Она любит плохих парней - Алекс Хилл

решился?! Поздравляю! Я могла бы встретить тебя, показать город. Если что, ты можешь даже остановиться у меня. Я всегда говорила, что твое место здесь*красное сердце*»

Отступаю в сторону и забираюсь на высокий стул, складывая руки поверх столешницы. Легкая дрожь прокатывается мурашками по коже. Наверное, от радости, ведь все будет как нельзя просто. Сейчас я даже благодарна судьбе за подачку. Знаю, что она больше не для меня, а для Дария, но это не важно. 

Слышу глухой звук закрывающейся двери и шорох. Дарий входит в комнату и опускает на стол крафтовые пакеты.

— Еле нашел его, — говорит он. — Перепутал подъезд. Представляешь? Так, это лапша с креветками — тебе, а это с говядиной — мне. Еще я взял ягодный морс. В прошлый раз он был, вроде, ничего.

— Дар, — произношу я и поднимаю голову, впервые за последние дни смело глядя ему в глаза, — нам нужно поговорить. Сядь пожалуйста, лапша подождет.

— Конечно, — насторожено отвечает он, опускаясь на стул. — Я тебя слушаю.

— Я прочла сообщение от твоей бывшей девушки. Это вышло случайно, но мне в любом случае не стыдно. Ты все-таки переезжаешь?

Дарий медленно моргает и наклоняется вперед, протягивая руку:

— Кать…

— Нет, нет. — Я мягко качаю головой и откидываясь на спинку стула. — Не объясняй ничего и не оправдывайся. Лучше послушай. Я понимаю, правда. Все понимаю, и все правильно. 

— Ничего ты не поминаешь…

— Помолчи, — настоятельно прошу я. — Ты хороший, очень. И у нас все было… здорово. Даже слишком. Но мы уже получили максимум. Ты немного отвлекся от расставания, я посмотрела на жизнь с другой стороны. Ты ничего мне не должен, ничем не обязан, и я рада, что твои отношения с девушкой налаживаются. Честно, от души.

— Ты сейчас серьезно?

— Ш-ш-ш! Не перебивай!

Дарий вздыхает, черты его лица заостряются, выдавая серую усталость. И это снова моя вина. Знал бы он, как сильно мне жаль.

— Ты как-то рассказывал, что взрослые люди принимают решения взвешенно, не опираясь на эмоции. Хороший урок, я запомнила. 

— И твое решение — бросить меня, зацепившись за..

— Отпустить, — перебиваю я, не повышая тон. — Знаешь, это настолько правильно, что мне даже не больно. Так что, можешь быть спокойным, твои руки и ноги тоже останутся целы.

— Не смешно, — хмуро говорит Дарий, его взгляд темнеет, а правая рука, лежащая поверх стола, сжимается в кулак.

— Я и не шучу. Мы оба играли, но я на тебя не злюсь, ведь сама это придумала. Поэтому все, что я хочу сказать тебе, это прости и спасибо.

— А меня выслушать ты не хочешь?

— Нет, не хочу. Ты сейчас скажешь много красивых и правильных слов. Утешишь меня, и мы продолжим обманываться, но в этом нет смысла. Я благодарна тебе за помощь, но больше в ней не нуждаюсь. Если тебе это так важно, то знай, что ты уже меня спас. Закрыл свой гештальт, а дальше… я сама справлюсь.

— Гештальт, — с отвращением повторяет Дарий. — Так ты все это видишь?

— Я не осуждаю.

Дарий отворачивается и смотрит в пустоту, в голове тихо скулит от сожаления внутренний редактор. Слезаю со стула и молча покидаю квартиру, возвращаясь к себе. Запираю дверь, выхожу на балкон и опускаю жалюзи на торцевом окне. Из лжи, притворства, манипуляций и подстав не получается ничего хорошего, ничего настоящего. Это мой главный вывод и главный урок. Мой несчастливый конец. Сажусь на холодный матрас и подтягиваю ноги к груди, упираюсь лбом в колени и позволяю себе разрыдаться, потому что больше у меня нет ничего. И я прекрасно понимаю, что заслужила каждый миг этой агонии.

Глава 20

«Шесть месяцев спустя.

Жизнь — прекрасный учитель. Время — отличный помощник. Главное, вовремя усваивать уроки и проводить работу над ошибками со всей ответственностью и старанием. Каждый человек, появляющийся на вашем пути может быть препятствием или трамплином, как, собственно, и вы для него. Опыт всегда стоил дорого, но он окупает себя во сто крат.

Последние полгода круто изменили мою жизнь, стерли прежние приоритеты и написали новые. Честность, справедливость, эмпатия, милосердие и сострадание — важнейшие качества, которые могут не только спасти жизнь обладателю, но и помочь другим. Жаль, что я осознала это позже, чем мне бы того хотелось.

Переезд дался нелегко, новая обстановка не слишком уж помогала, ведь я оставалась прежней, но дни бежали, а события, потрясшие привычный мир, сдвигались по шкале времени вниз. Рассветы, закаты, учеба, мысли, много мыслей… Чувство вины никуда не ушло, память о Роме и Тане, о всех событиях, случившихся в те дни, все еще ощущалась бугристым шрамом на сердце, но, разбирая и собирая каждую мелочь и деталь, я все-таки смогла позволить себе жить дальше.

Яркие лучи весеннего солнца блуждали по квартире, бурлил закипающий чайник. Я собрала в валик резиновый коврик для йоги и отнесла его в шкаф, заварила в стеклянной чашке чай с жасмином и залила кипятком овсянку быстрого приготовления. Села за стол, прикидывая в мыслях план на сегодняшний день, и вдруг замерла с ложкой у рта, глядя на пустующее место напротив. Не так давно в моей голове снова начали рождаться мечты: о любви, нежности, об отсутствии одиночества, в котором я намеренно заперла себя в качестве наказания за содеянное. Память глумливо подкинула размытый образ близкого сердцу человека:  густые темные волосы, веселые зеленые глаза, добрая улыбка. Его голос часто звучал в голове, подбадривая и успокаивая в самые тяжелые дни. Я так и не смогла забыть, не смогла избавиться от чувств, которые он открыл для меня с новой стороны. Они были слишком глубокие, слишком яркие, первая настоящая любовь, не считая героев книг и фильмов. 

Я не знала, где сейчас Дарий. Он бросил аспирантуру до нового года, и мы не общались с того самого дня, когда я молча ушла из его квартиры. А для надежности я, разумеется, заблокировала его во всех социальных сетях. Мне хотелось верить, что он счастлив. Верить, что я все сделала правильно. Дарий заслуживал лучшего, и это точно была не я. Оставалось только надеяться, что когда-нибудь я смогу вновь испытать нечто подобное. Такое же прекрасное, но уже без пометок «Одобрено методом книжной героини».

Закончив завтрак, я открыла ноутбук и, по обыкновению,