Старая сказка про принцессу - Татьяна Николаевна Гуркало

общался когда-то пчелов, подрались. И остался от ордена, стремившегося к завоеванию мира, Мышкин хвост, которой без мыши долго не просуществовал.

Куда в итоге этот хвост, состоявший из троицы выживших, делся, пчелов не знал. Он просто однажды пришел и обнаружил, что подземелья абсолютно пусты. Даже трупов не было. То ли они самоутопились в реке, протекавшей под землей ниже тоннелей, то ли тоже ушли.

И с чего кто-то решил, что с помощью росших под землей грибов можно стать богом, пчелов тоже не знал. Разве что кто-то нашел древние записи и что-то напутал. С людьми иногда такое случается. Тем более, все еще питавшуюся от природного источника сеть, на которой фактически держатся подземелья, действительно можно принять за признаки могущества.

С пчеловом согласились.

И специалисты по накопителям подтвердили, что ничего способного удивить грибы в себе не накапливают. Стандартные заготовки под накопители и взять могут больше и держат дольше. Из грибов вообще текло как из решета. Правда и впитывали силу они как губки. И если суметь ее как-то там удержать…

На рассуждениях об «удержать» Ленц, подслушивающий высоконаучный разговор, был замечен, выгнан и отправлен спать. Почему именно спать, ему не объяснили.

У Томии, пытавшейся высмотреть кандидатов в женихи из родного мира, подслушать получилось лучше. И она, ко всему хорошему, еще и узнала, что в грото-зале ритуальщики обнаружили подозрительный рисунок, не вписывающийся в изначальную сеть. И заподозрили, что он часть чего-то совсем другого, слишком уж безобиден был сам по себе. А где искать остальные части и что оно могло значить, они, к сожалению, пока даже не представляли. Но были уверены, что рисунок новый, а просто так рисунки поверх чужих сетей никто сплетать не станет.

А спустя еще день в продолжавший разрастаться лагерь приехал недовольный миром дознаватель и привез с собой невзрачный камень, закутанный в кусок серой ткани.

Дознаватель вместе с камнем скрылся в одной из палаток и вскоре туда стали по очереди водить любителей плащей и невинных девушек. Ничего толкового от них, видимо, не добились даже с помощью камня, потому что когда эти болваны закончились, дознаватель вышел из палатки, поругался в яму, написал кому-то письмо и потребовал еды. Недовольство он прямо изучал и расспрашивать его никто не рискнул.

Правда еда вернула ему самообладание и со студентусами, Ваней, Томией, Весяной и каким-то странным заросшим бородой мужиком он поговорил спокойно, без угроз. Убедившись, что никакого отношения к любителям плащей они не имеют, дознаватель их отпустил и позвал Льена. И выскочил сын кор-графа из его палатки в таком настроении, что уже его никто не рискнул трогать. До самого вечера. А утром он пришел сам и заявил подопечным, что они едут во Вторую Школу Пятилистника. Где им всем предстоит тихонько сидеть и неизвестно чего ждать. Потому что ерундой творящейся рядом с этим болотом заинтересовался сам король. А ему лучше не перечить и под ногами у его личных дознавателей не путаться.

— Ну вот и закончились наши приключения, — сказала Томия, пытаясь высмотреть заросшего бородой мужика, словно специально от нее прятавшегося и не позволявшего себя расспросить.

Шелест только хмыкнул. Если он что-то понимал в приключениях, то так просто они себе закончиться не позволят. И готовым нужно быть к чему угодно.

Ближе к обеду, после всех наставлений, уговоров никуда не сворачивать и ни во что не ввязываться и откровенных угроз, если таки ввяжутся, выяснилось, что кроме лошадей и привычной уже компании, Льену в нагрузку дают того самого заросшего бородой мужика. Зачем, никто толком объяснить не пожелал. Сказали только, что он мечтает ознакомиться с реалиями местного образования и его решили для начала послать в школу похуже.

— Ага, решили, что испугается и испарится туда, откуда появился, — сделал вывод Ленц, и на удивление, его никто не стал поправлять.

Вид у мужика был дерганый и недовольный. Когда он уже садился на лошадь, сверля Льена недовольным взглядом, к нему подошел тот дознаватель, который приехал с «камнем правды» и ласково-ласково напомнил, что маячок нужен всего лишь для всеобщего спокойствия. А потом еще и выразил надежду, что столь разумному человеку он поможет не наделать глупостей, не потеряться в лесу и случайно не потерять спутников. Чем уж этот несчастный заслужил столь пристальное внимание, никто так и не понял. Но Томия стала мрачная-мрачная, а Ваня, неожиданно для всех, сделал вывод, что это темная личность, которая, видимо, умеет гораздо больше, чем пыталась показать. Вот ее и пометили, чтобы в самый неподходящий момент неожиданно не всплыла в самом неожиданном месте.

За свои выводы Ваня получил еще более недовольный взгляд, чем до этого Льен за свое главенство, но его это проняло не больше, чем угрозы преподавателей Ленца.

Провожать компанию больше никто так и не вышел. Даже парочки напутственных слов не сказали напоследок.

— Наверное они в нас верят, — умилился за всех Ленц и компания отправилась во Вторую Школу Пятилистника.

И даже ехала без каких-либо приключений целых два дня. Приключения то ли отстали, как Ванины ежи и догонят позже, то ли устраивали где-то засаду на путешественников, но пока они никого не трогали. Студентусы из-за этого даже заскучали, им вообще нечем было заняться. Вот Весяна, например, беспокоилась о ребрах и ране укротителя ежей и медведей гораздо больше, чем он сам, и скучать ей было некогда. Ваня в свою очередь пытался отогнать начинающую лекарку от своих ребер пошлыми анекдотами, перевязку доверял только Льену, а мазал целебной мазью подживший бок вообще сам. В общем, ему тоже было чем заняться. Томия и заросший бородой мужик мрачно молчали и одаривали друг друга подозрительными взглядами и тоже, видимо, не скучали. А студентусам заняться было нечем. Льен, правда, попытался увлечь их написанием отчетов, но прочитав написанное на первом же привале, коротко ругнулся и сказал, что за это дознаватели точно всех запрут в подвале под дворцом. С чем и отстал до лучших времен, и письменного разрешения писать в отчетах о любителях плащей и невинных девиц.

На третий день Шелест не вынес зрелище Томии, мрачно едящей куриную ногу, подошел к девушке и спросил, чем ей не