Агасфер. Вирусный транзит - Вячеслав Александрович Каликинский

* * *

В единственной газете, которую разрешали читать рядовому персоналу «Отряда 731», ничего не сообщалось о том, что в феврале 1945 года на Ялтинской конференции Америка, СССР и Англия решили, что в течение трех месяцев после капитуляции Германии советские войска начнут боевые действия против Японии. 5 апреля 1945 года Советское правительство денонсировало пакт о нейтралитете между СССР и Японией и армия перешла в наступление.

Летом 1945 года семисоттысячная Квантунская армия все еще называла себя «непобедимой». Однако за год до этого японские войска уже потерпели поражение в морском сражении у Марианских островов. Армия Страны Восходящего солнца терпела одно поражение за другим. Города Японии стали подвергаться бомбардировкам с воздуха и артиллерийскому обстрелу с кораблей. Промышленность выходила из строя. В стране, опьяненной прежними победами и провозглашавшей «Ура великой японской империи!», наступило тревожное ожидание. Тогда последние надежды стали возлагать на «самое современное оружие» армии — на бактерии и яды, разработанные в «Отряде 731».

* * *

В китайскую деревню экспедиция приехала около полудня. В ней насчитывалось не больше двадцати дворов. Низкие, с плоскими крышами домики, обмазанные глиной, стояли в один ряд. У дороги росли две-три небольшие, скрюченные и словно забывшие выпрямиться ивы.

Выгрузились из грузовика. К удивлению молодых вольнонаемных, Сагава тут же объявил привал и приказал разложить корзинки с провизией. Две корзинки, которые лаборант всю дорогу не выпускал из рук, стояли отдельно.

Старики-китайцы, месившие под навесом глину, босоногие ребятишки, выглядывавшие из домов женщины — все с любопытством рассматривали визитеров, приехавших сюда словно на пикник.

Молодежь принялась закусывать, и вскоре их бивак окружила робкая китайская детвора. Ребятишки смотрели на снедь голодными глазами и постепенно приближались. Сагава замахал руками, приглашая детей подойти поближе. Вольнонаемные с удивлением смотрели на «доброго» лаборанта: все знали о его ненависти к китайцам и скорее ожидали, что он с руганью велит голодным китайчатам убираться прочь. Однако Сагава открыл одну из нетронутых корзинок и щедро раздал детям сладкие пирожки с тыквой. Со стороны это выглядело бы довольно трогательно, если бы не странное выражение лица Сагава: оно выражало жестокость и какую-то напряженность. Молодежь без труда догадалась, что коварное угощение ребят — один из приемов работы диверсионных групп. И это не раз демонстрировалось в учебных кинофильмах. Обратили молодые люди внимание и на то, что перед раздачей пирожков лаборант надел резиновые перчатки, а когда угощение закончились, бросил их в догорающий костер.

Вскоре прозвучала команда встать и снова грузиться в автомобиль. Сагава объявил, что команда едет в следующую деревню.

— Неужели мы целый час тряслись в грузовике только для того, чтобы пожрать на лоне природы и угостить китайчат? — наивно поинтересовался у приятелей Кусуно.

— Ты совсем дурной, — разъяснили ему. — Пирожки для китайцев отравлены!

Через несколько дней команда вернулась в эту деревню для фиксации результатов. Все дети, которых лаборант Сагава оделил сладкими пирожками, заболели легочной формой чумы и некоторые уже умерли. Заболела вся деревня — значит, тучи мух и полчища блох уже разнесли чумные бациллы по всей округе.

Когда вольнонаемные вместе с военным врачом Цудзицука вошли в один из домов, обнесенный металлической сеткой, перед ними открылась такая страшная картина, что многие вольнонаемные от ужаса зажмурились. Молодым сотрудникам отряда казалось, что среди множества трупов им то и дело попадаются тела малышей — из числа тех, кто несколько дней назад доверчиво брал пирожки и беззаботно играл рядом с убийцами.

После обхода деревни лаборант Сагава счел нужным пояснить молодежи:

— Наш отряд долго готовил новое действенное оружие, чтобы применить его в целях завоевания окончательной победы. Поэтому такие опыты нам необходимы. Тот, кто сейчас испытывает сострадание к жертвам экспериментов, тем самым нарушает свой служебный долг! Понятно? А теперь парами расходимся по хижинам и начинаем готовить препараты для исследования.

Кто-то поинтересовался: а что делать, если в деревне обнаружатся живые?

— Позовете меня, — криво улыбнулся лаборант, показывая на кобуру с пистолетом. — И я быстро поправлю положение!

Сагава напрасно тратил время: никто из его подчиненных не испытал угрызений совести. Вчерашние подростки, прибывшие в страшный отряд два-три года назад, уже вполне освоились со своими ужасными обязанностями. Нынче эти обязанности заключались в том, чтобы вскрывать трупы для извлечения легких, селезенки и других органов для изготовления препаратов, необходимых при проведении лабораторных исследований.

У молодежи не было никакого желания вникать в детали работы, и они выполняли ее привычным образом. Их раздражало лишь жужжание мух, привлеченных сюда запахом человеческих внутренностей. Иногда через стены хижин до молодых «мясников» доносились жалобные стоны умирающих, прерываемые выстрелами.

В зачумленной деревне убийцы провели не более часа, и у многих от нервного напряжения кружилась голова и подкашивались ноги. Увы, нервы были напряжены до предела не от сознания своего зверства, а из опасения неправильно вырезать человеческие внутренности и получить взбучку от лаборантов и микробиологов.

* * *

Вернувшись в тот день в расположение отряда, вольнонаемные узнали о разгроме японского гарнизона на острове Окинава. Это сообщение стало первым в череде других, рассказывающих о переломе в ходе боевых действий. Молодежь остро почувствовали, что война вступает в решающую фазу. Со дня на день ждали высадки американцев в Китае или на японских островах.

В это время в отряд вернулся вылетавший в Японию генерал Исии. Он немедленно собрал персонал и обратился к ним с проникновенной речью. Он говорил о несокрушимости Японии — страны богов, о возросшей роли отряда, призывал сотрудников и вольнонаемных верить в окончательную победу и отдать ей все свои силы.

* * *

9 августа 1945 года Советская армия развернула наступление против Квантунской армии в Маньчжурии и в Корее.

В этот день отряд пробудился от звуков, похожих на взрывы. Сотрудники в тревоге прислушивались и переглядывались. Было еще рано, и вскоре послышались беготня и крики: «Подъем! Подъем!» Молодежь быстро оделась в рабочую форму и вышла из помещения. Мимо пробежал один вольнонаемный и крикнул на ходу: «Советский Союз объявил нам войну!» Это было так неожиданно, что на мгновение все остолбенели, не смея поверить своим ушам. Никто и не предполагал, что этот зловещий момент наступит так скоро. Высыпавший на улицу персонал оживленно обсуждал только что полученное сообщение. Говорили, что на соседнем аэродроме был уже поднят красный флажок воздушной тревоги. Ревели сирены.

Разместившись на двух грузовиках, группа реагирования выехала за ворота и направилась к складам производственного отдела, где хранились фарфоровые бомбы. Часть их уже перевезли в котельную. Эти бомбы были заряжены бактериями и насекомыми, зараженными чумой. Бомбы начали было бросать в разведенные костры.

Вскоре у костров появилось отрядное начальство,