Таежные отшельники - Игорь Назаров

20 марта 1993 года. Из письма Л. С. Черепанова узнал следующее: Минздрав РФ направил распоряжение в Абакан местным медикам постоянно обеспечивать медпомощь нашей бедолаге. Копию этого письма пришлю Вам попозже, так как само письмо находилось в экспедиции. Прилагаю для Вас к этому письму просьбу Международного фонда милосердия заместителю министра минлесхоза РФ. Самое главное, что я выделил в этой просьбе МФМ: «Исполнительная дирекция Международного фонда милосердия и здоровья просит Вас распорядиться, чтобы вывоз Лыковой А. К. на Горячий ключ, а также на все другие источники, осуществлялся только с ведома и под контролем Таштыпской районной больницы».

Глава десятая

Свет на Еринате

Будучи в июне 1993 года в Москве, узнал от Л. С. Черепанова, что в мае Агафья через спутниковую связь «КОСПАС-САРСАТ» вызывала помощь. Через сутки к ней летал вертолет с доктором из Таштыпа. Оказалось, что на Агафью нападал медведь — пришел на ее усадьбу и не хотел уходить, несмотря на ее выстрелы из ружья в воздух. Как будто все обошлось, но самочувствие у нее не важное. Какие-либо лекарства принимать отказалась, сказав: «Могу только от Игоря Павловича». Конечно, меня такое доверие трогает, но это и плохо, т. к. я не всегда могу успеть вовремя к Агафье. Тем более, что вертолет сейчас стоит бешеные деньги — 270 тыс/час. В то же время, В. М. Песков, летая по своим писательским интересам с Н. Н. Савушкиным в «Таежный тупик», меня для обследования и лечения Агафьи брать не желает, т. к. однажды, как врач, я не согласился с его надуманной теорией о гибели остальных Лыковых от психологического стресса. Этого он мне до сих пор не может простить и при случае, почти в каждой своей публикации вспоминает недобрым словом, порой совершенно переворачивая факты или смещая их по времени, что до неузнаваемости искажает истинные события, имевшие место в Саянах в многострадальной семье Лыковых.

Тогда же, в июне, условились с Львом Степановичем о поездке к Агафье в июле-августе этого года. Лев Степанович обещал приложить все усилия, чтобы пробить эту поездку через «высокое начальство».

И вот числа 10 августа пришла телеграмма от Л. С. Черепанова: «Готовьтесь». Весьма неопределенно, но с надеждой, что поездка все же состоится. Шестнадцатого августа — уже более определенно: «Встречайте Абакане 19 августа, вагон восемь». Значит, мне нужно выехать из Красноярска 18 августа, чтобы на следующий день быть в Абакане. Однако утром 16 августа, когда я был на даче и строил дом, неожиданно приехала на машине соседка по лестничной площадке, Зинаида Яковлевна. Сообщила, что ее муж Николай Михайлович заболел и его положили в 20-ю больницу. Просила меня съездить посмотреть его и помочь. Поехали. Из дома я позвонил в больницу и узнал горькую весть — Николай Михайлович умер. Сама Зинаида Яковлевна сердечник, гипертоник, а ее сын тоже с пороком сердца. Вобщем, это был кошмар! Похороны состоялись 18 августа и, конечно, в этот день я выехать в Абакан не мог.

На следующий день 19 августа 1993 года утром поехал на вокзал за билетом. Взял только на поезд, идущий через Ачинск — это дольше по времени. Просил купейный, а когда сел в вагон, оказалось, что он плацкартный. Вот это работает кассир! Самочувствие в последние дни плохое, и психологическое и физическое. Так что, уезжаю с неважным настроением. Да и с утра пришлось немало побегать, чтобы собрать все необходимое мази, травы, бинты для Агафьи. В поезде удалось поговорить с начальником состава о переходе в купе. Так что ночь поспал не плохо. До Ачинска этот вагон, вообще был пустой, а после — полупустой. С полуночи я еду в купе один. Как это получается у Железной дороги — в кассах билетов в купированные вагоны нет, а они идут пустыми?…

…Углубляясь в лес, неожиданно выходим к подножию обвальной горы, которую так хорошо видно от избы Агафьи и которая обвалилась в год рождения Агаши в 1944 году. Огромные глыбы и небольшие камни вплотную надвинулись на кедрач. Местами камни окрашены в охряный цвет, больше с боков и внешней поверхности. Очевидно в камнях значительное содержание железа, которое при окислении от воды и солнца придает глыбам такую окраску. Камни как бы специально окрашены яркой краской. Одна такая огромная охряная глыба видна даже от избы Агафьи. Я раньше все не мог понять, кто же это так раскрасил скалу (рассматривал даже в бинокль). Искореженные при обвале скалы кедры-великаны до сих пор торчат из-под нижних крайних камней и глыб. Как будто их черные руки взывают к небу.

В одном месте находим развороченную нору бурундука, как говорит Агафья. Мощные корни деревьев разогнуты и разорваны как травинки. Силен хозяин! Среди мха, черничника и брусничника сплошь побеги багульника болотного. Забираем на восток вдоль осыпи. Все больше попадается черничника, а шишка вся съедена, кругом медвежий помет — лакомился косолапый. Вышли на четко заметную медвежью тропу, идущую вдоль курумника по лесу. Только что капал дождь и вот уже солнце. Стало светлей, утих шум вверху, только кедровки перекликаются по тайге.

Постепенно насыщаемся черникой, но собирать нет смысла — мало. Местами попадаются кусты жимолости, но ягод почти нет. Собачки, конечно, не таежные — ещё не нашли ни одной норы, ни зверя, никого не облаяли. Даже нюхать ничего не хотят. Жмутся к ногам, а иногда просто от лени валяются на мху. Показывая на багульник Агафья говорит, что если им натираться, то меньше досаждают комары. Сама она почти не двигается с места, собирает чернику. А нам с Николаем Петровичем хочется скорее добраться до озера, которое мы видели с вертолета. Спрашиваем Агашу направление. Она показывает на восток: «Там за бугорком». Только мы с Николаем Петровичем начали подъем на этот «бугорок», как слышим крик Агаши и почти одновременно шум вертолета. Агаша кричит: «Вертолет, вертолет! Возвращаемся!»

Время 16 часов 45 минут. Но почему вертолет? Вроде сегодня его не должно быть. Но приходится поворачивать и быстро выходить из тайги. По колдобинам и валежинам это довольно трудно. Иногда ноги проваливаются сквозь мох, и ты рискуешь переломать их. Вскоре сбивается дыхание, зажимает сердце. Бросаю под язык эринит. Вроде, полегче. Спасает меня то, что Агафья тоже не может идти очень быстро, а Ольга с больными ногами и вообще отстает. Николай Петрович рванул вперед, чтобы задержать вертолет. Минут через 15 и мы выходам на сухое русло Туй-Дая, а там уже недалеко переход через Еринат, на косе которого замер вертолет…