На острие главного удара - Михаил Катуков

Командный пункт 64-й гвардейской бригады расположился на окраине деревни Сорока-Лещинцы. Казалось, 21 января ничто не предвещало скорого и серьезного боя в этом районе. Накануне 64-я гвардейская танковая бригада отразила несколько вражеских атак, рассеяла танки и пехоту гитлеровцев, нанесла им большой урон. Словом, лишила их надежды уйти в этом направлении из корсунь-шевченковского мешка. Откровенно говоря, мы читали, что, потерпев неудачу под Цыбулевом, фашисты станут искать лазейку на другом участке. Но произошло все иначе.

Неожиданно кто-то из танкистов-наблюдателей ворвался в деревенскую хату, где размещался Александр Федорович Бурда со своими штабистами, и, запыхавшись от бега, прямо с порога отчаянно крикнул:

- Немцы!

Бурда моментально выскочил из хаты, застегивая на ходу шинель и прилаживая шлемофон. Буквально через минуту танк комбрига Александра Бурды занял огневую позицию.

Прогремел гулкими пушечными выстрелами вперемешку с пулеметной трескотней огневой бой. Александр Бурда и его товарищи отбили фашистскую атаку. Но сам Бурда погиб, обороняя командный пункт бригады. В тот же день участники боя воины 64-й гвардейской танковой бригады - рассказали мне, как это произошло.

Александр Федорович Бурда, открыв огонь, чуть ли не первым выстрелом подбил немецкий танк. Но в это время фашистская болванка, за ней вторая, третья со страшной силой ударили в борт комбриговской тридцатьчетверки. Броню немецкие болванки не пробили, но от сильных ударов внутри боевой машины посыпались броневые осколки. Они-то и сразили Александра Федоровича.

С трудом бойцы экипажа вытащили через верхний люк умирающего комбрига. На броне тридцатьчетверки повезли его, истекающего кровью, на ближайший перевязочный пункт. Но не довезли. По дороге А. Ф. Бурда умер от ран. Рассказывали, будто последними словами его были: "Воевать надо учиться, ребята".

За три года войны, что мы вместе прошли с Александром Федоровичем, не было, пожалуй, ни одного крупного сражения, в котором он бы не участвовал. На Курской дуге он учил танкистов, как надо держать активную маневренную оборону в масштабах бригады, в Белгородско-Харьковской операции показал образец того, как надо водить танки в стремительное наступление. И закончил он свой боевой путь в Корсунь-Шевченковскон операции. Лихими налетами сковал противника на одном из участков, не дав ему выйти из котла.

Глава пятнадцатая. Там, где начинали войну

4 марта 1944 года началась Проскуровско-Черновицкая наступательная операция войск 1-го Украинского фронта, на правом крыле которого находилась 1-я танковая армия. Фронт получил задачу: нанести глубокий охватывающий удар из районов Дубно - Шепетовка - Любар во фланг группе армий "Юг" с тем, чтобы разгромить вражескую группировку в районе Крсменец - Старо-Константинов Тернополь.

В рамках этого замысла 1-я танковая армия согласно директиве фронта должна была выйти в район Тернополя, сосредоточиться восточное его на участке 60-й армии И. Д. Черняховского в готовности нанести удар на юг. Наступая на юг к Днестру, мы должны были форсировать этот водный рубеж и освободить от гитлеровцев Северную Буковину. Таким образом, наша оперативная задача состояла в том, чтобы отрезать пути отступления немецкой группировке, которую теснили с востока левое крыло 1-го Украинского фронта и 2-й Украинский фронт.

Перегруппировку из района Погребище, где мы стояли в резерве фронта, в выжидательный район провели в два этапа. На первом этапе армия совершила комбинированный марш более чем на 200 километров. Танки и часть грузов пошли по железной дороге, автотранспорт и артиллерия следовали своим ходом по бездорожью только двумя корпусными маршрутами. Дело в том, что 31-й танковый корпус был превращен к этому времени в отдельный и его забрали из армии для выполнения других задач. Вместо этого корпуса приказано было изъять из 8-го гвардейского механизированного корпуса 64-ю гвардейскую танковую бригаду и превратить ее в отдельную армейскую танковую бригаду.

Некоторые изменения произошли и в командном составе. Как я уже говорил, 8-й корпус вместо убывшего С. М. Кривошеина возглавил генерал-майор Иван Федорович Дремов.

Ивана Федоровича Дремова я знал еще по Витебской полковой школе, где он командовал взводом. Уже тогда меня подкупало в молодом взводном стремление к знаниям: каждую свободную минуту он отдавал книгам. В 1-ю танковую Иван Федорович пришел полковником. За плечами у него был уже немалый боевой опыт. На посту заместителя командира корпуса он проявил себя как офицер с широким военным кругозором. Среднего роста, с простым открытым лицом, добродушный в товарищеской обстановке, И. Ф. Дремов пользовался в корпусе большим авторитетом. Я рекомендовал его назначение с твердой убежденностью, что не ошибся в своем выборе.

Погибшего А. Ф. Бурду заменил Герой Советского Союза полковник И. Н. Бойко.

Во время марша я решил завернуть в Ружин - маленький городок на Житомирщине. Сделали круг, чтобы отдать последний долг нашему замечательному танкисту-гвардейцу Александру Федоровичу Бурде. Он был похоронен на площади. Над его могилой возвышался танк, один из тех, на котором он прошел по боевым дорогам многострадальной Украины.

Постояли несколько минут с обнаженной головой. Простились и тронулись вперед навстречу боям.

От Белгородки начался второй этап нашего марша. До выжидательного района оставалось более 100 километров. Их предстояло пройти своим ходом в течение двух ночей. Путь по весенней распутице, да еще в темноте, когда нет и звездочки в небе, нелегкий. Под ногами и колесами - слякоть непролазная.

Танки шли со скоростью один-два километра в час. К тому же им приходилось тянуть на буксире от одной шоссейке к другой колесные машины. Вытащат грузовик, тянут его метров пятьсот, смотришь, он опять увяз, И начинается все сначала.

Наша фронтовая дорога на этот раз лежала через городок, где перед войной формировалась 20-я танковая дивизия. Отсюда мы и выступили по тревоге 22 июня сорок первого года. Теперь, пользуясь случаем, заскочил я по дороге в бывший военный городок, в довоенный родной дом.

Городок вроде сохранился. Дома не взорваны, посадки не вырублены. Но кругом пустынно, двери в домах настежь, замки выломаны. В квартирах голые стены. Зашел в свою пустую квартиру - присесть не на что. На улице квартирные ключи, которые три года носил в кармане, забросил в кусты. Здесь задерживаться было незачем, да и некогда.

Путь был и дальше трудным, но все же главные силы танковой армии пришли в район восточнее Тернополя без опоздания - к 17 марта. Час в час, как и требовалось по приказу. Отстали лишь тылы, понтонный парк и часть артиллерии.