Свирепый - Дж. Б. Солсбери

множество свечей, а затем расставляю их по всему дому, пока ураган бьет по моей крыше.

Это будет долгая ночь.

Как только зажигаю достаточное количество свечей, я снова устраиваюсь под одеялом со спицами и мотком бледно-голубой пряжи. Я уже углубилась в свой проект, когда в окне вспыхивает яркий свет.

Сначала я думаю, что это очередная молния, но свет держится слишком долго, чтобы это была мать-природа.

Я прищуриваюсь и понимаю, что это свет фар машины.

Тэг.

Наверное, проверяет, все ли со мной в порядке.

Отбрасываю одеяло и вязание в сторону и направляюсь к двери. Натянув рукава своего безразмерного свитера на руки, чтобы подготовиться к холодному порыву ветра и брызгам воды, я открываю дверь как раз в тот момент, когда фары гаснут.

Это не грузовик Тэга.

Темная фигура, одетая во все черное, трусцой приближается ко мне. И что-то держит в руках.

Я отступаю назад и закрываю дверь так, что остается только щель...

У меня перехватывает дыхание.

— Хейс?

Он останавливается на пороге у моей двери. Я не могу разобрать выражение его лица в кромешной тьме. Вижу только, как вода капает с его головы и заливает одежду.

— Входи. — Я отступаю назад, и он одним длинным шагом оказывается внутри.

Хейс Норт. В моем доме. В Маниту-Спрингс.

Я ожидала, что он будет выглядеть иначе, если когда-нибудь увижу его снова. Что его образ, который сохранила в своем сознании, вряд ли может быть так же хорош, как реальность. На его квадратном подбородке заметна тень дня, проведенного без бритвы, а мокрые волосы кажутся темнее, локоны спадают на лоб, и с них стекает вода на пухлые губы. Но это Хейс из моих воспоминаний — сияющие карие глаза, темные ресницы, брови, которые придают выражению его лица раздраженный вид.

Я бегу в прихожую и хватаю стопку полотенец. Одно бросаю ему, другое кладу на пол у его ног, а затем протягиваю ему третье.

— Хейс, что ты здесь делаешь?

Он еще не заговорил, и в свете свечей я могу различить напряжение в его выражении лица. Хейс ставит портфель на пол, затем проводит полотенцем по волосам.

— Ты собираешься мне ответить или проделал весь этот путь, чтобы молча стоять в моем доме?

Он смахивает полотенце с головы с такой силой, что рассекает воздух со свистом.

— Я очень стараюсь не сказать ничего плохого, Ванесса.

Ванесса. Вау, он злится.

Я выдыхаю, размышляя, хватит ли у меня сил спорить с раздраженным Хейсом.

Молча беру мокрые полотенца и приглашаю его на кухню. Даже в темноте я чувствую на себе его взгляд, и это до боли напоминает мне о больших спортивных штанах с пятнами от отбеливателя, заправленных в носки разного цвета, которые на мне надеты. Я не мыла волосы уже два дня, а свитер удобен тем, что горловина и рукава растянуты.

— Мог бы позвонить, — бормочу я, а затем подпрыгиваю от звука, с которым он швыряет свой портфель на столешницу.

— Ты действительно собираешься сказать мне это прямо сейчас? Я мог бы позвонить? — Его челюсть напряжена, а карие глаза практически светятся гневом в тусклом свете. — Мне уже немного надоело оставлять сообщения, которые остаются без ответа.

Это справедливое замечание.

Я использую зажигалку, чтобы зажечь конфорку, и ставлю чайник с водой, чтобы заварить чай. Хотя в данный момент он, возможно, хочет чего-нибудь покрепче.

— У меня нет виски, но есть бутылка красного, и, кажется, есть пиво.

Хейс не отвечает, и когда я поворачиваюсь, он смотрит на меня так пристально, что я отшатываюсь.

— Почему ты избегаешь меня?

— Хейс, ты...

— А еще лучше, — говорит он, повышая голос до крика, — почему улизнула из моего дома посреди ночи, как будто мы ничего не значим друг для друга?

Я вздрагиваю и чувствую, как на глаза наворачиваются слезы.

— Я... — Мой голос срывается, и я прокашливаюсь. — Прости, я...

— Прости? Ты, блядь, извиняешься?! — Он ударяет открытой ладонью по груди с такой силой, что раздается глухой стук. — Ты забрала у меня мою дочь, не сказав ни слова!

Я икаю.

Его взгляд становится жестче.

— Уже дважды ты забирала ее у меня!

— Мне жаль, — выпаливаю я. — Перестань кричать на меня! — Мой эмоциональный контроль нарушается. Я сгибаюсь пополам в душераздирающем рыдании.

Через несколько секунд Хейс обхватывает меня руками, поднимает на ноги и прижимает к груди. Его свитер мокрый, но тепло исходит из-под него и касается моей щеки.

— Черт возьми, Несс. — Он губами прижимается к моим волосам, и я чувствую жар его слов на своей коже. — Я так чертовски зол на тебя. — Мышцы на его бицепсах подергиваются, когда он держит меня, как будто ярость внутри него бьется и борется за свободу.

— Прости. — Извинение звучит с придыханием и между вдохами. — Я видела тебя с другой женщиной, и...

Каждый мускул в его теле напрягается — его грудь прижимается к моей щеке, его руки обнимают меня. Даже его легкие перестают работать.

— Что?

Я с трудом пытаюсь найти свой голос сквозь поток слез.

— Она. Женщина, с которой ты встречаешься. Я видела вас двоих в «Сэлер».

Внезапно, как будто он наполнился воздухом и кто-то выдернул пробку, его большое тело тает и опадает вокруг меня. Его голова склоняется над моим плечом, его руки сжимают мои согнутые за спиной локти, и он сжимает меня так сильно, что у меня перехватывает дыхание.

— Ты видела меня. — Это не вопрос, поэтому я не отвечаю. — И Хейван тоже.

Хейс собирает кусочки воедино, и по мере того, как это делает, он все сильнее обхватывает меня, пока я почти не падаю с ног, а его сильное тело — единственное, что удерживает меня в вертикальном положении.

Не могу перестать плакать. Гормоны, обида и осознание того, что я люблю Хейса больше, чем любая боль, которую он может причинить, разрушают стены, которые я так старательно пыталась возвести вокруг своего сердца.

— Все это напрасно, — сердито говорит он. — Такая гребаная трата времени.

Он прижимает меня к себе еще немного, вероятно, планируя держать меня рядом, пока я не перестану плакать. Хотя в данный момент кажется, что этого никогда не произойдет.

Чайник с горячей водой свистит, заставляя его отпустить меня. Он выключает газ и отодвигает чайник. Поворачивается