Узурпатор - Энгус Уэллс

Правителя Бедира и госпожи Ирлы в крепости не оказалось. Из Фединской крепости пришла весть: пересекая Лозины, Кедрин попал под обвал и, возможно, погиб. Его родители выехали в Высокую Крепость. Там они надеялись встретиться с Опекуном Леса и попросить его помощи — или хотя бы что-то узнать. Нет худа без добра, утешал себя медри, пробираясь через заснеженную равнину. В Высокой Крепости он найдет какое-нибудь судно и спокойно доберется домой.

В это время Ирла и Бедир сидели в обществе Рикола, коменданта Высокой Крепости, и его супруги, госпожи Марги Кадор-на-Рикол. Обычно из этого покоя можно было полюбоваться обрывистыми берегами Идре, но сегодня окна были закрыты. Порывы ветра, налетавшие со стороны Белтревана, били в ставни, точно таран. В очаге пылал огонь, и на деревянных стенных панелях плясали золотые блики. Но ни тревожный стук ставень, ни уют не могли отвлечь собравшихся от тяжелых мыслей. Две поджарые охотничьи собаки чутко дремали у огня. Казалось, беспокойство передалось и им. То одна, то другая поднимала тяжелую голову и глухо постукивала по полу толстым хвостом. На собак не обращали внимания — как и стол с резными ножками, где красовались графин с вином и ваза с засахаренными фруктами.

Ирла, Рикол и его супруга расположились вокруг стола. Для удобства на стулья были положены мягкие подушки. Бедир не мог усидеть на месте. Он беспокойно расхаживал по комнате, засунув большие пальцы за пояс, и ножны глухо звякали в такт его шагам. Черная кожаная рубаха только подчеркивала бледность его осунувшегося лица и темные круги под глазами. Правитель то и дело ерошил свою шевелюру. Его жена, одетая в дорожное платье темно-синего цвета, держалась спокойнее, но руки лежали на коленях слишком неподвижно, а в глубине серых глаз затаился страх.

— Он скоро приедет, — Рикол перехватил взгляд, устремленный правителем Тамура на темную деревянную дверь. — Весть послана.

Бедир коротко кивнул, развернулся на каблуках и продолжал расхаживать по комнате.

— Знаю, — отозвался он наконец, посмотрел на коменданта и слабо улыбнулся, словно извиняясь. — Ты сделал все, что мог, дружище, но… клянусь Госпожой, нет ничего хуже, чем ждать.

— Сядь, — устало проговорила Ирла. — От того, что ты ходишь взад-вперед, никому легче не станет.

Бедир вздохнул, кивнул и упал на стул.

— Где он может быть?

— Браннок? Где угодно, — отозвался Рикол. — Тех, кто сможет разом назвать и время, и место, можно по пальцам перечесть. Я отправил всадников во все пограничные крепости, где он может появиться, и поручил передавать всем и каждому, что его ищут. Так что он скоро появится.

Правитель что-то буркнул, взял со стола серебряный кувшин и вопросительно посмотрел на жену. Ирла покачала головой; Бедир наполнил свой кубок, пригубил и задумчиво уставился на густую красную жидкость.

— Уже шесть дней…

— И, может быть, еще шесть, — терпеливо перебила Ирла. — Мы можем только ждать.

— Надо было мне пойти с ним.

— Чтобы я беспокоилась о вас обоих? — Ирла тряхнула головой и, потянувшись через стол, взяла мужа за руку. — Ганн Резит сказал, что Фединский Перевал завалило. Но это не значит, что Кедрин попал под обвал. Доказательств нет.

— В том-то и дело, — с несчастным видом возразил Бедир. — Мы ничего не знаем.

— А ты бы предпочел, чтобы это подтвердилось? Чтобы Ганн Резит привез нам его тело?

Ирла говорила мягко. Никто бы не подумал, что говорит о том, чего боится больше всего.

— Нет! — яростно воскликнул Бедир, и испуганные собаки вскочили.

— Значит, надежда еще есть. Думай об этом. И доверься Госпоже. Я верю, Она не покинет Кедрина.

— Ну да, и во владениях Эшера тоже, — Бедир тряхнул головой и стиснул ладонь жены обеими руками. — Прости, но я больше привык действовать, чем пребывать в ожидании, будь оно неладно.

— Однако ты ждал, когда мы сидели тут в осаде, в полной темноте, — тихо проговорила Марга.

— Тогда мой сын был рядом, — резко возразил Бедир. — И я хотя бы имел представление, с кем мы воюем.

Пухлые щеки маленькой женщины побледнели, и она беспокойно поправила прическу. Бедир примирительно улыбнулся.

— Мои извинения, Марга. Похоже, это все, что я в состоянии делать… оправдываться, оправдываться…

— Не стоит, Бедир, — жена коменданта улыбнулась в ответ. Она уже успокоилась. — Я тебя понимаю… мы все тебя понимаем.

— Знаю… — он снова встал и подошел к очагу. — Знаю.

Собаки настороженно приподнялись, и Бедир, присев на корточки, рассеянно поглаживал их между ушами.

— И все-таки… хотя бы слово. Что бы там ни произошло.

Рикол решительно встал. Морщины на его худом лице обозначились чуть резче. Рука коменданта легла на плечо Бедиру.

— А что изменилось? Вспомни: мы не видели, что противник делает, не могли даже догадываться, что у него на уме. Но мы победили.

— Конечно, — Бедир не сводил взгляда с языков пламени в очаге, которые словно покачивались в каком-то странном танце. — Но тогда Кедрин был с нами. И, что бы там не наколдовал Посланец — ты не можешь сказать, что мы пребывали в полной неизвестности. Мы знали, что там, в темноте — враг. Мы знали, что в конце концов увидим воинов. Это совсем другое дело.

— Просто это… другая неизвестность, — промолвила Ирла. — Вам, мужчинам, она мало знакома. А вот женщинам… Вы отправляетесь на войну, а мы остаемся дома. Мы не знаем, вернетесь ли вы. Вернетесь ли вы целыми и невредимыми — или… Когда вы с Кедрином уехали в Белтреван — вы думали обо мне? О том, как я волнуюсь, пока вас нет? А я не знала, увижу ли снова мужа и сына. Теперь ты чувствуешь то же самое, что чувствуют женщины.

Бедир, который все это время глядел на огонь, поднял голову. Голос Ирлы был тих, но он слишком хорошо знал свою супругу. Даже будь эти слова упреком — такой упрек был бы справедлив. Но она просто сказала правду… и это ранило сильнее любых упреков. Бедир повернулся к жене, и его глаза странно блеснули.

— Ты права, моя госпожа, — его голос был строг и полон нежности. — Я слишком самолюбив, в этом моя вина. Ты и наш сын — самое дорогое, что у меня есть. Но я слишком о многом не догадывался. Еще раз прошу: прости меня.

Ирла вздохнула и мягко отмахнулась.

— Не надо просить прощения. Я не обвиняю, и ты ни в чем не виноват. Мы имеем дело с богами, а их пути неисповедимы. Это лабиринт, узор, который смертным не дано разобрать. Все, что нам остается — это хранить в себе веру и не терять надежды. Посему… пока нет доказательств, что наш сын погиб, мы должны верить и надеяться. — Она одарила супруга теплой улыбкой: — А сейчас я пойду в молельню.