Тайный агент. Сборник фантастических повестей и рассказов - Мак Рейнольдс

— Сэр, — с серьезным видом сказал я, — возможно, мистер Блакстон попал в точку, когда упомянул о том, что в городском Центре предварительно обкатывается множество рекламных кампаний. Средний американский город, центр страны, ни восток, ни запад. Интуиция мне подсказывает, что эта компашка из радикального центра использует наш город для проверки.

— Проверки на что? — хмыкнул по–прежнему грустный Уилкинз.

Я посмотрел на него.

— Чего они пытаются достичь? — добавил он.

— Это заговор, — слабым голосом ответил я.

— Заговор против чего? Каковы их цели?

Вот тут–то я и попался. Голова отказалась работать. На ум ни черта не шло.

В конце концов Уилкинз снова покачал головой.

— Счастливчик, мальчик мой, билет ты вытащил несчастливый. Нельзя полагаться на то, что твои интуиция и нюх на новости всегда будут безошибочны. Не беспокойся, средняя зарплата сохраняется за тобой, а то, как ты отыскал жертву киднэпинга — похищенного ребенка Шульцев и потрясающие фотографии ограбления банка бандой Долли Теттера, навсегда останется в анналах журналистики.

Я постарался, впрочем не особо напрягаясь, выразить беспокойство.

— Вы думаете, мне стоит бросить это дело, сэр?

— Боюсь, что так, Счастливчик. Боюсь, что я на этом даже настаиваю.

— Хорошо, сэр. Хозяин — барин.

Он лучезарно улыбнулся.

— Не надо ставить так вопрос, Счастливчик. Здесь, в «Джорнал», мы все — одна команда. Работаем в одной упряжке. — Уилкинз снисходительно подмигнул. — Вот только, куда она будет тянуть, решает тот, кто сидит в моем кресле.

— Да, сэр. — Я поднялся, поняв, что свободен. И тут он меня убил одной фразой:

— Да, и напомни Чернышу, что сейчас ты свободен. Ну, на случай каких–нибудь поручений!

Я вздрогнул. Никогда не знаешь, каким пыльным мешком и из–за какого угла получить до голове. Другими словами, отныне я не был разъездным репортером и не мог разыскивать материалы для своих статей самостоятельно. С этого момента я должен был выполнять поручеяня Блакстона. И я был далек от иллюзий. Не пройдет и недели, как старый профи обнаружит, что я не способен отличить сенсацию от некролога. Он уже и так в этом сомневался.

У Старой Головешки присутствовало чувство юмора, или, по крайней мере, он так думал. Для первого раза он послал меня на банкет Армии Спасения — региональную встречу офицеров рангом от капитана и выше.

У меня тоже было чувство юмора, или, по крайней мере, я так думал. Перед началом банкета я подошел к докладчику и получил текст его речи. После чего сообщил ему, что у меня очень важная встреча, и, вильнув хвостом, исчез в направлении «Дыры».

Беда заключалась в том, что за очередной кружкой «темного» почему–то следовала другая, и в редакции я появился как раз перед тем, как пришла ночная смена.

Блакстон встретил меня сладенькой улыбкой.

— Счастливчик Майерс, гениальный лауреат Пулитцеровской премии, — пробурчал он. — Полагаю, от статьи о священниках, которую собирается написать сачок, раскалятся провода всех телеграфных агентств — от Рейтера до ТАСС.

Остальную часть беседы вспоминать мне бы не хотелось.

После ее окончания я вернулся к темному пиву Сэма.

К счастью, на следующее утро я был свободен. Немедленно бежать в редакцию нужды не было, и я отправился домой к Морту Циммерману, чтобы вытащить его из постели.

Он уставился на меня из дверей. Единственной его одеждой были пижамные штаны. Хилость шеи подчеркивала копна черных волос, которая с равным успехом могла бы служить тюфяком или блошиным зоопарком.

— Что тебе нужно в этот час ночи?

— Сейчас десять часов утра, — ответил я, пролезая мимо него в неопрятную гостиную.

— Черт побери, я пишу с полуночи и до рассвета!

— Знаю, — сказал я. Бросив несколько номеров «Циника» и «Мизантропа» на журнальный столик и сдвинув в сторону пачку «Иконокласта», я освободил себе место на диване.

— Мне нужно с кем–нибудь поговорить, — заявил я усаживаясь.

— Почему со мной?! — взревел он. — Кофе будешь?

— Да. А почему бы и не с тобой? Ты слабее меня и не смог бы выставить меня вон.

— Ничего себе шуточки с утра, — проворчал он, исчезая на кухне.

Пока он отсутствовал, я взял номер «Циника» и стал с грустью перелистывать страницы.

Передовица была посвящена момизму. Из того, что я увидел, можно было заключить, что большую часть материала автор взял из старой классической книги «Поколение насмешников», которая сделала написавшего ее Уайли несостоятельным и безвестным еще несколько десятилетий назад.

В другой статье развивалась мысль о создании организации «Ветераны будущих войн». Идея заключалась в том, чтобы начать выплату пенсий подросткам, дабы те могли насладиться материальными благами, пока достаточно молоды и здоровы. Задавался вопрос: почему ветеранскими льготами, устанавливаемыми правительством, должны пользоваться только те, кто выжил? Те, кто будет убит, должны их тоже получать, пока война даже и не началась.

Со вздохом я отложил журнал обратно на столик. В это время в комнате появился Морт с бумажным пакетом сахара и двумя чашками кофе, из которых торчали ложки.

Я взял чашку, зачерпнул ложкой сахар из пакета и кивнул на журналы.

— Все еще продаешь им свои заметки?

— Да так, по случаю, — равнодушно ответил Морт. Он уселся в мягкое кресло, не обращая внимания на бумаги и грязное полотенце, которые там уже лежали. — Конкуренция становится все жестче. Когда они только начинали выходить, можно было продать все, что ни напишешь. А сейчас в игру вступила куча профессиональных внештатных журналистов, вылетевших из других изданий. Тягаться с именитыми писателями мне не по плечу.

— А что случилось с журналами для мужчин? — спросил я угрюмо. — Ну, этими, которые обычно публиковали статьи о безразмерных купальных халатах и подобных вещах?

Он отхлебнул кофе, но счел его слишком горячим.

— Это был последний всплеск, — пробрюзжал он. — Некоторые выходят до сих пор, да и те перешли на заметки типа публикуемых в «Цинике» и «Иконокласте». Я тут продал на прошлой неделе одну штуку в «Проказливый плейбой» — как избежать призыва в армию.

— Как избежать призыва?

— Вот именно. Существует множество способов. Некоторые даже законны. Один из них — совершить хулиганский поступок. Стащить аэрокар или что–нибудь еще. Ты попадаешь на учет в полицию, а преступники в армии не нужны. Или можно «закосить» на медицинской комиссии, принимая сердечные стимуляторы. Или я знаю парня, который не возражал против призыва, но, попав на призывной пункт, стал все время шататься по баням. В конце концов он предстал перед местными медиками, которые его спросили: «Нравятся ли вам девушки?» Он ответил: «Надеюсь, у них все в порядке», и это был конец его военной карьеры. Потом…