Синий Шихан (Роман 1) - Павел Федоров

Степь, мертвая, осенняя, расстилалась, ограниченная на горизонте серыми, угрюмыми холмами. Среди сухого ковыля, пригретая еще не остывшим солнцем, пробивалась сочная зеленая трава.

Василий, подтянув опущенные поводья, рысью поехал к станице.

Важенина он застал дома. Тот чинил висевшую под навесом сеть. Увидев въехавшего во двор Василия, Захар Федорович пошел к нему навстречу.

- Здравствуй, человечище! Каким ветром занесло? Почему в праздник не был? - спрашивал Важенин.

- Прости, дружище, не мог. У нас там такие развернулись дела... Слыхал поди?

- Кое-что знаю, - кивнул Важенин и пригласил гостя в дом.

Василий рассказал о событиях на прииске и о том, что задумал Иван Степанов.

- Он у тебя не был?

- Пока нет.

- Может он вызвать казаков? - спросил Василий.

- Не знаю. Все зависит, что предпримут ваши рабочие и как решит атаман, если к нему обратится Ивашка. На золотой песок все жадны... Дело нехитрое. Повелит сыграть на трубе, соберет казачков, произнесет какую-нибудь дурацкую речь. Думаю, что найдутся охотники. К тому же если перед носом золотом побренчать и водочкой подхлестнуть... Такие случаи бывали. Нанимал же Иван казаков брата догонять.

- Там было дело семейное, а тут тысячи рабочих, - возразил Василий. Подумай и пойми, чем это может закончиться.

- Понимаю. Как не понять!

- Ты знаешь, как настроены рабочие? Силой тут не возьмешь. Народ сильнее группки казаков. Встретят их достойно. Да и времена сейчас другие.

- Знаешь, Вася, ты мой друг. Я тебе многим обязан. Ты мне раскрыл на многое глаза. По-иному и на всю нашу казачью жизнь гляжу, и мне сердцем, признаюсь тебе, иногда стыдно становится... Хорошо, что ты приехал.

- Что думаешь делать?

- Прежде всего со своими полчанами поговорю. Они ведь в Маньчжурии были, видели, как донцы пики опустили, отказались солдат усмирять. Разве ты забыл?

- Я-то, Захар, все помню...

- Они уважают меня больше, чем Гордея. Не пойдут. И других утихомирят. А атаманишку я сейчас же на рыбалку отправлю, свои сети ему отдам, скажу, что подуст стеной пошел... В случае чего пригрожу наказным атаманом и всякими другими последствиями. Он дурковат и трусоват. Все, что в моих силах, сделаю. Можешь на меня положиться.

На том и порешили. Василий поблагодарил друга, попрощался и уехал.

Прежде чем ехать к атаману, Иван решил навестить Зинаиду Петровну. Она всегда давала ему дельные советы. В доме Печенеговой он попал к завтраку. Его усадили за стол. Но пить ему Печенегова не дала. Решение послать казаков на усмирение рабочих и Зинаида Петровна и Владимир поддержали.

- Проучить надо эту шантрапу, - подогрел Степанова молодой Печенегов.

Когда Иван Степанов приехал в станичное управление, Важенин был уже там.

- А где господин атаман? - поздоровавшись с писарем, спросил Степанов.

- Гордей Севастьяныч на рыбалку укатил... Рыбка, брат, косяками пошла... Не хочешь, Иван Александрыч, со мной поехать? Хорошо сейчас на Урале!

- Некогда пустяками заниматься, - поглаживая рыжие усики, ответил Иван. - Мне бы господина Туркова увидать. Такое дело, невтерпеж.

- Сейчас я за него. Ежели что надо, говори.

- А может, за ним сотского послать? Я бы своего коня дал... - Иван присел на скамью, шашку поставил меж колен. Зорко посматривая на него, Важенин начал понимать, как правильно он сделал, что наведался к своим однополчанам, сообщил им о степановской затее.

- Ты что парадную форму надел?

- Надо, значит... - помявшись, ответил Иван. - Видишь ли, надо бы сходку собрать... У меня на прииске бунт...

- Вот как! - покачал головой Важенин. - Да ты толком расскажи.

- Что тут рассказывать... Нашли мы самородок больше пуда весом, а его один китаец скрыть хотел. Ну, урядник, конешно, кое-кого за жабры взял. Китайца запер. Есть приказ его благородия горного исправника - всех китайцев с прииска долой. Они народ бунтуют. Ну, а за него вся артель вступилась. Пришли и с боем освободили китайца. Я распорядился зачинщиков уволить. Тогда они всех подбили, работу бросили и бунтовать начали. Унять их надо и на работу поставить. Казаков бы туда, я бы с расходами не посчитался...

- В чем же все-таки выражается их бунтарство? - начиная все больше волноваться, спросил Важенин.

- Продукты прекратили давать. А они продовольственные лавки собираются громить.

- Мне думается, до этого не дойдет. А выдавать продукты, по-моему, ты напрасно запретил.

- А что их, задарма кормить? Работу бросили, прииск убытки терпит! Это из чьего карману? - запальчиво кричал Иван.

- Но разве ты их даром кормишь? Они берут по заборным книжкам, а потом отрабатывают. Так ведь?

- Пусть будет так...

- Пока конфликт разбирается, продукты ты по закону обязан выдавать. У них же семьи, дети! Как ты этого понять не можешь!

- А ты откуда законы знаешь? Мне инженер Петр Эммануилович совет дал. А он законы получше нас с тобой знает. Бунтовать я не позволю и церемониться с ними не буду.

- Дурной совет тебе дал инженер... Ты меня извини...

- А ты не извиняйся...

- Это, пожалуй, верно, - спохватился Важенин. Перед кем извиняться-то? Он не любил этого краснолицего, располневшего человека с припухшими нагловатыми глазами. Давно ли вся станица считала его пустым горлохватом, а теперь миллионер. Дай ему волю, он все вокруг кровью зальет. "Хорошо, что казаки предупреждены, очень хорошо", - думал Важенин.

- Мой совет такой, - помолчав, продолжал Захар Федорович. Немедленно поезжай на прииск и свой глупый приказ о запрещении выдавать продукты отмени. Это только озлобляет рабочих и ни к чему хорошему не приведет. Дурно тебе посоветовали, очень дурно. Еще хуже - научили казаков у схода просить. Сейчас, Иван Александрович, времена не те. Да и станица это не войсковая часть. На такое дело не только станичный, но и сам наказной атаман не согласится. Есть горная инспекция, полиция. Начальство само должно разобраться, без всяких крутых мер. А кроме всего прочего, я не верю, чтобы китаец решился украсть самородок весом в целый пуд... Не верю. Поезжай, там на месте все выясни, а казаков булгачить и не думай. После японской войны и казаки стали не те, зря шашками махать не станут.

- Почему же это? - раздраженно спросил Иван. Из амбиции он решил идти напролом. - Почему казаки не те, разреши спросить? Что их, после японской войны бабьей юбкой опахнули, нежными мадамочками сделали? Они всегда защищали престол и отечество, и будут защищать от всяких бунтовщиков. Ты, Захар, какие-то туманные слова говоришь... Хоть растолковал бы мне, грешному, как и что... Ты ведь урядник и георгиевский кавалер...

- Ты наград моих не трогай. Я их в бою своей кровью заслужил. А твое богатство оберегать не собираюсь. И казаков не тревожь, понял?

- Как не понять! Только ты напрасно за всех казаков говоришь... Нужно мне будет, я в любой дом сам зайду, помощи попрошу, по душам покалякаю, чарочку разопью. Глядишь, и договоримся. Я ведь не куда-нибудь зову, а государственное дело защищать... У меня ведь на Шихане не черепушки добывают, а золото... Для его величества государя императора! Охранять надо прииск от всякой шантрапы.

- Значит, самовольно хочешь казаков звать? - стараясь сдержать закипавший гнев, спросил Важенин.

- На добровольных началах, на любка! - постукивая ножнами шашки о сапог, с издевкой проговорил Иван.

- Ежели ты это попытаешься сделать, я наказному атаману срочно депешу пошлю, - садясь за стол, сказал Важенин решительным голосом.

- Посылай, посылай... А мы самому царю-батюшке депешу ударим... Там как раз в Питере Митрий, брательник мой. Там же любезный сватушка, господин Доменов. Он к царю запросто в гости ходит.

- Тогда и незачем было сюда приходить, - отрезал Важенин.

- А я не к тебе приехал, а к атаману. Прощевай пока. Я чую, Захар Федорыч, у нас с тобою разные котелки и разная в них каша варится...

- Это ты верно сказал. Прощай. Только запомни, что у тебя ничего не выйдет, прокутишь, профанаберишь ты свой прииск со всеми потрохами... Больно уж у тебя советчики-то худые, - откровенно проговорил Важенин.

- Там видно будет...

Иван вышел на улицу, вскочил в седло и помчался к Полубояровым. Там, как ему казалось, можно было легко добиться толку.

Но, выслушав его, Панкрат хмуро сказал:

- Поезжай и проспись...

- Да я трезвый! Ты что, ослеп? - ошарашенный его словами, попробовал возразить Иван.

- Раз такое задумал, где там трезвый, - махнул рукой Панкрат.

Не повезло и у Спиридона Лучевникова. Трусоватому Спиридону уже успел пригрозить сосед. Выслушав Ивана, Спиридон замахал руками:

- Уволь, ваше степенство. Тут дело смертоубийственное, а у меня хозяйство. Прости, мне надо быкам корм готовить, на продажу готовлю.

В другие дома Иван не решился заезжать, да и устал порядочно, поесть и выпить захотелось. Замотал поводья коню, шлепнул его по заду и направил домой: умный конь дорогу найдет. А сам завернул в дом Япишкиной и прображничал до утра.