Последний единорог - Питер Бигл

Джой уже довольно сильно углубилась в Закатный лес, обдумывая на ходу, как же она будет извиняться перед Абуэлитой — «Я все провалила, совершенно все! Это я виновата. Но он меня просто бесит!» — когда Индиго все-таки нагнал ее. Джой остановилась и выжидающе уставилась на Индиго; а тот смотрел на девочку так, словно впервые ее видит. Она ответила ему сердитым взглядом, поняв каким-то дальним уголком сознания, что давно уже не боится этого мальчишки, и почему-то ощутила смутное сожаление.

Индиго вздохнул.

— Столько музыкальных магазинчиков… — протянул он. — В вашем великолепном и ужасном мире столько музыкальных магазинчиков, а меня угораздило зайти в тот, где сидела Джозефина Ривера. Ах, Джозефина Ривера, тебе следовало бы родиться в Шей-рахе! Это бы избавило нас обоих от кучи хлопот.

Джон Папас принял рог почти что неохотно и спросил у Индиго:

— Ты уверен? Понимаешь, — тут он метнул взгляд на Джой, — она рассказала мне, что это за вещь и что она значит, так что я немного в курсе. Ты уверен, что ты этого хочешь?

— О, я всегда этого хотел, — тихо ответил Индиго. — Уверен ли? Нет — и, возможно, никогда не буду. Но действовать я должен так, словно не испытываю сомнений. Это — первая заповедь выживания в вашем мире, не так ли? — Он почти насильно ткнул серебристо-голубой рог в руки Джону Папасу. — Но он дорого вам обойдется, как я и предупреждал.

Джон Папас приподнял рог медленно, словно некую тяжесть, хотя Джой знала, что рог вовсе не тяжел.

— Но дешевле, чем тебе. Это я тоже знаю.

Старый грек некоторое время смотрел то на Индиго, то на Джой, потом вздохнул.

— Ну ладно. Ладно. Я найду коробку — тебе она понадобится.

Теперь им нужно было дождаться луны. Джой и Индиго сидели в маленькой уличной кофейне неподалеку от автострады. Индиго несколько раз заказал себе кофе мокко.

— Пока что это мое величайшее открытие в вашем мире! Кто знает, какие еще чудеса меня ожидают?

А Джой лихорадочно вспоминала все, о чем нужно предупредить Индиго: о грабителях, о холестерине, противостолбнячных прививках, службе иммиграции и натурализации («Абуэлита называет их la migra. Индиго, запомни: тебе совершенно необходимо любым способом раздобыть гринкарту!») и дырах в озоновом слое. В конце концов, после того как Джой объяснила насчет уличных бандитских разборок, Индиго раздраженно сказал:

— Расскажи мне лучше что-нибудь хорошее о вашем мире, о чем-нибудь таком, что тебе самой нравится и чего нет у нас в Шей-рахе. А все остальное я выясню и сам.

Джой надолго задумалась, прежде чем ответить.

— Ну, вот кошки — это здорово. Мы не можем держать их дома, потому что у меня аллергия на шерсть, но кошки и вправду классные.

Ей почудилось, словно из глаз Индиго на нее смотрит Шей-рах, с нетерпением ожидающий правдивого ответа.

— Тот человек, — сказала Джой. — Ну, под эстакадой. Помнишь, тот, который заботится о твоей подруге и приносит ей пиццу?

Индиго кивнул.

— Ты был прав. Это и вправду прекрасно. Это самое лучшее, что у нас есть.

Небо над Вудмонтом было мрачным и густым от смога, и Джой даже не знала, взошла ли уже луна. Но Индиго такие вещи чувствовал. Он допил очередную чашечку мокко, вытер губы, улыбнулся, как удравший с уроков школяр, и протянул Джой руку. Джой застыла, не в силах заставить себя подняться из-за стола.

— Пойдем, — сказал Индиго. — Я провожу тебя домой.

Они расстались на маленьком пятачке между полосами автострады. Груз золотых монет, украшений и маленьких статуэток оттягивал Джой руки, а слезы застилали глаза, так что Индиго пришлось грубовато развернуть ее, подтолкнуть в сторону Границы и сказать:

— Иди. Верни зрение моим соплеменникам или залепи им глаза клейкой бесполезной мазью. Все это, в сущности, неважно. Мы просто делаем то, что должны делать.

— Мистер Папас поможет тебе, — пробормотала сквозь слезы Джой. — И я тоже, когда вернусь. Все будет хорошо.

— Все уже хорошо, — тихо произнес Индиго. — Как ты думаешь, в чем главная причина слепоты Старейших?

— Что? — Джой попыталась вывернуться из его хватки. — О чем ты?

— Спроси у своей бабушки, — на мгновение прикосновение рук Индиго к ее плечам сделалось дружеским. — Она наверняка это знает, твоя Абуэлита. Прекрати вертеться, Фина Ривера, и приготовься — сейчас этот грузовик проедет… Пошла!

И Индиго мощным шлепком проводил девочку через Границу, под безмятежное небо Шей-раха.

Раздобыть золото для целебной мази оказалось куда легче, чем отыскать нужные травы. Некоторые из тех травок, которые припомнила Абуэлита, здесь не росли, и неясно было, можно ли их чем-то заменить. Другие же росли, но встречались до безобразия редко. Но у Абуэлиты и Джой были бесценные помощники: вездесущие тируджайи, знающие о растениях все, что только можно знать, и все ручейные джаллы Шей-раха, выказавшие поразительные познания о всякой прибрежной растительности. Названная сестра Джой даже обратилась за советом к речной джалле, знакомой Индиго. Она как-то ухитрилась выпросить у речной джаллы необходимый компонент мази — животный жир. Откуда взялся этот жир, Джой не знала и знать не желала. Абуэлита же отнеслась к этому так же просто, как и ко всему остальному, и сказала лишь:

— Как, по-твоему, мы делали это в Лас-Перлас? Не будь такой разборчивой, Фина.

Она непрерывно, прямо голыми руками размешивала смесь.

Абуэлиту тревожила еще одна проблема: как получить достаточно жаркий огонь, чтобы на нем можно было расплавить золото. Она вышла из затруднения, вырыв у реки во влажном песке яму, заполнив ее монетами Индиго и уговорив некоторое количество взрослых шенди одновременно дохнуть туда огнем — язычки пламени были небольшими, но раскаленными добела. Джой отчаянно хотелось узнать, как Абуэлита нашла общий язык с дракончиками. На ее вопрос бабушка ответила:

— Querida[26], я находила общий язык с сиделками в «Серебряных соснах». Я могу договориться даже с твоими родителями. Скажи мне, что по сравнению с этим какие-то там дракончики?

Ко втихомолку отправился высоко в горы — там почти никто не бывал — и вернулся с алой тыквой размером почти с себя самого. Джой ни разу не видела в здешних местах ничего подобного, но Ко сказал, что их здесь полно, нужно только знать, где искать. Им понадобился целый день, чтобы проковырять упругую кожуру и выдолбить тыкву. Но зато из нее получился превосходный котел. Абуэлита смешала в нем золото, жир, мелко покрошенные листья и траву, кору, соки разных растений и мякоть самой тыквы. Она готовила мазь в полном одиночестве, не подпуская к себе даже Джой, и насвистывала сквозь зубы старинную песню погонщиков мулов. Потом Абуэлита дважды плюнула в тыкву, произнесла два-три слова, которые не были ни английскими, ни испанскими, и подозвала внучку.