Руководство по истреблению вампиров от книжного клуба Южного округа - Грейди Хендрикс

еще в августе. Сейчас у меня в списке все еще много пустых мест: больше, чем обычно к этому моменту. Проще всего с Хани: ей нужен портфель, с которым она будет ходить на собеседования, вернее, не то чтобы он ей очень нужен, но это то, что она хотела бы получить, как мне кажется. Пэриш хочет трактор, а Хорс говорит, что нам в любом случае нужен новый, так что этот вопрос улажен. Лейси я собираюсь отвезти в следующем году в Италию – это будет подарок ей на окончание учебы, так что в этом году она получит что-нибудь маленькое, в любом случае ей нравится ходить по магазинам, ну а Меррит в восторге, если я дарю ей то, что превосходит полученное Лейси. Но ума не приложу, что подарить Пони. Так трудно выбирать подарок для мужчины, а у него теперь новая девушка, и я не знаю, следует ли мне покупать подарок и для нее? То есть я хочу, но не покажется ли ей, что я все контролирую?

Мэриэллен резко развернулась к ней:

– О чем, черт возьми, ты говоришь?

– Не знаю… – честно призналась Китти.

– Тихо, – сказала миссис Грин: они миновали участок, соседний с домом Джеймса Харриса, и все замолчали.

Огромный белый дом нависал над ними, неосвещенный и молчаливый. Единственный свет исходил из окна гостиной. Они перешли с улицы на подъездную дорожку, сели на нижнюю ступеньку, сняли туфли и спрятали их под парадной лестницей. Следуя за миссис Грин, женщины ступили на холодные доски и тихо поднялись на крыльцо.

Лампочка была выключена, и темнота надежно скрывала ночных визитеров, но Китти все равно нервно озиралась по сторонам, стараясь разглядеть, не смотрит ли кто-нибудь на них из соседских окон. Ветер донес радостные крики болельщиков, и женщины на мгновение замерли. Затем Китти поставила за угол веранды, подальше от окна гостиной, свой бумажный пакет, а миссис Грин осторожно разместила рядом в тени свой ящик. Из пакета Китти достала алюминиевую бейсбольную биту и охотничий нож в ножнах. Нож она протянула Мэриэллен, и та сначала не сообразила, как его держать, но решила, что не так уж он и отличается от привычного кухонного.

– У меня ноги замерзли, – прошептала Китти.

Миссис Грин шикнула на нее.

Ветер пробежал по макушкам деревьев, помогая скрыть шорохи, с которыми Мэриэллен осторожно открывала сетчатый экран и проверяла ручку входной двери. Китти стояла, приготовив на всякий случай биту, а за ней с выуженным из ящика молотком в руках затаилась миссис Грин.

Дверь распахнулась легко и бесшумно.

Незваные гости быстро вошли. Ветер с силой толкнул дверь, но Мэриэллен успела ее подхватить и аккуратно водворить на место. Они вошли в холл нижнего этажа, прислушиваясь, не насторожил ли хозяина вой ветра, проникший в прихожую. Все было тихо. Только откуда-то слева, вероятно, из радиоприемника в гостиной, доносились звуки фортепианного концерта.

Миссис Грин указала в сторону лестницы, уходящей вверх, в темноту. Китти пошла первой, сжимая вспотевшими ладонями прорезиненную рукоятку бейсбольной биты. Китти держала ее у правого плеча и шла боком, левая нога впереди, правая сзади, шаг за шагом. Следом двинулась миссис Грин. Мэриэллен замыкала процессию. Бита и молоток должны были свалить монстра на пол, прежде чем она пустит в ход нож.

Каждый шаг был мягким и беззвучным. Миссис Грин подпрыгнула, когда в гостиной приятный мужской голос диктора программы «Классика в сумерках» объявил следующее произведение. Каждый шаг занимал час, и в любую секунду они ожидали услышать из темноты верхнего этажа голос Джеймса Харриса.

Преодолев последние ступеньки, женщины перегруппировались. Их окружала темнота и запертые двери. Громкий треск пронесся по дому, и Мэриэллен чуть было не вскрикнула, но вовремя поняла, что это ветер колышет открытые оконные рамы.

Впереди угадывался дверной проем хозяйской спальни, и оттуда доносилось мягкое влажное посасывание. Гости крались к нему, пока не остановились в дверном проеме и при ярком лунном свете не разглядели то, что происходило на кровати.

Обнаженная Патриция лежала на спине, закинув руки за голову, полуулыбка чувственного наслаждения застыла на ее губах, а между ее раздвинутых ног, загораживая обзор, скорчился Джеймс Харрис, мускулы волнами перекатывались по его спине, лопатки раздвигались и втягивались, будто крылья. Голова мужчины склонялась над лобком женщины, огромная кисть левой руки придерживала ее левое бедро, а пальцы правой извивались на бледной коже ее живота.

Такая откровенная демонстрация ненасытного голода парализовала всех троих. Они чувствовали его запах, густой и плотский, наполняющий тесную комнату.

Первой очнулась Китти. Она подправила хватку, сделала три шага вперед, чуть не наступив левой ногой на правую лодыжку Джеймса Харриса, и сбросила биту с плеча мощным ударом.

Бита прилетела монстру по голове с металлическим звоном кувалды, бьющей по камню, и Китти отпустила ведущую руку, позволив своему оружию описать полную дугу, чуть не попав миссис Грин в подбородок. Сгусток крови вылетел изо рта Джеймса Харриса, орошая каплями лобковые волосы и живот Патриции, но он как ни в чем не бывало продолжал сосать.

Патриция застонала то ли в бреду, то ли от боли, то ли от сексуального экстаза, и Китти, несмотря на ноющее левое плечо, снова замахнулась битой. В игре это был бы гарантированный хоум-ран.

Этим ударом она заставила обратить на себя внимание, даже слишком много внимания – вскочив на корточки, Харрис резко обернулся, глаза его сверкали животным гневом, по лицу текла кровь и капала, стекая по чему-то свисающему с подбородка. Из раны на бедре Патриции хлынула кровь. Китти увидела, как напряглись мускулы на животе и плечах противника, лицо его противоестественно исказилось, и то, что свисало с него, исчезло. «Он готовится напасть…» – успела подумать Китти, и, хотя она не была левшой, выбора не оставалось: бита была на той стороне, а монстр вовсе не собирался предоставить время на смену позиции или хотя бы на то, чтобы закончить мысль. Женщина ударила изо всех сил, но понимала, что их недостаточно.

Бита врезалась с чавкающим звуком в ребра монстра, но тот прижал ее рукой к телу, вырвал из рук Китти и отбросил в угол. Патриция вновь застонала от удовольствия и непроизвольно свела бедра. Джеймс Харрис вскочил на ноги и схватил Китти за плечи с такой силой, что она почувствовала, как треснули кости. Он протащил ее спиной вперед, оттолкнув с пути Мэриэллен и миссис Грин, и впечатал в открытую дверь спальни, с хрустом сломав дверную ручку о стену. Затем он швырнул женщину через всю комнату, в сторону стола у окна, она налетела на кресло, опрокинула его и растянулась сверху. В этот момент миссис Грин сделала шаг и огрела хозяина