Дневники св. Николая Японского. Том ΙV - Николай Японский

В половине пятого часа Симбокквай окончился. Потом прощались христиане, прибывшие из Фукурои и Удзуми. Из Фукурои были: Давид Муромацу, Петр Фурусака и Нисио. Давид — старейший и бывший лучшим из тамошних христиан, всегда усердно служивший Церкви, в последнее время скомпрометировал себя тем, что совершенно по–язычески отдал дочь свою (учившуюся некогда здесь в Женской школе) за Петра Фурусака, который, влюбившись в нее, чтобы жениться на ней, прогнал свою прежнюю жену; Нисио был сватом; свадьбу отправили по–язычески; на ней был даже тогдашний там катихизатор Яков Ивата — мол, «не как катихизатор, а как частный человек», как он отвечал потом на укор за это о. Матфею. О. Матфей не раз уговаривал Давида Муромацу не нарушать Христова Закона о браке, но он был глух к убеждениям. Зато теперь какое же сконфуженное лицо у него! Я едва узнал его; если б я не слышал уже о его проступке, то никак не преминул бы догадаться, что учинил что–то противозаконное. Фурусака и Нисио носили на лице своем печать противохристианского деяния.

Из Тоёхаси был самый почтенный член тамошней Церкви, седой старец Симеон Танака с женой Ниной и приемышем Андреем. Из Хамамацу — доктор Моисей Оота с женой Лидией и детьми. Катихизаторы ведомства о. Матфея Кагета были все, за исключением Якова Ивата и Акилы Хирота — вероятно, потому не явившихся, что стыдно им — успеха по проповеди у них никакого; Якова Ивата о. Матфей просил меня теперь же взять от его, ни к чему не годен, только в запущение приводит те места, где бывает; но я оставил до Собора. Все катихизаторы с о. Матфеем во главе рассказали мне подробно о состоянии своих Церквей, так что я как будто побыл в каждой Церкви. И пришло мне на мысль: отныне побудить других священников тоже производить подобные Симбоккваи по своим приходам, а мне отправляться на них; в год я мог бы, без ущерба для других дел по Миссии, побыть на четырех–пяти Симбокквай’ях, а в четыре–пять лет посетить таким образом всю Церковь. Путешествовать по всем Церквам когда мне еще удастся! Да и удастся ли когда? На кого оставить тут дело? А на Симбокквай нужно всего четыре- пять дней — каковое время всегда можно уделить.

Еще мысль: предложить христианам по Церквам из своей среды избирать для себя служителей Церкви; избранного, кто бы он ни был — ремесленник, купец, земледел — присылать на год в Катихизаторскую школу изучить Догматику, Священную Историю и прочее самое необходимое; в то время, когда он будет учиться, давать пособие его семейству; если местная Церковь не в состоянии давать все, Миссия поможет, но не более как на половину; по возвращении из школы он примется за свои обычные занятия, а в свободное время будет проповедывать, по праздникам же совершать молитву с христианами; со временем таковые, по желанию своих местных христиан, могут быть поставлены и в священники. За исполнение религиозных обязанностей между язычниками и христианами местные христиане должны вознаграждать его деньгами или местными продуктами. Я развил эту мысль вслух христиан и катихизаторов в Церкви, а о. Матфею поручил, при дальнейшем его посещении Церквей, везде передать это христианам и убеждать их привести в исполнение. Увидим, откликнется ли хоть одна Церковь на это. А на Соборе нужно будет всем священникам внушить это — Другого средства добыть служащих Церкви я пока не вижу; доселешнее же оказывается крайне не достаточным: в Катихизаторскую школу почти никто не идет; в Семинарию — весьма мало, да и из тех опять уходят, как и на днях двое ушли.

С семи часов вечера назначена была проповедь для язычников, о чем объявлено было по городу. В половине восьмого Василий Таде начал: «О необходимости религии» — собственно, в ожидании людей, потому что уже в половине его ленивого плетения я стал считать и насчитал всего тридцать пять человек. Впрочем, мало–помалу собралось человек до ста. После него я сказал обычную начальную язычникам; кончил около десяти часов; слушали внимательно; между слушателями был один американский миссионер, методист, уже одиннадцать лет живущий в Оказаки и имеющий христиан здесь (человек тридцать пять, говорил он) и в окрестности; сел было по–японски — я пригласил его сесть на принесенный стул; проповедь я говорил тоже сидя на стуле. Кончивши проповедь, еще поговорил с братиею о церковных делах, обещал, между прочим, заказать и прислать большую запрестольную икону Святой Троицы вместо теперешней небольшой — Тайной вечери, которой совершенно не видно из–за амвона. В одиннадцать часов все разошлись, благодаря Бога за добрый день.

14/27 апреля 1900. Пятница

Светлой Седмицы.

Из Оказаки до Тоносава.

В семь часов утра выехал из Оказаки. Как ни убеждал вчера братию не беспокоиться проводить меня, а заниматься утром каждому своим делом, собралось много, а один из церковных гию, старик Гото, хотел даже проводить до Токио, но я настоятельно остановил, сказав, что мне нужно по дороге заехать в Тоносава и Одавара. На станциях в Тоёхаси, Фукурои и Сидзуока христиане ждали — выходил к ним благословить их; надавали подарков — чаю, фруктов. Судья Иоанн Исида, в Сидзуока, сказал, между прочим, что задумывает выйти в отставку и сделаться проповедником; это может статься; он и прежде, по благочестию, некоторое время жил в Катихизаторской школе. В четыре часа вышел из вагона в Коодзу и по электрической дороге — в первый раз здесь по ней — в конце шестого часа прибыл в Тоносава. Нашел здесь все в порядке: крыши нигде не текут; работы в прошлом году по постройке бани и разборка перегородки в доме произведены хорошо.

15/28 апреля 1900. Суббота

Светлой Седмицы.

Из Тоносава в Токио.

Вновь осмотрел все здания и сад, так как вчера за наступившею темнотою не мог хорошо это сделать; дал Михею денег на глиняные трубы для проведения воды, на цемент и прочее и, погулявши по саду, в десятом часу отправился в Одавара. Здесь остановился — главное, чтобы убедить Луку и Марию Такахаси примириться с братиею, ходить в Церковь и не отлучать себя от Святых Тайн. С о. Василием пошел к ним, и, слава Богу, на этот раз удалось смягчить их сердца: обещались исповедаться, причаститься Святых Тайн и опять быть со всеми по–братски. Дай Бог им! За ними, конечно, последуют и другие немногие, остающиеся еще отщепенцами; и таким образом прекратится это смущение, происшедшее от неуменья о. Петра Кано управить церковию, а главное — от диавола. О. Василий Усуи, кажется, имеет разум управить. Помоги ему Бог! В храме у него нашел все в образцовой чистоте и порядке.

В пятом часу сыскался домой, на Суругадай. В шесть часов всенощная.