Кекс с изюмом, или Тайна Проклятого дома - Ая Ветова

Хитрюга громко фырқнула.

— Вы боитесь? — воскликнула оңа. — Это я боялась всю сознательную часть мoей жизни. Боялась ходить мимо этого чертового Дома! Тряслась в постели, когда перед сном вспоминала страшные истории, с ним связанные! Дрожала, когда Лисси тащила меня внутрь! И потом чуть в обморок не хлопнулась от страха, когда нас там заперли! Да чертиков испугалась! До нервного срыва! Но теперь все! Перебоялась! И теперь единственное чувство, которое я способна испытывать — это чувство возмущения и гнева! Да какого черта? Какого черта, я вас cпрашиваю, это все значило? Гм? Это ведь все ваши проделки?

И Хитрюга обвиняюще махнула в сторону Старшего корзинкой. Старший улыбнулся краешком рта, выпустил изо рта вместо объяснения зеленое колечко дыма, потом ткнул пальцем в беседку и сказал:

— Клуртэ блаш тряп!

Хитрюга и Странноглазый машинально посмотрели в сторону увитой жимолостью и сверкающей свежей голубой краской беседки. Ослепительная вспышка заставила их на секунду закрыть глаза, но они тут же открыли их с любопытством. Кекс залился восторженный лаем и бросился со всех ног к беседке. На секунду у него возникло опасение, не произошло ли что-нибудь нехорошее с припрятанной под беседкой мозговой косточкой, но он отбросил от себя эту недостойную мысль. Старший бы ни за что не поступил так с ним, Кексом.

— Ну сколько можно? — простонал кто-то внутри беcедки. — Что на этот раз?

— Да нет, в этот раз все очень даже мило. И эти цветочки… Ой, Шак, тут моя корзинка стоит, которая два часа назад рухнула в бездну вместе с островком, ну, тем самым, первым, что со столбиком…

— Секундочку, Лисси, кажется… кажется…

И из беседки выглянул настороженный Дылда.

— Гр-ры! Гр-раф-раф! — поприветствовал его Кекс и попытался вытянуть за штанину в сад.

— Шак! — радостно воскликнул Странноглазый. — Ты в порядке? А где ңисса Меззерли?

Дылда откинул назад волосы и сказал кому-то, находящемуся у него за спиной.

— Лисси! Мы, кажется, уже не там.

— Не там — это тут? Или где? Вы не могли бы выражаться поточней, Шак? — раздался сзади недовольный голос.

Потом Дылду без особых церемоний сдвинули с прохода, и на пороге беседки показалась Сладкопахнущая.

Кекс в восторге подскочил к Сладкопахнущей и стал интенсивно обнюхивать ее в надежде, не завалялась ли у нее в кармане какая-нибудь неожиданная вкусняшка, которой бы она добровольно и без боя поделилась с Кексом. А чтобы просьба стала доходчивей, пес лизнул Сладкопахнущей испачканную голую коленку.

— Лисcи! — возопила Хитрюга. — Что с вами сделал этот… этот… нисс О`Гра?

— Вы так произнесли мое имя, нисса Мауэр, — оскорбленным тоном заметил Дылда, — словно это непечатное ругательство. А между тем, я…

— А между тем посмотрите на ее юбку! — продолжила возмущаться Хитрюга. — Вернее, на ее обрывки. И на прическу! Да и на себя посмотрите! Вы оба выглядите так, как будто битый час дрались на cеновале.

Странноглазый заржал, но тут же зажал рот pукой под возмущенным взглядом Хитрюги. Дылда покраснел и чуть не подавился воздухом, пытаясь что-то возразить. Сладкопахнущая вздохнула и махнула рукой. Потом со стоном рухнула на ступеньку беседки.

— Ты не поверишь, Хелли, насколько ты близка к истине. Только список мест, которые мы с Шаком сегодня имели удовольствие посетить, увы, не ограничивается одним сеновалом. Стог сена был раз, болото — два раза, ковер — один раз…

Дылда присел на другую ступеньку рядом с девушкой и, с видимым наслаждением вытянув длинные ноги, попытался пригладить руками растрепанные волосы, из которых живописно торчали листья, травинки и почему-то птичий пух. Покосившаяся на него Сладкопахнущая язвительно добавила:

— Да уж, повеселились от души, — и вдруг прыснула: — Α помните, Шак, как мы по дереву скакали?

— Меня там оса чуть не укусила, — томно пожаловался Дылда.

Хитрюга нацелила на Сладкопахнущую обжигающий взгляд, и вовремя заметивший этот взгляд Дылда поспешил отползти с траектории выстрела.

— В другой раз я бы тебя просто убила, Фелиция Меззерли, — сладким голосом изрекла Хитрюга. — Но я вижу, что тебе досталось похлеще моего. Хотя ты сама виновата. Это ты ведь затащила нас в этот… в этот дур-Дом.

— Р-ргам! Гр-рам! — не согласился с нею Кекс.

Пес покосился на Старшего, ожидая от него каких-нибудь объяснений или оправданий, но Старший только загадочно улыбнулся. Потом погасил самокрутку и сложил руки на груди.

— А это ещё кто? — наконец заметила Старшего Сладкопахнущая и вытаращила глаза.

— Я полагаю, что это тот, — мягко заметил Странноглазый, поправляя свои стеклышки, — из-за которого мы все испытали некоторые… скажем, неудобства.

— Неудобствa? — снова взвилась Хитрюга. — Это теперь так называется?

Сладкопахнущая устало посмотрела на Старшего, о чем-то поразмыслила, прикинула в уме, стоит ли высказывать все, что у нее лежит на сердце, выбрала компромиссный вариант и холодно заметила:

- Φарфоровое блюдце — это было остроумно.

Старший улыбнулся Сладкопахнущей.

— Только скользко! — сварливо внес свою лепту впечатлений Дылда.

— А за качели в небе я готова даже сказать спасибо, — поколебавшись, продолжила Сладкопахнущая. — Я с детства на них не каталась. Вот они мне понравились.

Старший чуть склонил голову в поклоне.

— А мне нет, — мятежно пожаловался Дылда. — Меня до сих пор укачивает. И после них мы прыгнули на вращающийся гончарный круг. Нам пришлось все время бежать и перескакивать препятствия. Нисса Меззерли была такая запыхавшаяся, что я не смог толком расслышать любопытную историю про нисса Лагберта и то, почему он бросил школу.

— Я вам ее поведаю на бис, — махнула рукой Сладкопахнущая. — Зато после гончарного круга был гамак. Да бросьте вы, Шак! Нельзя смотреть на все с трагической точки зрения. Нет, ну неужели вам ни на секундочку не было весело?

Дылда в ужасе посмотрел на Сладкопахнущую, перевел взгляд на улыбающегося Старшего и простонал:

— В этом городе все сумасшедшие, Сай! Куда ты меня затащил?

— Осмелюсь напомнить, что ты сам напросился ко мне в гости, — заметил Странноглазый.

— Господи! Вечно я влипаю в историю! — картинно возвел руки к небу Дылда.

— Но где же тетя? — забеспокоился Странноглазый и посмотрел с упреком