Наследие 2 - Сергей Тармашев

— САМ?! — удивленно произнес Шинкарёв, указывая пальцем вверх. — Лично?!

— Не САМ, — с улыбкой поправил его Нейзман, — а сам! — он кивнул через плечо, подразумевая направление на Москву. — САМ, — Нейзман указал пальцем вверх, — в России никогда не был и не будет. А этому не привыкать, как ты понимаешь.

— Ясно, — улыбнулся в ответ Шинкарёв. — Прошу прощения за столь вопиющую некорректность!

— Да ладно тебе, — вновь захихикал Нейзман. — Предлагаю временно закончить с политикой и как следует отметить твоё, прямо скажем, чудесное приобщение к Олимпу!

— Согласен! — поддержал идею Шинкарёв. — Только жене позвоню, узнаю, как там сынишка.

Он набрал номер и недолго поговорил с Натальей. Та после родов стала гораздо мудрее, что очень радовало чиновника. Ни скандалов, ни истерик, ни упреков. Идеальная жена и заботливая мать! Шинкарёв осыпал её комплиментами, поклялся в любви и справился о самочувствии наследника.

— Ромочка чувствует себя хорошо! — прощебетала в трубку Наталья. — Он очень красивый здоровый мужчинка с прекрасным аппетитом, весь в папу! Мы только что покушали и теперь спим!

— Вот и умницы! — нежно подытожил Шинкарёв. — Киса моя, сегодня я задержусь по деловым вопросам и вернусь поздно. Меня не жди, соблюдай режим, береги себя и нашего малыша! Целую!

Он выслушал от жены заверения в безумной любви, попрощался и отключился. Береги его тщательнее, кисонька, подумал Шинкарёв, убирая мобильный. Это наш пропуск в будущее.

Предрассветная темнота озарилась вспышками выстрелов, и Олеся замерла, стараясь полностью спрятаться за обломком прогнившего дерева. Несколько секунд она прислушивалась к крикам стреляющих, изо всех сил заставляя себя сопротивляться страху, после чего поняла, что стреляли не в неё. Грохот перестрелки и вопли раненых раздавались где-то на другой стороне улицы, и женщина выглянула из-за обсыпанных грибковыми язвами древесных обломков, вглядываясь в ночной мрак. Возле полуразбитой водонапорной колонки, освещенной несколькими кострами, стояло человек двадцать разномастно одетых мужчин и женщин со всевозможным оружием в руках. Ещё столько же бегало вдоль домов с факелами и фонарями, преследуя кого-то, скрывшегося в темноте. Дергающийся свет факелов и прыгающие по стенам и асфальту пятна электрических фонарей выхватывали неподвижные тела, лежащие на земле в неестественных позах. Одно из них ещё шевелилось, и Олеся с замиранием сердца увидела, как к нему подошел человек с дробовиком и дважды выстрелил в раненого в упор. Обе группы вооруженных людей обменялись фразами, и те, что бегали вдоль домов, прекратили поиски и вернулись к колонке.

Олеся несколько минут не двигалась с места, пытаясь решиться: идти или не идти дальше. Воды дома не осталось, дочке стало совсем плохо, да и Павел еле двигается. А эта разбитая колонка — единственное близкое место, где она может добыть воду. Какая-то банда, одна из сотен стихийно возникших в городе в последние дни, захватила колонку и с тех пор берет со всех плату за воду. Но Олесе давно уже нечем платить, и, чтобы не получить заряд дроби в живот, она каждую ночь ползает сюда, в частный сектор, чтобы нацедить хоть немного воды из канавы, куда стекают грязные ручейки от проржавевшей расхлябанной колонки. Обычно в это время ночи бандиты спят, к самой колонке, конечно, не подойдешь, но до канавы с лужей добраться вполне реально. Но сегодня кто-то, похоже, решил рискнуть набрать воды прямо под носом у спящих «хозяев»…

Вернуться без воды она не может, Светик постоянно просит пить, першение в горле перешло в воспаление и невыносимый зуд. Дочка говорит, что если сделать глоток, то становится легче… Надо принести воды хотя бы немного. Олеся убедилась, что обмотанная полотенцем пластиковая пятилитровая бутыль не издает громких звуков от соприкосновения с асфальтом или камнями, и осторожно поползла на четвереньках в сторону окружающих колонку костров. Главное, не выползать на тротуар и передвигаться по широкому газону, от куста к кусту. От последнего из них до дренажной канавы с грязной лужицей на дне всего пять шагов. И десять — до ближайшего костра, возле которого дежурят бандиты.

Эти пять шагов она ползла, стараясь не отрываться от земли ни на миллиметр. Несколько лет назад у них в школе недолго работал преподавателем ОБЖ один отставной офицер, помнится, как-то он устраивал среди мальчиков военизированные игры, на которых Олеся присутствовала как классный руководитель. Тогда это казалось ей излишней тратой времени по отношению к ученикам начальных классов, которым давать ОБЖ ещё рано. Теперь она рада, что видела, как отставник учил её третьеклассников ползать под натянутыми бельевыми веревками… Добраться до канавы ей все-таки удалось. Осторожно сползя вниз, она почувствовала, как намокает одежда, и принялась откручивать крышку бутыли. Нужно отрыть руками небольшую ямку, чтобы вдавить в неё бутыль, иначе воды наберется только половина, лужа совсем неглубока, и её дно представляет собой грязную жижу. Это ничего, дома она отфильтрует воду через полотенце и простыню, а потом прокипятит. Главное сейчас — набрать бутыль доверху.

Голоса у костра зазвучали громче, и над её головой прошел луч фонаря. Бандиты зашумели, перекрикиваясь с охраной противоположных подступов к колонке, вновь раздались выстрелы. Похоже, с другой стороны улицы кто-то снова пытается добыть воды. В ту сторону грязный ручей течет сильнее, там даже есть рытвина, в которой вода почти чистая, и именно потому Олеся никогда туда не ходит. Про рытвину знают все, и бандиты каждую ночь убивают кого-нибудь возле неё. Здесь, в грязной липкой канаве, вода мутная, вперемешку с землей, зато есть шансы вернуться домой живой. Тем временем у ближайшего костра собралась большая группа вооруженных «хозяев» колонки, и Олеся невольно затаила дыхание. Она всё-таки педагог, пыталась успокоить себя женщина, и знает, что, несмотря на опасную близость, заметить её очень сложно. Ведь для людей, стоящих ночью возле источника освещения, окружающий мрак ещё более непрогляден в силу контраста. Скорее её могут услышать, увидеть можно, только если осветят фонарем.

Она потрогала пальцем горлышко бутыли, убеждаясь, что та наполнилась целиком, и осторожно завинтила крышку. Теперь предстоит доползти до кустов. В вымокшей одежде, измазанной в грязи, ползти гораздо труднее, а ещё нужно тащить за собой полную бутыль так, чтобы не задеть ею за что-нибудь. Олеся в который раз подумала, что если бы у бандитов были собаки, то добраться до воды она бы не смогла. Но Хабаровск вот уже лет сорок населяли в основном корейцы, в этнических традициях которых было употребление собачатины в пищу. В обычное время обрусевшие азиаты этим занимались крайне редко, но едва в городе начался хаос и продукты питания стали первейшей ценностью, собаки исчезли полностью, даже бездомные. Удивляться не приходилось, вчера Олег ещё не слег с «желтым» гриппом и сумел каким-то чудом поймать и убить уличную кошку. После двухдневного голода Олесе показалось, что вкуснее жаренной на сложенном из обломков стульев костре кошатины ничего нет.