Туманная радуга. Том 2 (СИ) - Бугрим Ксения

— Да, у меня есть небольшая косметичка…

— Ну так используй ее по назначению. У тебя — минут двадцать пять. Помимо аптеки, мне еще нужно в гараж к отцу — он попросил отнести туда его инструменты.

Взяв коробку с инструментами, Костя покинул квартиру. Он не стал закрывать дверь на ключ, а просто захлопнул ее. Видимо, даже не предполагал, что Ира может посметь уйти. Проследив из окна и убедившись, что он вышел со двора, девушка начала спешно собираться домой. Через пару минут она уже была готова к выходу, но вместо того, чтобы открыть входную дверь, прямо в обуви помчалась обратно в комнату Кости. Она толком не понимала, что заставило ее пойти на риск и вернуться. Просто чувствовала, что так нужно.

Оказавшись в комнате, Ира освободила от книг левую сторону верхней полки книжного шкафа и обнаружила там что-то вроде мини-сейфа. Он представлял собой металлический ящичек размером с обувную коробку, и на нем висел небольшой замок. Девушка метнулась к подоконнику, присела, нашла место, где плинтус неплотно прилегал к стене и, отогнув его, дрожащей рукой нащупала ключ.

Открыв Костин тайник, она обнаружила там большую пачку фотографий, пару болванок и флешку. На самых первых фотографиях из пачки была изображена Вероника. Ира уже видела их все на страницах в социальных сетях. Очевидно, Костя взял их оттуда же. Примечательно было то, что большинство фотографий имело разные повреждения: где-то Вероники были выжжены глаза или исцарапано лезвием лицо, а где-то все тело было исполосовано шариковой ручкой. А еще почти на каждом изображении имелась одна и та же надпись: «Шлюха». Нетронутыми остались всего две пляжные фотографии, на которых Вероника была в купальнике.

Все это выглядело довольно жутко, но все же не шло ни в какое сравнение с тем, что Ира увидела дальше. Изображения мучений домашних животных, некоторые из которых и вовсе были мертвы, заставили ее волосы встать дыбом. Слезы подступили к ее глазам, размывая последующие картинки, так что она едва могла разобрать, что на них такое. Дойдя до последних кадров, где Вероника с Костей были в постели, Ира сначала хотела убрать всю пачку обратно в ящик. Но, приглядевшись в последний момент, она ахнула — обнаженной девушкой с фотографий была вовсе не Вероника, а Алина, Костина бывшая. Наспех вытерев слезы, Ира внимательно просмотрела все изображения и нашла то самое, которое Костя показывал ей с телефона. На оригинале на женской руке не было никаких родинок. Теперь все встало на свои места. Незначительные, как ей раньше казалось, детали и странности в его поведении вдруг сложились в единую ужасающую картину.

Ира уже не помнила, как убирала все Костины секреты обратно в тайник, прятала ключ под плинтус и ставила на место книги. Не помнила, как захлопывала за собой дверь и как добиралась до дома. Немного прийти в себя ей удалось, только когда она оказалась возле своего подъезда. К ее удивлению, Костя даже не пытался выйти с ней на связь. После ее ухода он как будто бы забыл о ее существовании. Ира очень надеялась, что он не передумает. И вот, спустя три дня после случившегося, девушка наконец решилась прийти к Веронике.

— Я до сих пор не могу поверить, что ему так легко удалось обвести меня вокруг пальца, — еле сдерживаясь, чтобы снова не расплакаться, прошептала Ира. — Эти две родинки можно было пририсовать в любом фоторедакторе, но в тот момент это почему-то не пришло мне в голову! Я даже не удосужилась посмотреть остальные фотографии, просто поверила полузнакомому парню на слово! Немыслимо! Все это время я была как под гипнозом. Впрочем, это довольно жалкое оправдание, чтобы ты смогла меня простить. Я…

Вероника не дала ей договорить:

— Мне не за что тебя прощать, это я во всем виновата! Если бы я не скрывала от своих подруг, что с начала года за мной по пятам ходит ненормальный одиннадцатиклассник, все могло быть иначе. Но поскольку никто ничего не знал, то мне пришлось умалчивать еще кучу всего, что было так или иначе с связано с этим психопатом. К примеру, еще до прихода Вити в нашу школу, Селоустьев сказал мне, что он его двоюродный брат, но вам с Зинаидой я об этом упоминать не стала. А потом мы познакомились с Витей лично, и оказалось, что он в курсе наклонностей своего родственника. Нас изначально объединила эта тема, и только благодаря этому мы стали друзьями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вероника хотела максимально сократить свой рассказ, чтобы поскорее вернуться к более важным вещам. Например, выяснить, не нужен ли ее подруге врач или любая другая помощь. Но, поняв, что парой фраз просто невозможно изложить всю суть, девушка все-таки решила рассказать обо всем подробно, начав со дня злополучного знакомства с безумцем. Она старалась не упускать даже самые незначительные детали, но ей все же пришлось сохранить в тайне правду о Витиной ориентации. Вероника никогда не умела врать, и поэтому описание знакомства с его родителями вышло не очень правдоподобным. Разумеется, это не осталось без Ириного внимания. Дослушав всю историю до конца, она сказала:

— Скажи мне правду. Вероника, пожалуйста. Я уже и так знаю, что Костя выдумал все от и до, но фотографии, где вы с Витей держитесь за руки и обнимаетесь, были настоящими. Да и сама просьба прикинуться его девушкой тоже выглядит странно. Вы ведь с ним на самом деле встречаетесь, да?

Вероника запустила руку в волосы и испустила протяжный вздох. Лихорадочно пытаясь придумать что-нибудь правдоподобное, она испуганно глядела на Иру, а та, в свою очередь, мрачнела с каждой секундой.

— Выражение твоего лица красноречивей любых слов, — горько произнесла она, поднимаясь из-за стола. — Знаешь, а я ведь сразу бы все простила, скажи ты правду…

Какое-то время Вероника так и продолжала сидеть на кухне. Наконец, поняв, что выхода нет, она помчалась в прихожую. Ира уже успела одеться и была близка к тому, чтобы открыть дверь и уйти.

— Ира, погоди! Витя — гей!

— Вероника, скажи честно, тебе сейчас совсем не стыдно?

— Нет, потому что я не вру. Он и правда гей.

Ира с подозрением на нее взглянула:

— Ты показывала фотографию с его девушкой из Голландии, которая виснет у него на шее.

— Это сестра его парня.

— Что-о??

— А что тут такого? — пожала плечами Вероника.

— Просто… просто это как-то странно.

— Не вижу ничего странного. Витя хорош собой, разве ж у него не может быть парня?

— Вероника, ты сейчас меня разыгрываешь, да? Какой из него гей? Я видела, как он на тебя смотрит. Ему явно нравятся девушки.

— Иногда мы видим то, чего нет. Просто боимся, что наши опасения окажутся правдой. Давай я тебе все расскажу, а? Обещаю, больше никаких секретов.

Вероника подошла к подруге и начала стягивать с нее куртку. Та не стала сопротивляться и даже присела на пуфик, чтобы снять сапоги.

— У тебя есть фотка, где он и его парень вместе?

— Ага. Витя наверняка меня убьет, но я уже так устала от вранья, что готова даже умереть.

В тот день Ира осталась у Вероники с ночевкой. Наконец они обе смогли как следует выговориться и все обсудить. Теперь у них действительно не осталось никаких секретов друг от друга.

— Представляешь, — сказала Ира, — я только сейчас осознала, почему он не хотел, чтобы ты узнала о наших отношениях. Боялся, что ты сможешь вовремя среагировать и рассказать мне, какой он человек. Тогда бы у него не осталось шансов использовать меня в своих целях. Какая же я дура!

— Ты не дура. Просто раньше тебе не попадались мерзавцы. Ты даже вообразить себе не могла, что один из них — уже рядом с тобой. Мало кто на твоем месте заподозрил бы одного из самых лучших учеников школы в чем-то плохом. Мне повезло больше: Селоустьев открыл мне свою сущность с самого первого дня нашего знакомства. Я заранее знала, с кем имею дело. Так что не вини себя. Ты не можешь быть виновата в поступках других людей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

С каждой минутой все больше осознавая произошедшее, Вероника чувствовала, как внутри нее нарастает ненависть. Никогда раньше она не испытывала ничего подобного. Она была готова убить Селоустьева за изнасилование своей подруги, но Ира взяла с нее слово, что об этом никто никогда не узнает.