Затерянный остров - Беатрикс Маннель

Из банки донесся едва уловимый аромат маслянистого какао и высушенной ванили, но внутри были только красная пыль и несколько камней. От золота не осталось и следа. Паула вопросительно взглянула на Нориа.

— Посмотрите внимательно внутрь, — сказала Нориа. — Я специально ничего не трогала.

— Нам давно пора перейти на «ты», — предложила Паула. Нориа, в конце концов, принесла ей завещанное имущество ее бабушки.

Нориа кивнула, и затем Паула заметила то, что чуть было не ускользнуло от нее. Земля на дне квадратной банки покрывала листок бумаги. Он был весь в пыли, без единого отпечатка пальцев. Никто не прикасался к листку, даже Нориа.

Паула достала его и раскрыла, преисполнившись надеждой. Наконец она узнает, из чего состоит уникальный парфюм Матильды и где та нашла золото.

Но буквы на пожелтевшем листке невозможно было прочесть.

Разочарование обожгло ее желудок, как крепкая водка. Паула склонилась над листком, ей так хотелось исполнить последнее желание бабушки! Кроме того, ей было любопытно, как Матильда скомпоновала свой аромат, что она сделала не так, как в других комбинациях из ее книги.

Паула посмотрела через край листка прямо в лицо Нориа.

— Ничего, — сказала она, — ничего.

В этот момент поднялась невероятная суматоха. Нирина начал громко кричать, Паула и Нориа смотрели друг на друга широко открытыми от ужаса глазами.

Отовсюду к ним подходили солдаты королевы. Паула спрятала лист в своем декольте. Даже если она не сможет его прочесть, он все равно принадлежит ей.

Через несколько секунд появилась Ракотовао в окружении солдат.

Паула ликовала. Видимо, распространилась весть о том, что Ракотовао осуществляет смертную казнь, хотя это запрещено. Очевидно, на Мадагаскаре все-таки была законность, и ее хотели допросить как свидетеля. Несмотря на это, все казалось ей очень жутким.

Ракотовао указала на Паулу и Нориа, и к ним ринулись солдаты и схватили их. Вильнев, напуганный шумом, выскочил из палатки Паулы, и его тоже сразу же схватили и отвели к Пауле и Нориа. Им связали руки за спиной, как злостным преступникам. Нирину без лишних вопросов по поводу того, чей это ребенок, привязали к спине Нориа.

— Что здесь происходит? — спросила Паула.

Нориа что-то крикнула коменданту, который подошел к ним и начал с ней словесную перебранку, в ходе которой Нориа все больше понижала голос. В конце концов она опустила голову и упала как подкошенная.

Солдаты снесли все вещи из палаток в большую кучу.

— Что происходит, Нориа, черт возьми, скажи нам?!

У Вильнева на лбу выступили вены, и Паула увидела, как работают его жевательные мышцы. Ей казалось, что ночь была несколько лет назад.

— Солдаты говорят, что мы обманули королеву. Мы не посланники немецкого кайзера, а охотники за золотом, которые с самого начала просто хотели разграбить Мадагаскар. Это считается государственной изменой, а после того, как мы добились аудиенции с королевой, — и личной изменой ее величеству. А какое наказание это за собой влечет, вы уже знаете.

— Как, черт возьми, они об этом узнали? — прошипел Вильнев сквозь зубы. — Может быть, из Берлина прибыл настоящий посланник? Есть только два человека, которые знали об этом обмане, один из них мертв, второй исчез. Абсолютно очевидно, что, пока мы ночью открывали могилу, он бросился бежать.

Паула и Нориа переглянулись. И затем Паула объяснила ему, что в действительности произошло ночью. Вильнев просто кипел от ярости. Паула думала о том, что золото из банки исчезло, и Нориа еще не нашла этому объяснения.

— Золото у Мортена?

Нориа покачала головой.

— Кто же тогда?

После того как Паула нашла записку, она была уверена, что в банке было и золото.

— Вы, Нориа?

Нориа улыбнулась и покосилась на старосту деревни.

— Я не понимаю! — сказал Вильнев. — Она же ничего не знала об этом.

— Нет, знала. — Нориа улыбнулась еще шире. — Вы помните большой праздник перезахоронения усопших, фамадихана, который мы наблюдали по дороге в Амбохимангу? В этой деревне тоже почитают этот обычай, и я думаю, что когда Ракотовао спустя примерно десять лет собралась омыть и перезахоронить прах своего отца, она нашла жестяную банку и ее содержимое присвоила себе. Тайно, потому что она не имела права присваивать золото, которое ее отец получил в подарок от предков, самое большее, что она могла сделать — это построить для отца красивый надгробный памятник. И она не хотела, чтобы это каким-то образом выяснилось, поэтому всячески пыталась избавиться от нас.

— Но она не могла выдать нас, потому что до вчерашнего дня она думала, что я умру, все остальные уедут отсюда, и к ним вернется покой, — сказала Паула.

— В конце концов, не имеет значения, как это выяснилось, нам нужен план, который нас оправдает.

Вильнев посмотрел на кучу, которую солдаты соорудили из их пожитков.

— Сейчас они это подожгут, — объяснила Нориа. — У нас больше нет права на собственность, потому что мы так или иначе умрем.

«Я пережила смертный приговор не для того, чтобы умереть, — подумала Паула, — только не после этой ночи с Вильневом. Я должна поговорить с королевой и объяснить ей, что в действительности произошло, чтобы привлечь ее на нашу сторону. Но для этого мне нужны мои масла, их нельзя жечь, я должна этому помешать!»

Вильнев будто прочитал ее мысли, он подошел к куче и сел на нее.

— Тогда вам придется сначала сжечь меня!

Четыре солдата ринулись к нему, оттащили его от кучи, повалили на землю, ударили его так, что из его правой брови потекла кровь.

Паула вскрикнула и подбежала к нему, ей так хотелось к нему прикоснуться, но со связанными руками это было невозможно.

— Ничего страшного, — пробормотал Вильнев.

— Сколько можно! — заорала она. — Я сыта по горло этой страной! — завопила она еще громче. — Нориа, пожалуйста, переведи! Я проплыла через реку с крокодилами и пережила смертный приговор, а сейчас с меня довольно. Я прокляну каждого, кто причинит вред мне или кому-то из нас. Скажи им, это может повлечь за собой страшные последствия для них и их потомков, если они сожгут мои вещи, потому что это подарки моих предков! — Тяжело дыша, Паула остановилась. — И это мой ребенок! — Она указала на Нирину.

Солдаты посмотрели на нее.

— Нориа, скажи им, что ты сама видела.

Нориа покачала головой, но в ее глазах промелькнула искра.

— Это не понадобится.

Нориа указала ей на кучу, от которой только что оттащили Вильнева. Паула обернулась.

Она озадаченно смотрела на ту картину, которая предстала перед ними, и, несмотря на то что происходило, она не могла не улыбнуться, потому что на куче сидел лемур, который вчера прыгнул ей на плечи, он сидел и смотрел на нее своими большими глазами так, будто вся эта театральная пьеса была затеяна только для него. Солдаты шушукались друг с другом, затем Нориа сказала, что они ничего не будут сжигать и что им развяжут руки, если они поклянутся, что не сбегут.