Драконово семя - Саша Кругосветов

он тянулся к воину. Был счастлив стать солдатом Каса, и это определяло главную цель его жизни.

– Послушай, Кас, что значит быть величайшим боксером всех времен? Большинство из этих парней мертвы.

– Они мертвы, но мы говорим о них сейчас. Это и есть бессмертие. Значит, и твое имя будет известно до конца времен.

Шел июнь 1982 года, для Майка настало время защиты титула чемпиона юношеских Олимпийских игр. Его репутация, несомненно, бежала впереди него. Родители забирали детишек из чемпионатов и турниров в страхе, что тем придется драться с Майком. Один из организаторов турнира «Золотые перчатки» не разрешил ему участвовать в турнире, заявив: «Я видел, как ты дерешься, и не могу позволить тебе встречаться с этими парнями. Ты разорвешь их на части».

Смерть Баркима сильно повлияла на Майка. Это был человек, который первым привлек его к грабежам, который объявил его своим уличным сыном. И совсем недавно он велел Майку выбираться из Браунсвилля и возвращаться к своей белой семье. И не только он. Друзья Майка в районе возлагали большие надежды на него и его наставника Каса.

– Держись этого белого, Майк. Мы – ничто, Майк, тебе не следует возвращаться сюда, – сказал перед смертью Барким. – Не хочу слышать никаких глупостей, ниггер, потому что ты – наша единственная надежда. Мы никогда ничего не добьемся, Майк, мы тут и умрем, в этом сраном Браунсвилле. И прежде, чем умрем, мы должны рассказать всем, что общались с тобой, что ты был нашим ниггером.

В 1984 году Майк выигрывал все свои бои. Логичным завершением его любительской карьеры должны были стать Олимпийские игры 1984 года в Лос-Анджелесе. До начала отборочного тура Олимпийских игр он имел показатель 24—3 и считался явным фаворитом, способным выиграть место для Соединенных Штатов на Олимпиаде.

В отборочном бою он встретился с Генри Тиллманом, который впоследствии и стал олимпийским чемпионом. В первом раунде Майк отправил соперника в нокдаун – тот вылетел с ринга, – но добить не сумел. Во втором и третьем раундах Тиллман бегал от Майка, тот часто настигал его, нанося жесткие удары. Но победу со счетом 3:2 присудили все-таки Тиллману – зал гудел и освистывал это решение.

Затем в другом отборочном бою Майк еще раз встретился с Тиллманом. И опять победу близким решением судей одержал соперник Майка. Многие сочли, что Майка не хотели пускать на Олимпийские игры из-за агрессивного стиля, напоминающего стиль профессионального боксера. Ну ничего… Реванш за этот проигрыш он возьмет в 1990-м, уже на профессиональном ринге, нокаутировав своего обидчика в первом раунде.

Кас не хотел, чтобы это поражение как-то поколебало уверенность Майка в себе, и прочел ему небольшую лекцию:

– Вспомни чемпионов, о которых ты читал: в начале своей карьеры некоторые терпели поражение нокаутом, но не сдались и смогли преодолеть это. Вот почему мы можем сейчас прочесть о них. А те, кто потерпел поражение и сдался… их страхи, их духи-искусители последовали за ними в могилу. Ты должен сражаться со страхами, Майк, с духами-искусителями, или они последуют за тобой в вечность.

Но Майк был уже не тем робким мальчиком, который впервые пришел к Касу. Он чувствовал себя достаточно подготовленным и верил в свое будущее. Майк знал – так же твердо, как то, что после четверга настанет пятница: ничто не остановит его и он непременно станет чемпионом.

Кас Д’Амато не позволил Майку долго расстраиваться из-за поражения в отборочном туре Олимпийских игр и сразу занялся подготовкой боксера к профессиональной карьере. Он пригласил для работы знаменитых менеджеров и организаторов боксерских боев – Билла Кейтона и Джима Джекобса. В боевой подготовке боксера учителю помогали тренеры Кевин Руни и Тедди Атлас. Вскоре Тедди ушел из лагеря Каса и вместе с семьей перебрался в город, но у Майка остался Кевин Руни.

В марте 1985 года Майк впервые вышел на профессиональный ринг – его соперником стал некто Гектор Мерседес. Всего же за этот год Майк провел пятнадцать боев, победив всех соперников нокаутами.

В течение следующих шести лет он не проиграл ни одного боя.

– Хотелось бы, чтоб у тебя было тело, как у Майка Уивера или Кена Нортона[94], – сказал однажды Кас. – Тогда ты производил бы просто зловещее впечатление. У них, правда, нет твоего темперамента, зато в наличии устрашающее телосложение. Ты мог бы парализовать соперников одним своим видом.

У Майка сдавило горло. Он почувствовал себя задетым, но не сказал об этом Касу, потому что ядовитый итальянец высмеял бы его: «О-о, опять плачешь, словно маленький ребенок! Как ты будешь проводить важные бои, не умея управлять своими эмоциями?»

Майк сдержал слезы и ответил, стараясь придать своему голосу максимально уверенный тон:

– Не волнуйся, Кас. Ты еще увидишь: придет день и весь мир станет бояться меня. От одного только упоминания моего имени кровь будет стыть в их жилах.

Именно в тот день он и превратился в «железного Майка». Хотя до этого он выигрывал почти все бои досрочно и нокаутом, эмоционально он еще не стал настоящим зверем, как того хотел Кас. После разговора о том, что он якобы слишком низкорослый, Майк стал тем самым зверем.

Майк знал, что Кас тяжело болеет, но внушал себе, что наставник справится с недугом хотя бы для того, чтобы увидеть его чемпионом. Кас собирался быть рядом, чтобы насладиться успехом Майка. Но когда они оставались одни, у Д’Амато порой проскакивало: «Может так случиться, что меня рядом не будет, – ты должен сейчас слушать меня».

Вот тогда-то он и признался, что умирает от пневмонии. Майк не мог в это поверить: полный жизни и энергии, Кас скорее походил на пациента, подготовленного к выписке: сидел, ел мороженое и казался совершенно спокойным. Майк же был испуган и шокирован.

– Я не хочу, блин, заниматься всем этим без тебя, – сказал он, с трудом сдерживая слезы. – Зачем мне бокс, когда тебя не будет?

– Знаешь что: если ты не станешь драться, тогда вскоре поймешь, что люди могут возвращаться из могилы, потому что я в таком случае буду преследовать тебя всю оставшуюся жизнь.

Майк ответил ему:

– Ладно.

Прошло время, он стал чемпионом, но до сих пор скучает по Касу. Все, над чем они вместе работали, начинало неплохо складываться. Но, когда он подводил итоги, нередко возникала мысль: «Для чего все это? Кому это надо?» Майку нравилось делать свою работу, но радости от побед он почему-то не испытывал. На ринге выкладывался, изо всех сил старался, но