он повел ее в танцевальный зал. Ей показалось, что почти все присутствующие в чайной комнате последовали за ними и расположились по периметру зала, в то время как Кит отдавал распоряжения руководителю оркестра. Дети тоже отступили назад, хотя большинство из них просто убежало в чайную комнату, чтобы продолжить играть там.

И они вместе танцевали вальс, Энн и Сиднем, через три недели после их венчания, под внимательными взглядами всех присутствовавших гостей.

Сиднем взял ее за правую руку, а левую Энн положила ему на плечо. Когда зазвучала музыка, они начали двигаться, вначале медленно и неловко, а затем Сид улыбнулся ей и прижал ее руку к своему сердцу, побуждая Энн обнять его другой рукой за шею, придвинувшись к нему ближе.

После этого они начали двигаться как единое целое и кружиться под музыку. А затем и другие пары постепенно присоединились к ним. Джошуа с леди Холлмер, Кит с Лорен, Фрэнсис с лордом Эджкомом, герцогиня с герцогом Бьюкаслом, другие Бедвины с их супругами, Сара с Генри, Сюзанна с виконтом Уитлифом и Сьюзен с Мэтью.

– Счастлива? – прошептал Сиднем на ухо жене.

– О, да, – ответила Энн. – Счастлива. Очень. А ты?

– Так, что не выразить словами.

И они улыбнулись друг другу.

Нет, Энн совсем не трудно было запомнить эту часть их свадебного приема.

Она будет помнить об этом всю оставшуюся жизнь.

ГЛАВА 23

Энн, Сиднем и Дэвид приехали домой в Ти Гвин морозным ноябрьским днем. Несмотря на холод, ярко светило солнце, и Сиднем порывисто опустил окно, когда кучер остановился, чтобы открыть парковые ворота, и приказал ему ехать к конюшне и каретному сараю одному.

– Оставшуюся часть пути мы пройдем пешком, – сказал Сиднем.

Поэтому несколькими минутами позже они стояли втроем и наблюдали, как экипаж спускается вниз, в парк, растущий в небольшой низине, перед тем, как начать подъем с другой стороны.

– Ну вот, Дэвид, – сказал Сиднем, положив руку на плечо мальчика. – Это – Ти Гвин. Наш дом. Что ты о нем думаешь?

– Те овечки тоже наши? – спросил Дэвид. – Можно мне подойти к ним поближе?

– Конечно, можно, – ответил Сиднем. – Ты можешь даже попытаться поймать одну из них, если хочешь. Но предупреждаю тебя, что они весьма неуловимы.

После нескольких часов, проведенных в тесном экипаже, мальчик бросился бежать по лугу с радостными возгласами. Предупрежденные о его приближении овцы кинулись врассыпную.

Сиднем с улыбкой повернулся к жене.

– Итак, Энн, – сказал он.

– Итак.

Она смотрела на видневшийся вдали дом, но при этих словах обернулась и взглянула на мужа.

– Как ты понимаешь, я собираюсь вскарабкаться через перелаз. Надо же мне исправиться. В прошлый раз я была ужасно неуклюжей.

– Я позаботился о нижней ступеньке, – сказал Сиднем.

Он наблюдал, как Энн взбирается, а затем садится на верхнюю перекладину и болтает ногами с другой стороны, тепло укутанная в красновато-коричневую шерстяную ротонду. Ее щеки порозовели от холода, несколько прядей волос цвета меда вырвались на свободу из аккуратной прически и развевались на ветру. Ее глаза смеялись и ярко блестели. Его прекрасная Энн.