Ловушки памяти - Юлия Басова

– Если она тебя смущает, – продолжал гнуть свою линию «чуткий» Николай, – то я сегодня же отправлю её домой. Не вопрос. Хочешь?

Я отрицательно покачала головой:

– Нет. Не хочу. И знаешь, почему?

Режиссёр снова уставился на меня с нескрываемым удивлением.

– Потому что Кристина тебя любит. Не делай ей больно. И ещё. Я здесь – по работе. Ты принял меня на место своего помощника. Не забыл? Вот и не смешивай дело и всякую фигню. Понял?

Не дожидаясь, пока ошеломлённый Лавровский придёт в себя от моей неимоверно дерзкой тирады, я быстро поднялась из-за стола. Скомкала белоснежную салфетку, которая был разложена на моих коленях, бросила её на стул и направилась к выходу из ресторана.

– Мила! Мила! Подожди! – раскрасневшийся режиссёр бежал следом за мной. – Да подожди же ты!

Я нехотя остановилась и с нескрываемым раздражением уставилась на него. Николай взял меня за руку и отвёл в сторону, подальше от любопытных глаз постояльцев гостиницы и персонала.

– Если ты по поводу обязательств, которые я взяла на себя, то не волнуйся, – мой голос прозвучал довольно резко, – просто узнай у Стронга, придёт ли он сегодня или нет. Появится он, появлюсь и я. Не сомневайся. Постараюсь убедить его сниматься у тебя. Только за результат не ручаюсь. И не потому, что в обиде на тебя. Нет, совсем не поэтому. Просто я наконец начала понимать его мотивы. И почему он отказал, тоже понимаю. Не потому, что ты плохой режиссёр. И не потому, что сценарий – не очень. Просто он не такой, как другие, этот актёр. Он и вправду хочет донести до людей свою душу. А получится ли у него это, если он будет играть в твоём фильме?

Я вопросительно посмотрела на Николая. Тот молчал, опустив вниз глаза.

– Вот. И я не уверена. И знаешь, если ты хочешь, чтобы фильм получился великим, подумай над одним вопросом, – я закашлялась от волнения, – как сделать так, чтобы рассказанная тобой история не просто развлекла людей, но заставила их рыдать, а после – сделаться чуточку добрее. Оглянуться по сторонам в поисках настоящей, а не придуманной правды, подлинной любви и истинного прощения. Подумай над этим, Коля!

Я замолчала, внимательно следя за реакцией режиссёра. Он какое-то время молчал, потом, словно собираясь с силами, произнёс:

– Ты не такая, как другие. Я люблю тебя, Мила.

Он наконец поднял на меня взгляд, и я прочитала в нём подтверждение этих слов. Его тёмные глаза слезились, словно у старого пса, готового умереть за своего хозяина, но который уже слишком слаб, чтобы драться за него.

– Коля, бросай пить. Это всё, что я могу тебе сказать, – странно, даже для самой себя, отреагировала я.

Никаких ответных чувств в моей душе не наблюдалось. И лишь одно я теперь знала наверняка: Лавровский – не ОН. Зря потратила на него время. Зря приехала сюда с ним и Кристиной. Зря повстречала Стронга. Потому что Роберт Стронг – тоже не мой единственный. Только вот сердцу это не объяснишь. И как теперь с этим быть? Ладно, встречусь с ним в последний раз, попытаюсь уговорить, раз обещала Лавровскому. А завтра улечу первым же рейсом в Москву.

К нам медленной и неуверенной походкой подошла Кристина. У неё было абсолютно несчастное лицо. Казалось, силы покинули её, и желание жить – тоже.

– Я только что звонила Роберту Стронгу. Он придёт сегодня к нам в «Ритц». В районе семи вечера.

Она неуверенно остановилась в метре от нас и вопросительно посмотрела на меня. В её взгляде уже не было прежней неприязни, только удивление.

– Вот и отлично! – Я решила взбодрить всех, и себя в том числе. – Вы сейчас поедете по делам, ведь так? А в семь встретимся в ресторане и всё обсудим в спокойной обстановке. Видишь, Коля, Роберт Стронг оказался вполне нормальным мужиком. Не стал на тебя сердиться и даёт нам ещё один шанс уговорить его поработать над твоим фильмом.

Лавровский неуверенно улыбнулся:

– Да, пожалуй, у нас есть шансы исправить ситуацию.

– Конечно! Всё получится! – Мой напускной энтузиазм был на грани идиотизма.

Однако повеселевшее лица Кристины и Николая укрепили мою уверенность в том, что я всё делаю правильно.

– Ну что, до вечера? – радостно воскликнула я.

– Да, до вечера, – эхом отозвались мои спутники.

Я широко улыбнулась им на прощание и отправилась к лифту. На душе было спокойно и легко. В памяти всплыла поговорка о том, что худой мир лучше доброй ссоры. Пожалуй, я только сейчас поняла, в чём её суть.

Весь день, вплоть до самого вечера, я провела в непривычной для себя праздности. Отоварилась в модном бутике недалеко от гостиницы, прикупив себе несколько пар неприлично дорогой обуви. Сходила на массаж, посетила парную и бассейн, позвонила матери и долго с ней болтала. Главной задачей всего этого было не дать себе возможность думать о Роберте. Я должна была окончательно убедить себя, что Стронг – всего лишь проходящий персонаж в моей жизни. Появился внезапно, словно ветер, всколыхнул мои чувства и так же стремительно унесётся дальше, оставив мне лишь воспоминания о прекрасных минутах. Пройдёт время, и я забуду о нём. А потом найду своего единственного и смогу честно сказать ему: «Всё то время, пока мы шли друг к другу, я была верна тебе». И не совру.

В половине седьмого вечера я начала приводить себя в порядок. Выпрямила волосы феном, чтобы не выглядеть необузданной дикаркой с буйно вьющейся гривой. Накрасила ресницы, нанесла на щёки немного нежно-розовых румян, а на губы – перламутровый блеск. Открыла шкаф и сразу решила, в чём пойду в ресторан. Это платье, ярко-алое, на тонких бретельках, длиной чуть ниже колена, было среди тех вещей, что подарил мне отец совсем недавно. Я сразу же ужасно захотела его надеть, но всё никак не могла придумать, куда именно. Для такого платья нужно соответствующее настроение. Сейчас оно у меня присутствовало в полной мере. Предстояло сделать многое и от многого отказаться.

Я глубоко вздохнула и начала облачаться в свой наряд. Платье село идеально, словно тот, кто шил его, знал все особенности моей фигуры. На ноги я надела новые бежевые туфли на тонкой шпильке. В целом образ получился вполне гармоничным – ничего лишнего, чтобы отвлекало на себя внимание, но в то же время очень свежо и эффектно. Моё настроение стало улучшаться. Как и любая другая девушка, я не могла грустить, зная, что мой внешний вид – безупречен. Подмигнув себе в зеркале, я направилась к двери.

Глава 13 «Уговоры»

Не успела я взяться за ручку двери, как ко мне в номер постучали. Сияющее лицо Лавровского подтвердило мне, что наряд выбран правильно.

– Как мне нравится красный! – восторженно похвалил режиссёр, – ты выглядишь изумительно, девочка моя!

Мне стало неприятно. Слова «девочка моя», сказанные мужчиной, который не вызывал в душе никаких чувств, были сродни оскорблению. Разумеется, я постаралась не подать виду и даже улыбнулась своему воздыхателю. На нём был отличный костюм в полоску и элегантный синий галстук. Красавец-мужчина, что тут сказать!