Оборотень - Людмила Сурская

— Кто знает, лучше не рисковать. Я б страх, как хотела ему не верить, но…

Он открыл дверцу и помог ей забраться в коляску.

— Миловидный юнец из вас получился. Так нарядились, что и не признаешь.

— Так надёжнее Митрич. К девушке прицепиться могут, а к молодому повесе нет. Но поехали, а то не ровен час нагрянет, тогда всё пропало.

Действительно вечер и ночь на постоялом дворе прошли без приключений, правда, на Таню, сверкая глазками, поглядывали две премилые девочки сидящие с маман за соседним столом. Но этим всё и закончилось. Утром чуть свет карета отправилась в путь. До поместья Софи, они добрались к вечеру. Ах, как грустно и радостно одновременно увидеться через какое-то время. Таня никогда не сможет привыкнуть к фокусам времени. Где жаждешь увидеть и боишься перемен. Ведь в человеке меняется не только лицо, разговор, поступки и образ мыслей. Получается, хочешь встретить одного, а видишь перед собой совершенно другого. Однако граф, хоть и не скрывал удивление приездом гостьи, но был доброжелателен. Ещё больше его поразило отсутствие багажа и барона. Как бы там не было, а хозяев её приезд привёл в состояние величайшего возбуждения. Гости здесь редки и им похоже по-прежнему рады. Они бросились обниматься и целоваться. Таня разместилась в той же комнате, что и в предыдущие приезды с Сергеем. Софи почти не изменилась ни внешне, ни внутренне, выдворив Владимира из комнаты, подсела к княжне на краешек кровати. Таня выдавливая улыбку сказала:

— Как приятно снова увидеть тебя, дорогая. Ты чудесно выглядишь.

— Мне тоже приятно. Мы не виделись целую вечность. Это такой подарок. Но милочка, почему ты одна? Что с бароном?

Вопросы не произвели на неё никакого впечатления. И всё же не пряча и не опуская глаз, она попросила:

— Мне надобно пожить у вас. Позволь Софьюшка.

— Сколько угодно. Об этом не печалься.

Таня умоляюще сложила ладошки на груди.

— Но надобно, чтоб граф не отписывал об этом Сержу.

Её глаза вспыхнули тревогой.

— Что случилось?

Вздохнув, Таня сказала почти правду.

— Есть две очень важные причины вытекающие одна из другой. Первая — мы поссорились. Вторая — я беременна и не хочу до рождения ребёнка его видеть. Как ты понимаешь, первая итог второй.

Софи удивлённо, но внимательно слушала её.

— Не понятно, но я постараюсь договориться с Владимиром. Что ещё?

— Мне нужны будут детские вещи и платье для себя. Я убежала от него в том, что ты на мне видишь.

— Бог мой, что ж у вас произошло? Он обидел тебя?

— Вовсе нет. Это другое. Он не хочет ребёнка. А мне надобно его сохранить.

Ручки Софи сделав взмах опять упали на грудь.

— Не вероятно. Что на него нашло?

Таня, не собираясь объясняться, отговорилась.

— Это долго объяснять и то совсем не моя тайна… Софи помоги!

— Ты можешь рассчитывать на меня. Сейчас принесу всё необходимое. Княжна, а ты уверена, что тою дорогою пошла, которою надобно было идти? Знаешь, ведь как бывает, потом светло вокруг нас, но поздно!

— Нет, нет. Я всё правильно решила, — заторопилась Таня.

Софи пожала её пальчики.

— Ты главное не волнуйся, всё образуется.

— Я знаю. Главное дотянуть до родов. У тебя ж я помню, была здесь бабка повитуха.

— Есть, есть. Отдыхай. Велю приготовить тебе ванную. Полежишь в травках, успокоишься.

Владимир подчинился жене, обещав не писать Сержу о Танином приезде, и дни закрутились водяным колесом мельницы, с каждым боем часов приближая золотую осень. Вот она уже дохнула ранней прохладой, опутав шёлковой паутиной красные кусты рябин. А за ней пожаловали и дожди. Иногда холодный, косой заряжал на неделю. Тогда топили печи, жгли камин и читали в слух книги. Шёпот женщин и их игру с пытающейся бегать вперевалочку девочкой, прервал пришедший с охоты Владимир. Дочка, обрадовавшись его приходу, оставив их, в момент переметнулась к отцу. Тут же принявшегося пылко осыпать её поцелуями. Он безумно любил этого потешного курчавого ребёнка, и она платила ему тем же. У Тани задрожали под тяжестью слёз ресницы. "Почему Серж такой упрямый. Ведь может случиться так, что её ребёнка никогда не подбросят над собой мужские руки…"

— Золотко моё! Счастье моё! Как я тебя люблю! — тискал он, целуя и целуя дочь до тех пока ребёнок, получив порцию любви, не вырвался на свободу.

— Скучаете, дождь перестал. — Подошёл он к ним присев в кресло.

— И что нас ждёт, дорогой?

— Из-за плавающих ещё туч пробиваются солнечные лучи. Значит, подсохнет жемчугом сверкающая трава, и пойдём гулять.

— Когда вижу росу, всегда мрачнею. Мне кажется, как будто то слёзы земли. — Проговорила печально Таня, торопливо подойдя к окну, стараясь встать спиной и не показать счастливой паре своей тоски. "Ох, как Серж нужен сейчас мне. А он не понимает упрямец этого, и всё взял из-за такого своего упрямства и испортил. Видно так устроен мир, что вечный покой и счастье приводят к уменьшению и уничтожению самого счастья. Поэтому нужны непонимания и неудовлетворённость, которые должны подталкивать человека к борьбе за это самое счастье. Я справлюсь с трудностями, переживу разлуку, подарю ему малыша. Мы простим дуг друга и опять будем вместе".

Владимир с Софьей переглянулись, заметив её состояние, но трогать и надоедать с расспросами не стали.

Глава 43

А в Москве метался Сергей. Он заметил болтающийся из окна спальни жгут из простыней, ещё со двора. С бьющимся сердцем и отчаянной надеждой застать её там влетел в комнату и не обнаружив принялся всё, что попало под руки крушить. Откуда-то из самой глубины вырастала страшная злость. Он привёз лекарство, чтоб лёгким путём избавиться от проблемы, а она опять сбежала. "А что, если она исполнит свою угрозу и исчезнет из его жизни навсегда, да теперь ещё и с ребёнком-оборотнем?! Ребёнком, которого она скоро будет ненавидеть и стесняться". Он испытывал каждый раз тошноту от такой мысли. Сердце его сжималось от жалости и боли, к тому не винному существу — страдальцу. О многом он передумал лежа один в холодной постели. Опомнившись и остыв, он принялся её искать. Про Митрича он уже не спрашивал, знал, что уехал с ней. Первое куда он направил стопы поиска, была усадьба. Но там её не оказалось. Встревоженная приездом барона нянька, разводила руками. Охотничий домик тоже был пуст. Потом объехал все дороги, выспрашивая на всех постоялых дворах о путешествующей одиноко молодой женщине. Но нового ему никто, ничего не добавил. К отцу возвратиться она не могла, иначе Алексей предупредил бы его об этом. "Как сквозь землю провалилась". — Сетовал он. Минутами ему хотелось, во что бы то ни стало, найти её и отшлёпать. А в иные, чтоб делала, как ей заблагорассудиться, лишь бы вернулась. Но случай узнать о ней долго не предоставлялся. По ночам, когда наглая луна лезла в окно, он, крутясь в холодной постели, особенно остро ощущал своё одиночество. Теперь он был не уверен, что брак его останется. Он сам собственными руками сделал себя несчастным и отдалил жену. Ах, как он не хотел об этом думать.