Архивы Дрездена: История призрака. Холодные дни - Джим Батчер

Магия – это жизнь. Отдельные разновидности смерти – убийство, например, – воздействовали на ее чувства как чудовищный, оглушительный скрежет. А я затащил ее в это чертово подобие концертного зала, где такой скрежет издавало сразу несколько оркестров. Не говоря уже о том чудовищно огромном, чудовищно жестоком магическом заклятии, равного которому не знали последнюю сотню лет… Вот я, скажем, в магическом отношении избыточной чувствительностью никогда не отличался, но все равно в моей памяти, которой полагалось бы хранить несколько минут, следующих за тем загадочным взрывом, зияет чудовищный пробел.

А уж если мне пришлось более чем несладко, что тогда говорить о Молли. И ведь ее в придачу к этому еще и подстрелили, едва не убили. В прошлый раз, когда я ее видел, она лежала без чувств от потери крови.

Ошибка. Сплошная чертова ошибка на ошибке. В тот момент я настолько зациклился на необходимости спасти Мэгги, что позволил Молли уговорить меня включить ее в отряд. Подумай я над этим здраво, я бы ее туда на пушечный выстрел не подпустил. Я убедил бы ее оставаться дома, прикрывать наши тылы или, допустим, дежурить в машине. Собственно, раньше, собираясь на очередное побоище, я именно так и поступал. Такое обилие магического шума могло сказаться на ее рассудке.

Впрочем, возможно, и сказалось.

Даже если ее рассудок и покоился на хорошем, солидном фундаменте, для того чтобы его повредить, не нужно какой-то там супермагии – вполне достаточно и прикосновения смерти. Возвращающимся с войны солдатам это известно уже не одно столетие. Посттравматическое стрессовое расстройство, связанное с тяжелыми ранениями, сломало жизнь множеству людей – людей, которые не обладали магическим даром, способным дать выход их гневу, страху, горю или чувству вины.

И кто, скажите на милость, занял мое место? Проклятущая Леанансидхе, официальный представитель самой Ее Извращенного Величества, по сравнению с которой Ницше с Дарвином показались бы сентиментальными романтиками.

Звезды и камни! Когда Молли настояла на своем участии, почему я просто не сказал ей: «Конечно, Кузнечик, добро пожаловать со мной. Мне всегда хотелось породить собственного психически изуродованного монстра…»

Черт! Не такое наследие мне хотелось оставить после себя. Честно говоря, я вообще не слишком задумывался о своем наследии, но израненная сердцем и душой ученица, за которой, возможно, охотятся ее же бывшие друзья, определенно в мои планы не входила.

– Ох, детка! – прошептал я в пустоту. – Прости меня, Молли.

Как выяснилось, призраки могут плакать.

– Здесь, – произнес знакомый голос.

Прошло сколько-то времени – не знаю точно сколько, но не очень много. Возможно, день уже начинал клониться к вечеру. Трудно судить из могилы.

– Ты здесь ни разу не был, – возразил другой. – А я ходил на похороны. Откуда, черт подери, тебе известно, где его могила?

Я услышал, как Фитц испустил вздох, исполненный такого драматизма, на какой способны только подростки, поскольку любого другого разорвало бы на части.

– Вот эта яма с большим пентаклем на плите?

Последовала раздраженная пауза, вслед за которой голос Баттерса подтвердил:

– Угу. Может, и эта.

Под чьими-то подошвами заскрипел мокрый снег, потом на краю могилы возникли Фитц с Баттерсом и уставились вниз.

– Ну? – спросил Баттерс. – Он здесь?

– Откуда мне, черт подери, знать? – отозвался Фитц. – Я мертвецов не вижу. Я их только слышу. А здесь не слышу ничего.

– Привет, Фитц, – сказал я.

Парень подпрыгнул. Он снова переоделся в свою старую, но выстиранную и местами даже поглаженную одежду, накинув поверх одно из старых пальто Фортхилла.

– Господи! Ага, он здесь.

– С ума сойти, – заявил Баттерс. – Привет, Гарри. А ну, приятель, помоги мне спуститься.

– А чего вам помогать? Здесь не больше пяти футов. Просто прыгайте вниз.

– Прыгать? В могилу? Да ты меня за дурака держишь? С таким же успехом можно напялить красную рубаху и наняться в группу высадки. Там снег, лед и грязи полно. Шею свернуть проще простого.

– А что, доктора все хнычут, как девчонки? – поинтересовался Фитц.

– Но-но! Эта девчонка до сих пор жива только потому, что избегает делать глупости.

Фитц фыркнул:

– Ну да. Я вам помогу, поскользнусь, и мы свернем шею оба.

Баттерс приподнял бровь и хмыкнул:

– Хм. Тоже верно.

Я сжал двумя пальцами переносицу:

– Ох! Адские погремушки, парни. Выберите наконец что-нибудь одно – или убирайтесь, или кончайте кокетничать и спускайтесь сюда.

– Ха-ха, – сердито буркнул Фитц. – Он только что обозвал нас пидорами.

Баттерс заморгал:

– За то, что мы не прыгаем в могилу, из которой, возможно, потом не выберемся? Это как-то бесчувственно.

– Да не за то, а… – Фитц снова издал вздох, исполненный классического подросткового нетерпения. – Ладно, просто дайте мне руку. Я вас туда опущу.

Баттерс еще немного повозился, убеждаясь, что Фитц стоит крепко, а потом спустился на дно моей могилы. Одет он был снова по-зимнему, на плече висела спортивная сумка. Оказавшись внизу, он отошел в тень и принялся расстегивать сумку.

– Что у вас там? – спросил я у Фитца.

– Неприятности, – коротко ответил тот.

– Нам нужна твоя помощь, Гарри, – сказал Баттерс.

– Эй, постойте, – нахмурился я. – Как Баттерс тебя нашел, Фитц?

– Он спросил-таки, – сообщил Фитц Баттерсу.

Коротышка-патологоанатом кивнул:

– Гарри, я тут узнал от Мёрфи, что вы решили заняться социальной деятельностью. Нетрудно было вычислить, к кому вы обратитесь за помощью, вот я и отправился в церковь потолковать с Фортхиллом. Только его там не оказалось.

Фитц прикусил губу:

– Послушайте, Дрезден. Мы говорили с отцом. И он решил, что ему надо поговорить с Аристидом обо мне.

Я потрясенно моргнул и оттолкнулся от откоса могилы:

– Что?

– Я пытался его отговорить, – продолжал Фитц. – А он меня не слушал. Он… мне показалось, он разозлился. Но он сказал, что разберется с этим, пока дело не дошло до бойни.

Адские погремушки! В прошлом мне приходилось пересекаться с такими типами, как Аристид. Если ему понадобится, он пришьет Фортхилла без малейших колебаний. Священнику угрожала опасность.

– Мёрфи вломилась бы туда с пистолетом наготове, – вставил Баттерс. – Она мне руки вырвет, если узнает, что я ей не сказал. Нам нужно, чтобы вы помогли нам в этом деле.

– Но это же безумие! – возмутился я. – Врываться туда без подготовки…

– Поздняк метаться! – отрезал Фитц. – Послушайте, Фортхилл все равно уже там. Я только-только с ним познакомился, но… но… я не хочу, чтобы он из-за меня пострадал. Надо спешить туда.

– Я не могу, – вздохнул я. – Не могу передвигаться на свету.

– Мы об этом подумали, – сообщил Фитц. – Баттерс говорит, вам нужен экранированный сосуд.

– Это Баттерс говорит? – ехидно переспросил я.

Баттерс распрямился, доставая из сумки